расставили свои "сторожевые посты" в самом узком месте пролива, между
Дувром и Кале. Оставалось только одно: вперед на всех парусах! Густой
туман повис над морем. После рева бури, свиста ветра и раскатов грома
наступившая тишина казалась оглушительной. Де Рюйтер запретил команде
громко разговаривать и перекликаться.
Прошла ночь; небо на востоке начинало уже понемногу светлеть, когда
из непроглядной пелены тумана до них вдруг донеслись голоса. Де Рюйтер
явственно различил команду "Лево на борт!", отданную по-английски, и
мгновенно сообразил, что через несколько минут англичане вынырнут из ту-
мана по правому борту. Как пересекутся их курсы - пройдут ли англичане у
них перед самым форштевнем или, наоборот, за кормой - сказать было не-
возможно. Поэтому де Рюйтер принял решение отвернуть влево, чтобы уж на-
верняка оставить английский корабль за кормой, но отдать команду не ус-
пел - справа по борту показались размытые туманом очертания английского
фрегата. Де Рюйтер кинулся к штурвалу, но его опередил Ян Янсен и резко
крутанул штурвальное колесо. Англичане были так близко, что при желании
могли бы зацепить борт флейта абордажными крючьями. Однако адмирал де
Рюйтер недаром славился своим хладнокровием: он принялся на все корки
ругать по-английски этот чертов туман, отвратительную сырость и, как бы
между прочим, спросил название корабля.
- "Ариадна", фрегат флота его величества, - крикнули в ответ.
- Не та ли это "Ариадна", которую капитан Карфангер снял с айсберга
возле Ньюфаундленда? - вполголоса спросил Михель Шредер, но де Рюйтер не
успел ничего сказать в ответ, потому что с фрегата донеслось:
- Назовите ваше имя?
Шредер и де Рюйтер переглянулись: "Сказать им, кто мы такие?" Прежде
чем они сумеют развернуться, туман поглотит флейт без следа. Де Рюйтер
взлетел на квартердек и прокричал вслед уходившему фрегату:
- С вами говорит Михиэл де Рюйтер!
Ответом ему были запоздалые проклятия англичан. Оба корабля вновь
растворились в тумане.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
После проигранного морского сражения при Лоустофте обстановка стала
складываться не в пользу Нидерландов. Однако их государственному секре-
тарю Йохану де Витту удалось в невероятно короткий срок создать новый
флот и набрать команды на все корабли. Главнокомандующим морскими силами
Нидерландской республики был назначен адмирал Михизл де Рюйтер.
1665 год прошел относительно спокойно, если не считать нескольких
мелких стычек англичан с голландцами на море.
Однако голландские военные моряки покоя не знали: на флоте всю зиму
шли учения. В любую непогоду эскадры выходили в море на маневры. Все бо-
евые порядки и перестроения повторялись множество раз, и после того как
очередной тактический прием был отработан с каждой эскадрой в отдельнос-
ти, начинались учебные сражения эскадр между собой. Капитаны учились
быстро перестраиваться из кильватерной колонны в боевой ордер и обратно,
"забирать ветер" у противника, то есть занимать выгодную для атаки наве-
тренную сторону, нападать и защищаться. Все это было так ново и необыч-
но, что кое-кто из командиров эскадр открыто выражал недовольство
действиями главнокомандующего. Где это видано, чтобы целые флотилии, не
говоря уже об эскадрах и их соединениях, неделями отрабатывали одни и те
же боевые построения? Разве недостаточно вымуштровать команду корабля
так, чтобы все матросы мгновенно и точно исполняли любой приказ и не
растерялись в любых перипетиях морского сражения? Чтобы, к примеру, та-
келажный мастер мог со своими людьми с полчаса поставить вместо переби-
той фок-мачты новую, канониры за час трижды выстрелить из одной и той же
пушки, а боцман с корабельным плотником - заделать любую пробоину. Неу-
жели необходимо подвергать такой же муштре капитанов, лейтенантов, штур-
манов и старших боцманов? "Да это просто издевательство!" - роптали по-
жилые командиры эскадр, которым казалось, что они уже все повидали на
своем веку.
