нашла мужчину, которого полюбила.., и добрых друзей. От этой мысли у нее
на глаза навернулись слезы, и она прижала к себе Джейка. Джейк не
возражал, он улыбался, полузакрыв глаза. А в отдалении тянула свою
ноющую песнь червоточина. Звук неприятный, но еще терпимый, даже без
затычек-патронов.
Когда же сумерки смыли последние остатки желтого со стен дворца,
Роланд приготовил ужин, раздал еду. Поели они в молчании (Сюзанна
заметила, что Роланд едва прикоснулся к своей порции). К тому времени
как они закончили трапезу. Млечный Путь раскинулся над дворцом во всей
красе: звезды отражались от стеклянных стен, как от стоячей воды.
В конце концов молчание нарушил Эдди:
- Ты не обязан. Тебя простили. Или отпустили грехи. Или сделали все,
что требуется, для того чтобы стереть это выражение с твоего лица.
Роланд пропустил его слова мимо ушей. Он пил, придерживая бурдюк
локтем, как какой-нибудь крестьянин, хлебающий самогон из горла, закинув
голову, глазами к звездам. Последний глоток выплюнул на обочину.
- Вода - дар Божий, - буркнул Эдди без тени улыбки.
Роланд ничего не сказал, но его лицо побледнело, словно он увидел
призрак. Или услышал его.
14
Стрелок повернулся к Джейку, который пристально смотрел на него. - Я
прошел обряд совершеннолетия и стал мужчиной в четырнадцать лет, самым
младшим в моем ка-тет.., ты бы сказал, в моем классе. Возможно, самым
молодым во все времена. Кое-что я тебе рассказывал, Джейк. Ты помнишь?
Ты всем нам что-то рассказывал, подумала Сюзанна, но рта не "раскрыла
и взглядом предупредила Эдди, что лучше помолчать. Роланд в то время был
не в себе, в его сознании одновременно существовали два Джейка, живой и
мертвый, короче, он боролся с безумием.
- Когда мы преследовали Уолтера? - спросил Джейк. - На привале,
незадолго до того, как я.., как я упал?
- Совершенно верно.
- Кое-что я помню, но смутно. Как помнят сны.
Роланд кивнул.
- Тогда слушай. На этот раз я расскажу больше, Джейк, потому что ты
стал старше. Полагаю, и мы тоже.
Сюзанна и во второй раз ловила каждое слово. Роланд обнаружил
Мартена, советника отца (и его колдуна) в покоях матери. Разумеется, не
по воле случая. Мальчик, проходя мимо двери, ведущей в покои, не
удостоил бы ее и взглядом, но Мартен открыл дверь и пригласил его войти.
Мартен сказал Роланду, что мать хочет его видеть, но печальная улыбка и
опущенные долу глаза подсказали мальчику, что в этот самый момент
Габриэль Дискейн меньше всего хотела видеть сына.
Румянец на щеках и отметина от поцелуя на шее сказали ему все.
Результатом стал обряд совершеннолетия, слишком ранний для мальчика его
возраста, но выбор оружия, им стал его сокол Давид, оказался сюрпризом
для учителя, и Роланд сумел победить Корта, отнял у него палку.., и
приобрел смертельного врага. Мартена.
Жестоко страдающий, с изорванным в клочья лицом, напоминающим
страшную маску гоблина, какую только может представить себе ребенок,
Корт нашел в себе силы не потерять сознание и, прежде чем провалиться в
темноту, успел дать последний совет самому юному подмастерью <в Гилеаде,
как и в любом феодальном государстве, человек, овладевая навыками
профессии, проходит три этапа: ученик, подмастерье, мастер (в нашем
случае - стрелок).> из тех, кого ему доводилось учить: держись подальше
от Мартена, во всяком случае, пока.
- Он посоветовал мне подождать, пока история нашего поединка
превратится в легенду. - Стрелок обвел взглядом Эдди, Сюзанну и Джейка.
- Подождать, пока у моей тени на лице вырастет борода и начнет
преследовать колдуна в его снах.
- Ты последовал его совету? - спросила Сюзанна.
