Впрочем, он, видимо, спит. Да и... Ситуация какая-то нелепая..."
Едва дождавшись утра, Синцов по видеотелефону позвонил Ершову.
- Игорь Дмитриевич, - сказал он, поздоровавшись, - я сегодня ночью
едва не пошел взрывать Госпиталь... - И замолчал, ожидая реакции Ершова.
Но в лице того ничего не изменилось.
- Я знаю, - спокойно сказал он.
Синцов онемел.
- Вы знаете? - с трудом выдавил он.
- Да. Я был в квартире Йодко, когда вы туда вошли.
- Вы? Что вы там делали?
- То же, что и вы. Я появился там за секунду до вас.
Синцов сидел, не в силах вымолвить ни слова. В голове его закрутился
дикий вихрь мыслей, не позволяющий ничего уловить и осознать.
Ершов терпеливо ждал.
Мало-помалу к Синцову возвратилась способность думать.
- Что это было? - спросил он.
- Я думаю, влияние Канала, по-прежнему спокойно сказал Ершов. -
Видите ли, в известном смысле Канал - это мы сами, наше сумасшествие - его
гибель, помешаемся мы - умрет он. Он защищается.
- Вот как?.. - Синцов на секунду задумался. - Но вы говорите так, как
будто существование "пузыря" непреложный факт.
Ершов пожал плечами.
- Канал есть Канал, Аркадий Сергеевич. С "пузырем" или без "пузыря",
от обитателей Госпиталя с любом случае идет мощный поток биений. Канал
защищается, как может.
- Защищается?.. - с сомнением сказал Синцов.
"Впрочем, так, во всяком случае удобнее..." - подумал он.
- Аркадий Сергеевич, - сказал Ершов, видимо заметивший его недоверие,
- я видел, вы посмотрели на часы там, в квартире Йодко, после... всего
этого. Если не ошибаюсь, было четыре?
- Я не помню, чтобы смотрел на часы, - сказал Синцов. - Но в
гостиницу я действительно вернулся в начале пятого.
- А тогда было почти четыре. Так вот, в четыре часа умер Йодко.
Точнее, в четыре часа умер его мозг, сердце остановилось раньше. Такие
совпадения практически невероятны.
- Да-да... - Синцов на мгновение растерялся, а потом вдруг его
растерянность сменилась злостью. - Погодите! Как умер? Что вы несете?..
Говорили же, что с ним все в порядке.
- Его нашли в двух шагах от кровати. Он оборвал все коммуникации
жизнеобеспечения.
- Горячка?
Ершов раздраженно вскинул на него глаза, хотел что-то сказать, но
промолчал.
"Чего я в самом деле цепляюсь? - вдруг отстраненно подумал Синцов. -
Таких совпадений действительно не бывает... Только при чем здесь Канал?..
Разве в Канале дело, пусть бы он хоть трижды защищался?.. Разве Йодко не
прав в том, что намеревался сделать? Прав сам по себе, без стыдливых
скидок на Канал? Разве он не должен был это взять ЭТО на себя, разве там
не ЕГО брат?.. Больно, конечно же, больно, но ведь не может, в конце
концов жизнь тридцати... Стоп! - резко оборвал он себя. - Стоп... Что-то
не то. Действительно Канал?.." Синцов вдруг испугался.
- Игорь Дмитриевич, - он посмотрел на Ершова, - к вам не
возвращались... Сегодняшние ночные мысли?
- Нет. А что? - быстро спросил Ершов.
- Ничего... - Синцову показалось, что Ершов ответил чересчур
поспешно. - Спасибо за помощь. До свидания, - он погасил экран и с минуту
сидел совершенно подавленный, не зная, что предпринять. Затем, решившись,
вызвал по видеофону Остров.
Отозвался Кнорре.
- Михаил Карлович, - напористо заговорил Синцов, не оставляя себе
времени на сомнение, вы говорили, что Госпиталь может существовать
автономно. Как долго?
Кнорре с удивлением посмотрел на него.
- С теми ресурсами, что есть сейчас, не менее трех лет.
- И все это время можно обходиться без вмешательства людей?
- Ну да, - Кнорре смотрел на Синцова уже с некоторым недоумением. -
Госпиталь так проектировался.
