до подбородка простыней. От кровати к стоявшему у изголовья шкафу
жизнеобеспечения тянулись несколько кабелей и шлангов. У человека было
молодое, даже мальчишеское лицо, если бы не синюшная бледность и мешки под
глазами, лицо со слипшимися на лбу длинными рыжеватыми прядями.
Услышав шаги, человек обернулся к двери и, узнав, видимо, Ершова,
быстро спросил:
- Что нового слышно, Игорь Дмитриевич?
- О чем ты, Андрюша?
- Ну, ничего экстраординарного не случилось? - Йодко с тревогой
посмотрел сначала на Ершова, затем на Синцова. Синцову даже показалось,
что большие васильковые глаза пилота чуть побелели от напряжения. - Не
случилось ничего?.. Ну не слышали вы?.. Мне нужен видеофон, Игорь
Дмитриевич, прямо сюда, - неожиданно требовательно сказал он. - Это очень
срочно и важно... - Лицо его приобрело упрямое выражение.
Синцов понял, что он хотел узнать.
- Мина не взорвалась, Андрей Николаевич, - негромко сказал он.
Йодко нервно повернул к нему лицо:
- Откуда вы знаете?
- Я уполномоченный Управления безопасности. Занимаюсь этим делом.
Йодко порывисто вздохнул, задержал выдох, затем как-то беспомощно и
горько усмехнулся и спросил:
- Почему она не взорвалась?
- В корпусе была трещина, дезраствор повредил электронику.
- Нет, - сказал Йодко. - Вы врете. Ведь врете же?.. - Он попытался
сделать какое-то движение, но скривился от боли. Потом отвернулся и с
минуту лежал неподвижно. Все это время Синцов старался не смотреть на
Ершова, но чувствовал, что тот с недоумением поглядывает то на него, то на
Йодко. - Кто вы? - Йодко неожиданно повернулся к Синцову и посмотрел на
него так, будто увидел только сейчас. - Впрочем, это неважно... - Он
повернулся к Ершову и продолжал, не останавливаясь: - Игорь Дмитриевич, вы
должны помнить, когда-то получали решение для Канала с "пузырем". Так вот,
в пятом щупальце именно такой "пузырь", в него стекаются биения от тех,
которые в Госпитале. Я был в этом щупальце и знаю. Я знаю. Что там. Там на
всех хватит. И Дамин знал, он сжечь его хотел, я тогда все думал, чего это
он взрываться решил. Только ведь это невозможно - сжечь, вы же сами
знаете. Лопнуть он может, этот "пузырь", тогда... Да что вам рассказывать,
Игорь Дмитриевич, вы лучше меня знаете, что тогда будет. Если от них и
дальше будут биения стекаться, он лопнет. Он может, уже через секунду
лопнет... Вы же понимаете, о чем я говорю... Да?.. - Он заискивающе
посмотрел на Ершова. - Ну что же вы молчите?.. Да если бы те, в Госпитале,
об этом говорить могли, вы думаете, они другое бы сказали? Да они сами бы
попросили. Они не могут такого не понять, да и никто не может. Я плохо
говорю, извините, просто очень мало времени, может, совсем нет. Он в любую
секунду может лопнуть... У меня в квартире, в книжном шкафу, вы знаете,
где он, Игорь Дмитриевич, на второй полке лежит еще одна мина. Надо ее
туда же поставить, только, понимаете, это очень важно - туда же. Если в
другое место, только боли прибавите. И на ночь надо ставить, там, кроме
больных, никого не бывает... Я не могу, вы же видите. Если бы я мог, я бы
никогда, понимаете, никогда вам не сказал бы... Потому что на себя такое
взять...
- О чем ты таком говоришь, Андрюша? - перебил его Ершов. - Какая
мина?
- Он вам объяснит. Вы объясните ему, - обратился Йодко к Синцову. - А
вы ему про "пузырь" расскажите, Игорь Дмитриевич, нет времени сейчас по
одному разбираться. И не надо тут сейчас стоять! Уходите! Быстрее!.. -
Йодко начал задыхаться.
Шкаф с изголовье его кровати тревожно запищал...
- О чем он говорил? - спросил Ершов, когда они вышли из Клиники. -
Какая мина?
Синцов ответил не сразу.