- Мне не дали, - с печальной, полной душевной боли улыбкой ответил
Роланд. - Я хотел подумать над этим, серьезно подумать, но.., все
изменилось. И очень резко.
- Да, так бывает, - кивнул Эдди. - Уж я-то знаю.
- Я похоронил моего сокола, первое оружие, которое выковал, и,
возможно, самое лучшее. Потом.., и вот об этом я тебе точно не
рассказывал, Джейк.., пошел в Нижний город. Летнюю жару охладили
грозовые ливни, и в комнатке над одним из борделей, в которых так любил
бывать Корт, я впервые лег в постель с женщиной.
Он задумчиво пошебаршил палкой в костре, внезапно до него дошло,
сколь точно его движение ассоциируется с последними сказанными им
словами, и с кривой усмешкой отбросил палку. Дымясь, она упала около
колеса брошенного "доджа-аспена".
- Мне понравилось. Секс - это хорошо. Конечно, не так хорошо, как мы
представляли себе, шепчась об этом между собой, но...
- По-моему, молодые преувеличивают достоинства купленных
удовольствий, сладенький, - вставила Сюзанна.
- Я заснул, хотя внизу громко пели под пианино, а в окно бил град.
Проснулся наутро в.., ну.., скажем так, меня разбудил человек, которого
я никак не ожидал увидеть в таком месте.
Джейк подбросил в костер сушняка. Он вспыхнул, окрасив багрянцем щеки
Роланда, зачернив тени под его бровями, нижней губой. Пока Роланд
говорил, Сюзанна буквально видела, что происходило в то давнишнее утро,
пахнущее мокрой брусчаткой и пропитанным влагой летним воздухом: что
случилось в маленькой комнатенке шлюхи над общим залом в Нижнем городе
Гилеада, откуда барон правил Нью-Канааном, маленьким феодом, затерянным
в западных землях Срединного мира.
Мальчик, еще не отошедший от вчерашнего поединка, только что
познавший тайны секса. Четырнадцатилетний мальчик, во сне тянувший разве
что на двенадцатилетнего, с густой бахромой ресниц, лежащих на щеках, с
веками, прикрывающими удивительные синие глаза, с ладонью, охватывающей
грудь проститутки, исцарапанным когтями сокола запястьем поверх
покрывала. Мальчик, досыпающий последний спокойный сон, мальчик, который
вскоре отправится в дальний путь, покатится, как высвободившийся камешек
по крутому склону. Камешек, вышибающий второй, третий, четвертый, те
камешки в свою очередь вышибают другие, и так до тех пор, пока весь
склон не придет в движение и земля не задрожит от грохота несущийся
лавины.
Мальчик - камешек на склоне, освободившийся от земных уз и готовый
покатиться вниз.
В костре рванула шишка. Где-то в поле взвизгнул зверь. Сюзанна
наблюдала, как искры пролетели мимо невероятно древнего лица Роланда, и
увидела в этом лице мальчика, мирно спящего летним утром в постели
шлюхи. А потом она увидела, как с треском распахнулась дверь, оборвав
сон последнего романтика Гилеада.
15
Мужчина влетел в комнату и широкими шагами пересек ее, прежде чем
Роланд успел открыть глаза (прежде чем женщина, лежащая рядом с ним,
начала соображать, что в комнате они не одни). Высокий, стройный, в
вылинявших джинсах и пропыленной рубашке из синей шамбре <шамбре
-платьевая и рубашечная ткань.>, темно-серой шляпе с лентой из змеиной
кожи. По бедрам били видавшие виды кожаные кобуры. Из них выглядывали
отделанные сандаловым деревом рукоятки револьверов, которые мальчику
предстояло пронести по землям, каких этот хмурый мужчина с
пронзительными синими глазами и представить себе не мог.
Роланд начал действовать, еще не открыв глаз. Скатился влево, сунул
руку под кровать. Быстрота его движений завораживала, даже пугала...
Сюзанна все видела, видела отчетливо.., но мужчина в вылинявших джинсах
оказался проворнее. Он схватил мальчика за плечо и дернул, вышвырнув его
из постели на пол. Мальчик распластался на досках, рука его вновь
метнулась под кровать со скоростью молнии. Но мужчина в джинсах придавил
пальцы каблуком, прежде чем они успели добраться до цели.