Между тем на всех голландских верфях не стихал стук топоров и молот-
ков, визг пил: корабелы трудились с небывалым усердием. Едва лишь гото-
вый фрегат сходил со стапелей, как уже закладывали килевую балку нового.
И каждый новый линейный корабль, каждый фрегат нуждался в новой команде,
а каждая новая команда - в боевой выучке. Все это требовало времени и
огромных затрат.
Забыв об отдыхе, Михиэл де Рюйтер трудился над созданием этого нового
флота. Лазутчики доносили, что английские адмиралы Эйскью и принц Руп-
рехт, молодой Спрэгг и опытный Монк тоже не предавались зимней спячке.
Со стапелей английских верфей один за другим сходили трехпалубные девя-
ностодвухпушечные линейные корабли. Своей огневой мощью они далеко пре-
восходили двухпалубные голландские парусники.
Такие голландские адмиралы, как де Фрис, ван Неес, старый Эвертсен и
совсем еще молодой Корнелис Тромп полагали, что в сражениях с английски-
ми кораблями голландцам необходимо придерживаться оборонительной такти-
ки. Де Рюйтер же не уставал повторять, что только смелая атака может
принести победу.
Главнокомандующий голландским флотом собрал всех командиров эскадр и
капитанов кораблей на борту своего флагмана. Он назывался "Семь провин-
ций". На богато отделанной резным деревом корме гордо красовался герб
Нидерландов - золотой лев на синем фоне - в обрамлении гербов тех самых
семи провинций - Голландии, Зеландии, Утрехта, Гелдерланда, Гронингена,
Оверэйссела и Фрисландии, которые сто лет назад поднялись на борьбу про-
тив испанских завоевателей и после двенадцати лет кровопролитной войны
на суше и на море завоевали свободу и независимость. Это ко многому обя-
зывающее название флагманского корабля стало подлинным символом нынешней
борьбы, исход которой означал: быть или не быть этому государству, граж-
дане которого впервые в истории сбросили с себя все оковы феодализма.
Стоял апрель, и англичане могли в любой момент нанести первый реши-
тельный удар. Поэтому де Рюйтер решил провести последний смотр воен-
но-морских сил республики в Северном море почти у самого побережья Ни-
дерландов, на мелководье, где они могли не опасаться внезапного нападе-
ния трехпалубных английских линейных кораблей с их глубокой осадкой.
Вокруг "Семи провинций" стояли на якоре сто тридцать военных кораблей,
легкий весенний бриз развевал красно-бело-синие флаги и вымпелы на топах
их мачт. Множество шлюпок и яликов направлялось к флагману де Рюйтера:
адмиралы и капитаны спешили к главнокомандующему.
Просторный полуют с трудом вместил всех капитанов; адмиралы, старшие
морские офицеры и несколько посланников генеральных штатов окружали Ми-
хиэла де Рюйтера на возвышении квартердека. Среди небольшой группы приг-
лашенных ратманов и мастеров-кораблестроителей из Амстердама и других
городов стоял и Берент Якобсон Карфангер.
Явился адъютант и доложил де Рюйтеру, что все прибыли. Адмирал обра-
тился к собравшимся с приветственным словом, в котором прежде всего поб-
лагодарил от имени генеральных штатов и от своего собственного всех, кто
принимал участие в постройке и снаряжении этого флота, а затем повторил
то, о чем всю зиму твердил голландским адмиралам и морским офицерам: он
не станет ждать, пока англичане вынудят его принять бой. Гораздо выгод-
нее самому решать, когда и где должно произойти сражение. Кроме того, он
резко выступил против малодушных, все еще не веривших в то, что легкие
голландские парусники могут не только на равных сражаться с тяжеловоору-
женными английскими, но и превосходить их в боеспособности: надо лишь с
толком использовать их преимущество в скорости и маневренности.