- Проводите меня до гостиницы, Игорь Дмитриевич, - словно не слыша
вопроса, сказал он. - На сегодня, пожалуй, это все, - он посмотрел на
часы. - Ого, уже половина первого.
Они пошли по аллее.
- Так я слушаю, Аркадий Сергеевич, - напомнил через минуту о своем
вопросе Ершов.
- Под Особым госпиталем Космического центра сегодня утром обнаружили
мину, - сказал Синцов. - И выходит так, что поставил ее туда Йодко.
- Погодите, - недоверчиво сказал Ершов. - Самую настоящую мину?
- Да.
Ершов некоторое время молчал.
- Но зачем ему это могло понадобиться? - наконец спросил он.
- Я надеялся, что вы мне поможете в этом разобраться, - сказал
Синцов. - Он говорил о каком-то "пузыре", это просто бред?
- "Пузырь" - не бред, - помолчав секунду, сказал Ершов. - Во всяком
случае, не в том смысле, который вы имеете в виду. Он говорил об одной из
моделей Канала. Вас это интересует?
- Сейчас меня интересует все.
- Что же, я попробую объяснить...
Некоторое время они шли молча, затем Ершов заговорил:
- Существует очень много теорий Джей-канала. Есил не ошибаюсь, только
живых на сегодня больше десятка. Естественно, ни одна из них не полна, но
кое-какую информацию о поведении Канала извлечь из них можно. Так вот.
Сразу после неудачного полета "Плеяд" наши теоретики попытались
смоделировать возникшее состояние Канала. Я уже говорил, что сжигание
тромбов не проходит бесследно, а тут еще эти крики. Словом, нужно было
просчитать возможную эволюцию состояния Канала... И вот тогда среди почти
полутора сотен более или менее ожидаемых решений выплыло одно очень
странное, возможно просто математический выверт, вроде ложных корней, но
так или иначе оно появилось, и назвали его моделью с "пузырем". В чем
суть?.. - Ершов вновь помолчал. - Мне придется немного отвлечься...
Кстати, то, что я говорю, вам понятно?
- Да-да, все нормально, - кивнул Синцов.
- Так вот. Одно время Джей-канал считали чем-то вроде мышиной норы в
просранстве-времени, позволяющей прыгать по Вселенной, и больше ничего.
Собственно, он и был открыт именно как такая "нора". Потом оказалось, что
он играет важную - если не центральную - роль в осуществлении связи
разумов во Вселенной. В качестве канала для обмена информацией - во всяком
случае. Тут еще много неясного, но вероятнее всего, что это так и есть...
Вот. Теперь о модели с "пузырем". Мозг страдающего человека порождает шум
в Канале, искаженные сигналы, биения, как принято говорить.
- Именно такие биения и упоминал Йодко?
- Совершенно верно. Воздействие биений на все остальные разумы
затрудняет их функционирование, подавляет все тонкие механизмы психики,
реализующиеся через Канал, а при достаточно больших интенсивностях биения
приводят к блокировке уровней сознания, то есть к помешательству
человека... Впрочем, я, кажется, вам это уже говорил в связи с
"рубцами"... Так вот, Модель с "пузырем" дает следующую последовательность
событий. Когда на "Плеядах" начали кричать, от них пошел мощный поток
биений, и Канал, защищаясь, окружил корабль некой оболочкой, локализующей
биения...
- Канал у вас ведет себя как какое-то живое существо...
- А вы знаете, - помолчав секунду, сказал Ершов, - иногда кажется,
что он действительно себя так ведет, хотя сомнительно. Канал - порождение
разумов, их коллективное состояние. Возможно, мы слишком мало знаем о
нем... Да. Потом, когда "Плеяды" вывели из Канала, эта оболочка приняла
форму гантели с экипажем корабля на одном конце; "пузырем", то есть
полостью, куда, якобы стекают биения, - на другом и изолирующим подканалом
между ними. Вот и вся суть модели. Немного длинно, но главное, я думаю, вы
уловили.
- А эволюция?
- Модели с "пузырем"? Все зависит от того, успеют ли обитатели
Госпиталя восстановиться до того, как "пузырь" наполнится и лопнет. Если
успеют, он просто рассосется - Канал довольно пластичная структура.
- А если не успеют?
Ершов ответил не сразу.
