того в тот день допились, что два гостя умерли.
Хоронили весело с музыкой. В два раза веселее. А тут звонок в
дверь. Все сразу насторожились. И точно, стоят эти двое трезвые как
стеклышко - мало того живые. Оказалось, они сначала напились, а потом
умерли. Протрезвели и сразу пошли не домой, а на поминки. Ну тут вооб-
ще жуткая гулянка началась. Шесть человек погибло. Сегодня похороны.
Что будет, что будет...
Вова Киселев
НЕПОНЯТКА N2
Чайник хотел вскипеть. Да ни как. А кастрюля ему орет:
- Тужся, тужся.
А чайник ей в ответ:
- Я что роженица, дура?
Но сам давай тужиться. Тужился, тужился и лопнул.
Вот такая грустная история.
Вова Киселев
Жареные апельсинЫ
Солженицын не убивал
мертвых собак, он их
только мучил
Эта история не о кулинарии, и даже не о любви, а просто о смерти -
добровольной, ненасильственной, хотя впрочем именно с насилия, точнее
с изнасилования все и началось.
Аня возвращалась домой с уроков музыки. Эти уроки заключались в
двухчасовом терзании фортепиано, принадлежащего маминой подруге - те-
те Алле. Никакого удовольствия Ане это не доставляло, но мама настаи-
вала. А раз мама настаивала, то значит так оно и нужно. Но мы немного
отвлеклись от заданной темы.
Итак, Анна направлялась домой, причем в очень хорошем настроении.
Ибо все было прекрасно - занятия кончились, погода отличная, птички
поют, а главное - отношения с Андреем, с любимым Андрюшей развивались,
как нельзя лучше. Вчера она впервые с ним поцеловалась, и поняла, что
он будет первым и вероятно единственным мужчиной в ее жизни. Но полу-
чилось немного по-другому. Первый мужчина в ее жизни уже ждал за кус-
тами. Причем ждал именно Аню. Почему? Это уже другая история.
Было уже поздно и на аллее никого не было, кроме Ани и Анатолия
Сергеевича Вострикова, 35 лет, ранее судимого за кражу, а теперь наме-
ревавшегося изнасиловать несовершеннолетнюю, и как оказалось впослед-
ствии, абсолютно невинную девушку.
Она могла закричать, но не закричала.
Она могла убежать, но, как вы уже наверное догадались, не убежала.
Это не стихи, а констатация факта. Страх парализовал ее. Когда незна-
комый мужчина неожиданно появился из-за кустов, схватил ее и стал сры-
вать одежду Анна онемела. И только в голове, как заклинание кружилась
мысль: "Андрей должен был быть первым мужчиной в моей жизни".
Она попробовала сжать ноги, но насильник чем-то ударил ее по голо-
ве и девушка потеряла сознание. Когда она очнулась его уже не было.
А было только больно, мокро, липко и еще раз больно. "Андрей дол-
жен был быть первым мужчиной в моей жизни" - снова и снова повторяла
Анна. Ее стошнило. Держась одной рукой за живот Аня пошатываясь побре-
ла домой.
К несчастью дома никого не оказалось. Родители пошли в ресторан, на
юбилей сослуживца отца Ани. Отец Ани работал в милиции и занимал там
довольно ответственный пост.
"Андрей должен был быть первым мужчиной в моей жизни" - вывела Анна
на клочке бумажки. Затем разделась, набрала теплую ванну и, взяв па-
пин станок, перерезала себе вены. Причем не поперек, а вдоль, как учил
ее любимый писатель Роджер Желязны. Сначала она глубоко разрезала ру-
ку от запястья до локтя, затем поддела открывшиеся вены и перерезала
их одним движением лезвия. Вода тут же окрасилась в красный цвет. И с
каждым ударом сердца жизнь уходила из Анны, а вода становилась все
красней и красней. Было совсем не больно. Ей казалось, что она засы-
пает. И в последний раз сказав: "Андрей должен был быть первым мужчи-
ной в моей жизни", Анна заснула навеки.
В это время родители веселые и немного уставшие поднялись по лес-
тнице, отец позвонил в дверь и добродушно закричал:
- Анюта, открывай.
Но никто ему не ответил. Александр Петрович переглянулся с супру-
гой Анастасией Анатольевной и полез за ключами. Было уже одиннадцать
часов вечера и обычно в это время Аня уже была дома. Правда в этот раз
она тоже была дома, а точнее ее еще теплый труп плавал в ванной.