- Мы хорошо подготовились к тому, чтобы сыграть на этих козырях, -
продолжал де Рюйтер. - Помните о славных делах ваших дедов, морских ге-
зов, начавших священную войну за освобождение от испанского ига, и
будьте их достойны. Будьте дисциплинированны и беспрекословно повинуй-
тесь вашим командирам, как подобает воинам, сражающимся за свободу своей
отчизны. Ибо самый храбрый солдат - тот, кто верит в справедливость де-
ла, за которое идет на бой, и совесть которого чиста. Но там, где нет
порядка, дисциплины и повиновения - не будет и победы. Не утомится рука
того, кто поднял меч в защиту правого дела, и ничего, если таких мечей
не слишком много. Но тот, кто боится сильного врага, убоится и слабого,
и тот, кто не хочет, когда может, не сможет, когда будет должен. А мы -
мы можем победить и мы победим!
Последние слова адмирала потонули в восторженных криках "Ура!" и "Ви-
ват!". Кто-то запел старинную боевую песню гезов времен войны с испанца-
ми, ее тут же начали подхватывать остальные; песня росла и ширилась, пе-
рекинувшись на палубы стоявших вокруг кораблей, и вскоре ее пел уже весь
флот.
Когда пение смолкло, де Рюйтер пригласил адмиралов и гостей в свою
каюту на ужин. В их числе был и Берент Карфангер. На протяжении несколь-
ких недель он самым внимательным образом наблюдал за маневрами и боевыми
учениями нидерландского флота. В каюте де Рюйтера он отыскал амстердамс-
ких кораблестроителей и подсел к ним. На верфях оставалось всего двенад-
цать незаконченных кораблей, и имелись все основания полагать, что в са-
мое ближайшее время их постройка будет завершена. Карфангер надеялся,
что ему удастся уговорить этих опытнейших мастеров поехать в Гамбург.
Однако за столом поначалу разгорелся спор о преимуществах и недостатках
тех или иных форм и размеров парусных кораблей. В числе важнейших моти-
вов их выбора назывались также налоги, субсидии и премии.
- Корабли с широким корпусом оказались лучше всего приспособленными
для плавания в нидерландских водах, - заявил Карфангер. - Осадка у них
невелика, что важно также и для Гамбурга. Возле Штаде и Ноймюлена кораб-
ли водоизмещением более двухсот тонн могут преодолеть отмели только в
прилив.
Вмешался де Рюйтер:
- Наиболее подходящим для Гамбурга я считаю корабль наподобие того,
который в тридцать втором году построил Ян Саломонезон на государствен-
ной верфи в Роттердаме.
- Вы имеете в виду двухпалубный фрегат "Эмилия", некогда голландский
адмиральский корабль, - уточнил Карфангер. - В составе нидерландского
флота имеется несколько тяжелых фрегатов, имеющих ту же конструкцию, что
и "Эмилия".
- Вот только продать хотя бы один из них нет никакой возможности, -
вставил один из амстердамских ратманов.
Карфангеру нужен был мастер, имевший опыт постройки таких кораблей,
поскольку гамбургские корабелы до сих пор строили только китобойные и
торговые суда. Он поочередно оглядел сидевших за столом мастеров. После
некоторых размышлений сразу трое вызвались еще в этом году отправиться в
Гамбург на переговоры с советом и адмиралтейством:
Над морем уже зажглись звезды, когда гости адмирала де Рюйтера спус-
кались по трапу на адмиральскую яхту, которой надлежало доставить их об-
ратно в Амстердам. В числе последних простился с де Рюйтером и Шредером
Берент Карфангер. Михель Шредер теперь служил на флагманском корабле
старшим штурманом. Они заключили друг друга в объятия и расстались без
громких слов. Каждый и так знал, чего ему более всего желает друг.
Под гром орудийного салюта Карфангер отправился назад в Гамбург.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
В начале второй недели июня 1666 года нидерландский флот снялся с
якоря и вышел в море между Хелдером и островом Тексел по направлению к
проливу Па-де-Кале. Флот держал курс на южный берег Англии. Но одиннад-
цатого июня вдруг задул крутой встречный зюйд-вест, и де Рюйтер распоря-
дился стать на якорь на траверзе Дюнкерка: волей-неволей приходилось
ждать лучшей погоды, чтобы понапрасну не рисковать кораблями.
Едва де Рюйтер со своими офицерами уселся за обеденный стол, как