- Хорошо. Мне говорили, что вашим пациентам нужен примерно год, чтобы
прийти в себя. Вы тоже так считаете?
- Да. Год, максимум полтора. Если, конечно, все пойдет нормально...
Но, признаться, я не совсем понимаю, зачем вы это спрашиваете.
Синцов помолчал, лихорадочно соображая, как покороче объяснить
Кнорре.
- Остров придется изолировать, Михаил Карлович, - наконец сказал он.
- Накрыть колпаком Защиты.
- Да было это уже! - с досадой сказал Кнорре. - Поймите наконец, они
никому не опасны...
- Вы не поняли, Михаил Карлович, - остановил его Синцов. - Защита
должна работать наоборот. - Кнорре продолжал вопросительно и недоверчиво
смотреть на Синцова, не вполне еще понимая, о чем тот говорит. - Я не могу
поручиться, что больше не будет попыток уничтожить их, - сказал Синцов. -
Я боюсь, что люди не смогут защитить их, в том числе и вы... - Он
помолчал. - У меня к вам просьба. Убедите Павла Матвеевича, что это
необходимо, скажите, что его все равно заставят уйти с Острова, что это
делается в интересах безопасности пациентов... А теперь, если можно,
разыщите мне Гостюжева, это старшина техников. Он мне крайне необходим.
- Он здесь, рядом, - сказал Кнорре и еще раз внимательно и долго
посмотрел на Синцова. Потом медленно произнес: - Ну что ж, Защита так
Защита... - И отошел в сторону, уступив место на экране Гостюжеву.
- Витя, - заговорил сразу же Синцов, - что с фильтрующей Защитой? Она
в порядке?
- В порядке, только...
- Можно ее восстановить, но... Как бы это?.. В инверсном режиме? Мне
нужно...
- Я понял, чего вы хотите, Аркадий Сергеевич, - перебил его Гостюжев.
- Можно, конечно, только... - Он пожал плечами. - Отключить ее можно будет
только изнутри, а попасть туда никто не попадет, выйти можно, а обратно...
Я же вам говорил, Защита основательная, может выдержать ракетную атаку.
- Вот и отлично, - быстро сказал Синцов. - Сами они ее изнутри смогут
отключить? Впрочем6 неважно, выйдут они и так... - Он подумал, боясь
что-то упустить. - На Острове был глиссер. Он на месте?
- Да.
- Пусть там и останется... Ну, пожалуй, все... Значит, Витя, еще раз
по порядку. Нужно сделать следующее: поставить инверсно Защиту, оставить
на всякий случай на Острове инструкцию по ее отключению, продумай, кстати,
чтобы они могли легко ее обнаружить, и, последнее, вывести с Острова всех
людей за исключением больных. Понятно?
- Так точно, - помолчав, сказал Гостюжев.
- Сколько потребуется на это времени?
- Еще не знаю. Думаю, справимся до вечера. Вы на Остров не прилетите?
- Нет-нет... Надо уточнить кое-что здесь, на материке...
Был уже вечер, когда с Острова прилетел вертолет с техниками.
- Ну что? - спросил Синцов, встретив Гостюжева у трапа.
- Все в порядке. - Было видно, что Гостюжев устал. - Когда стемнеет,
ее можно будет увидеть.
- Так далеко? - Синцов невольно оглянулся, но горизонт был пуст.
Вы сейчас не увидите, - сказал Гостюжев. - Когда стемнеет.
- С Острова всех вывезли?
- Всех.
- Логов, Кнорре?
- Логов здесь, в вертолете. Ушел последним, облазил все и только
после этого ушел. Очень дотошный товарищ.
- А Кнорре?
- Он улетел раньше... Вас Кочешев искал. Несколько раз звонил на
Остров.
- Чего хотел?
- Не говорил.
- Хорошо, спасибо.
Синцов подошел к вертолету и через бортовой видеофон связался с
Кочешевым.
- Никак не могу вас поймать, Аркадий Сергеевич, - сокрушенно сказал
тот, почти сразу же появившись на экране. - Звонили из Отдела охраны
особых объектов. Там у них просится на Остров некий Ершов Игорь
Дмитриевич. Что им ответить?
- Ершов? - быстро переспросил Синцов. - Он не некто, Сережа, -
задумчиво сказал он и помолчал. - Я приказал закрыть Остров. Да ты ведь
это должен знать.