Войдя в квартиру и увидев, что свет горит, а дверь в ванную запер-
та, Анастасия Анатольевна постучала туда и спросила:
- Аня! Аня, ты там? Ань, что с тобой, ответь, Аня?
Но ответа не было. Сердце у матери екнуло от неясных подозрений:
- Аня! Анечка, выходи. Саш, пойди сюда. Аня! Саш, что такое? Запер-
лась и не выходит. Саша. Что могло случиться?
Подошел майор милиции Александр Петрович Долгополов:
- Анна, выходи! Ты чего? Аня! Ань...
Тут из-под двери потекла вода, красная вода. Отец все понял и рва-
нул прямо на дверь. Та вылетела, и его взору предстала уже знакомая
вам картина. Он поднял дочь и взглядом профессионала понял, что она
уже мертва. Отец прижал ее к себе и заплакал.
- Анастасия! Наша дочь мертва. Наша Анечка. Анечка, что с тобой?
Что с тобой?
Мать схватилась за сердце и сползла по стене на пол. Аня была их
единственной дочкой и они в ней души не чаяли. Особенно любил свою
дочь отец. Он не представлял жизни без нее. Александр Долгополов опус-
тил дочку и с невидящим взором пошел к себе в кабинет.
- Ты куда? - простонала жена.
- Позвонить, - быстро ответил тот.
Он для себя все уже решил. Александр Петрович прошел в кабинет,
достал свой табельный пистолет и выстрелил. Левая его нога задерга-
лась, изо рта полилась кровь и через секунду он затих. Раздался нече-
ловеческий крик:
- Сашенька!!!
Жена вбежала в кабинет, увидела мертвого мужа и тут же ее глаза
приняли безумное выражение. Она забормотала:
- Анечка, Сашечка. Потерпите. И я к вам. Скоро. Сейчас. Подождите!
Говоря это, она распахнула окно и выпрыгнула вниз головой с седьмо-
го этажа. Через несколько мгновений раздался стук, словно кто-то уро-
нил арбуз или что-то вроде этого. От Анастасии Анатольевны осталась
куча перемешанных костей, крови, плоти и мозгов.
И это еще не все. В это время насильник Анатолий Востриков прилажи-
вал петельку к люстре. Не знаю, что на него повлияло, то ли он любил
Аню Долгополову, то ли ему просто стало невыносимо стыдно, но он ре-
шил повеситься, предварительно изложив свои извинения в прощальной за-
писке. Став на табуретку он сам выбил ее из под себя и повис подобно
новогодней игрушке. Тут же задергался, захрипел, замахал руками и но-
гами, затем схватился за горло, как бы пытаясь освободиться, но тщет-
но. И через минуту он покачивался из стороны в сторону, не проявляя
никаких признаков жизни.
На следующий день трагедия семьи Долгополовых стала достоянием об-
щественности, а вскоре была обнаружена записка Анатолия Вострикова. И
все стало на свои места.
Но наша суицидная история еще не подошла к концу. Вспомните:
"Андрей должен был быть первым мужчиной в моей жизни". Так вот, этот
самый Андрей, узнав о смерти любимой, выпил залпом бутылку водки и
бросился под идущий на полной скорости КАМАЗ. Удар был страшный.
Андрей отлетел на несколько метров и ударился о мостовую. Сложившись
под абсолютно неестественным углом, его тело распласталось на дороге.
Андрей умер мгновенно.
Шофер камаза сидел рядом обхватив голову руками и повторял все сно-
ва и снова:
- Ну зачем, мальчик? Ну зачем?
Как вы наверное догадались, хоронили Андрея, Аню и ее родителей
всем городом. Все плакали, все скорбили. И весь город проклинал Анато-
лия Вострикова, которого тихо, без шума кремировали на городском клад-
бище. Это практически все. Осталось только ответить на один вопрос: "А
причем же здесь жареные апельсины?" А притом, что это такая же отвра-
тительная вещь как суицид, даже хуже.
И если вас изнасиловали - это еще не повод для самоубийства.
И если ваша девушка покончила с собой - это тоже не повод для са-
моубиства.
И тем более, если просто девушка, просто вас не любит - это совсем
не повод для самоубийства.
Ничего нет в мире страшнее жареных апельсинов. И только те самоу-
бийцы, которые покончили с собой, потому что их кормили жареными
апельсинами, достойны сочувствия и уважения. Остальные просто глупцы и
идиоты! Теперь все.
DA END
19.09.95