- Если не успеют? - рассеяно переспросил он, думая, видимо о своем, -
тогда скверно... - И вдруг, словно очнувшись, поднял глаза на Синцова: -
Вы что, всерьез? Поймите, это всего одно из полутора сотен столь же
сомнительных решений. Да наверняка это просто чушь, побочный корень. Из-за
этого покушаться на жизнь людей?..
- Вы напрасно горячитесь, Игорь Сергеевич, - мягко сказал Синцов. - Я
просто пытаюсь понять или, если хотите, представить мотивы поведения
Йодко, не монстр же он. Мне кажется, он просто не в себе.
- Да, наверняка! Полеты в Канале даром не проходят...
- Видимо так и есть, - сказал Синцов. - Только, Игорь Дмитриевич,
двое пилотов там все-таки помешались. Значит, хотя бы в принципе, там
может быть этот самый "пузырь" с биениями?
- Да-да... - рассеяно кивнул Ершов и внезапно остановился. - Что-то
неважно я себя чувствую... - Он озабоченно потер ладонями лоб. - Черт те
от чего... Я пойду. Вам в гостиницу по этой аллее, - он вяло махнул рукой
и, попрощавшись, ушел в сторону жилых корпусов Центра.
Синцов остался один.
"Можно, конечно, считать, что у Йодко бред, - подумал он. - Только
странный, с точной инструкцией, где что взять и куда поставить, и про
точку не забыл... Действительно у него есть еще одна мина? Надо будет
изъять... Они тут плодят убийц... - Он вдруг почувствовал, что устал. С
трудом вспомнилось, о чем думал секунду назад. - Да-да, убийц... Сжигают
тромбы, а потом появляются "пузыри"..."
Он кое-как добрался до гостиничного номера и, не раздеваясь, уснул на
диване, как провалился...
Он проснулся от острого предчувствия надвигающейся беды и некоторое
время лежал в темноте с открытыми глазами, пытаясь понять причину тревоги.
"Время, - понял он наконец. - Уходит время. - Он зажег свет и
посмотрел на часы. Было половина четвертого. - Сколько у меня осталось?
Час? Сутки? Кто может знать, когда это случится?.."
Он поднялся и в справочной Центра узнал, как найти квартиру Йодко.
Затем быстро оделся, собрал свой вещи в дорожную сумку и, спустившись
вниз, торопливо зашагал в сторону жилых корпусов Центра. Было зябко.
Аллеи, мягко освещенные светом жидкостных ламп, были пусты и безмолвны,
только раз со стороны взлетных площадок до Синцова докатился бархатистый
гул.
Дверь квартиры Йодко оказалась незапертой, и Синцов, освещая себе
дорогу фонариком, прошел в кабинет. Шторы в комнате были задернуты.
Включив настольную лампу, Синцов открыл книжный шкаф и принялся
освобождать от книг вторую полку. Вскоре он обнаружил мину, завернутую в
кусок блестящей пленки, на которой, как понял Синцов, был нанесен план
Госпиталя с Яркой точкой в месте установки мины и указанием всех
необходимых размеров.
"Хорошо бы ее в пленке поставить, - подумал Синцов, укладывая мину в
сумку, - чтобы опять что-нибудь не разъело. Только вот как тогда крепить,
без дифпластика?.." - И в этот момент он вдруг замер, словно столкнувшись
на бегу с невидимой стеной. Мозг его продолжал по инерции перемалывать
вхолостую деталь того, что он секунду назад намеревался сделать, а сам
Синцов сидел неподвижно, обхватив голову ставшими вдруг влажными ладонями.
- Что я делаю? - в смятении повторял он. - Что я делаю?..
Он просидел так несколько минут.
Затем, придя в себя окончательно, засунул мину поглубже в сумку.
Стараясь восстановить прошлый порядок, вернул книги на полку и вышел из
комнаты. Около десяти минут пятого он был у себя в номере. Не зажигая
света, на ощупь отыскал кресло, стоявшее около двери, и бессильно
опустился в него.
"Что было? - думал он. - Не мог же я сознательно идти на это... Чушь
какая-то... Испугался? Чего? Планеты сумасшедших? Какая чушь!.. И ведь не
было и тени сомнений, вот что страшно. Как робот... Надо сообщить Ершову.