Кочешев потупился.
- Я чего-то не понимаю, Аркадий Сергеевич, - глухо сказал он. - Я
уверен...
- Не торопись, Сережа, - остановил его Синцов. Он хотел добавить
что-то такое, что тут же рассеяло бы сомнения Кочешева, но вдруг понял,
что этого чего-то нет. - Не торопись... - Только и смог повторить он и,
погасив экран со все еще растерянным лицом Кочешева на нем, спустился из
вертолета.
С моря дул пронизывающий ветер. Синцов запахнул плащ и, подойдя к
самому краю вертолетной площадки, далеко выдававшейся в море, остановился
у заграждения.
Жестокое напряжение, владевшее им весь этот долгий день спало, и он
стоял, опершись о перила и уже спокойно ожидая возвращения мыслей и
видений прошлой ночи, в сущности не оставлявших его все это время, и лишь
запертых, загнанных вглубь сознания. Он стоял, глядя, как на горизонте, в
той стороне, где был Остров, разгорается в густеющей темноте зеленоватое
зарево Защиты, и чувствовал, как вырастают, поднимаются в его сознании
ночные видения, захватывая весь его мозг. Но теперь он не сопротивлялся.
Вскоре в его мозгу не осталось ничего, кроме ужаса и удивительно
ясного и холодного рядом с этим почти животным ужасом анализа возможных
способов уничтожения Госпиталя.
Гостюжев что-то ему кричал от вертолета, пытаясь перекричать шум
ветра, но Синцов не слышал.
- Что я наделал? - бормотал он, словно в бреду. - Что я наделал?..
ВЕТОЧКА
Мы станем сказкой, бредом,
беглым сном.
В.Брюсов. К счастливым
- Не знаю, что вам сказали про Тернера, только наверняка все это
брехня.
- Вы думаете, мне сказали о Тернере что-нибудь плохое? - спросил
Марк.
Хелминский откровенно усмехнулся:
- Вы не поздравительный адрес ему привезли, верно? Или аналитики
Управления безопасности теперь занимаются и этим?..
Он отвернулся и некоторое время ожидающе смотрел сквозь громадное
окно на посадочное поле.
- А что, - спросил Марк, когда диспетчер вновь повернулся к нему, - о
Тернере можно сказать плохое?
Хелминский чуть пожал плечами:
- О каждом можно сказать плохое, разве нет? - Он вновь посмотрел в
окно.
- И все-таки? - настойчиво спросил Марк.
Диспетчер несколько секунд внимательно смотрел на него, по всей
видимости решая, обязан он отвечать или нет, потом заговорил:
- Видите ли, господин...
- Мельгош, - назвал себя Марк, хотя уже представлялся в начале
разговора. - Марк Мельгош.
- А, ну да... Видите ли, господин Мельгош... - начал было Хелминский,
но осекся - со стороны посадочного поля докатился низкий гул, и,
отвернувшись, диспетчер совсем забыл о Мельгоше, наблюдая за посадкой пары
капсул, возникших прямо под тучами в уже темнеющем небе. Говорить из-за
гула было невозможно, и Марк тоже посмотрел в окно. Капсулы над полем
несколько секунд висели неподвижно, матово отсвечивая в лучах прожекторов,
затем совершенно синхронно, словно связанные чем-то невидимым, мягко
заскользили вниз и замерли через секунду среди слепящих плешин огромных
луж, покрывавших посадочное поле. Из съехавших в сторону люков капсул
выбрались пилоты и, согнувшись под изрядным уже дождем, побежали к
видневшемуся в дальнем конце поля зданию диспетчерской со стоявшими рядом
с ним санитарной и аварийной машинами.
Гул стих. Хелминский вновь повернулся к Мельгошу и некоторое время
молчал, видимо вспоминая, о чем шла речь.
- Да. Видите ли... - наконец заговорил он. - У нас тут редко кто
остается без отметины за год, что летает по контракту. В лучшем случае
обгорит не раз и не два, а в худшем... Многие говорят: "зеркала" есть
"зеркала". А когда висит над тобой это, начинаешь говорить и думать такое,
что в другое время наверняка не сказал бы и не подумал... Короче, Тернер
летает в Канале уже полтора года - он продлевает контракт, и за это время