- Мерзавец! - вырвалось у мальчика. - Ах ты, мер...
Вот тут его глаза открылись, он поднял голову и увидел, что
нарушивший их уединение мерзавец - его отец.
Проститутка уже сидела, с припухшими глазами, на ее лице читалось
раздражение.
- Эй ты! - воскликнула она. - Какого черта! Сюда нельзя вот так
заходить. Нельзя! Если я сейчас закричу...
Не обращая на нее ни малейшего внимания, мужчина вытащил из-под
кровати два пояса. Каждый с револьвером в кобуре. Большими револьверами,
на диво большими, учитывая, что в этом мире огнестрельное оружие было
редкостью, но не такими большими, как торчали из кобур отца Роланда, с
рукоятками, инкрустированными деревянными пластинами. Когда шлюха
увидела револьверы на бедрах незваного гостя и те, что он держал в
руках.., те, что болтались на бедрах ее юного клиента до того, как она
привела его в свою комнату и лишила всего вооружения, за исключением
одного орудия, наиболее ей знакомого, от раздражения на ее лице не
осталось и следа. Мгновенно сработал инстинкт самосохранения. Она
соскочила с кровати, метнулась к двери и исчезла за ней, сверкнув на
солнце голым задом.
Ни отец, стоящий у кровати, ни сын, лежащий голый на полу, даже не
взглянули на нее. Мужчина в джинсах поднял пояса с револьверами, которые
Роланд накануне взял из арсенала под казармой, отомкнув дверь ключом
Корта. Потряс ими перед лицом Роланда, как трясут изгрызанной одеждой
перед мордой щенка, у которого режутся зубы. Тряхнул с такой силой, что
один из револьверов выпал из кобуры. Несмотря на то что Роланд еще не
пришел в себя от изумления, револьвер он поймал на лету. - Я думал, ты
на западе. В Крессии. Преследуешь Фарсона и его... Отец Роланда отвесил
ему затрещину. Мальчишка отлетел в дальний угол, из уголка рта
заструилась кровь. Инстинктивно Роланд подумал о том, что надо поднять
револьвер, который он все держал в руке и... Стивен Дискейн смотрел на
него, уперев руки в бока. Мысль сына он прочел до того, как тот ее
окончательно сформулировал. И губы Стивена разошлись в безрадостной
улыбке, обнажив не только зубы, но и десны.
- Пристрели меня, если сможешь. Почему нет? Доверши начатое. О боги,
я сочту это за счастье!
Роланд положил револьвер на пол и отодвинул тыльной стороной ладони.
Он не хотел, чтобы его пальцы оказались в непосредственной близости от
спускового крючка. Они уже не полностью подчинялись ему, эти пальцы. Он
узнал об этом вчера, аккурат после того, как сломал Корту нос.
- Отец, вчера я выдержал испытание. Я отнял палку Корта. Я победил. Я
- мужчина.
- Ты дурак, - ответил отец. Улыбка исчезла. Он разом постарел,
осунулся. Тяжело опустился на шлюхину кровать. Посмотрел на пояса с
кобурами, что держал в руке, выронил их на пол. - Ты -
четырнадцатилетний дурак, а это самый худший тип дураков. - Он вскинул
голову, вновь пылая яростью, но Роланд не возражал: ярость, она куда
лучше, чем покорность судьбе, признак старости. - С того момента как ты
научился ходить, я знал, что ты не гений, но до вчерашнего дня не верил,
что ты идиот. Позволить ему заманить себя в ловушку, как корову на
бойню! Боги! Ты забыл имя своего отца! Скажи это!
Вот тут разозлился и мальчик. Как раз вчера лицо отца ни на секунду
не покидало его, оставаясь с ним во всех его деяниях.
- Это неправда! - прокричал он из угла, сидя голой задницей на
занозистых досках пола, прижимаясь спиной к стене. Солнечный свет,
вливаясь в окно, касался пушка на его не знающей бритвы щеке.
- Это правда, щенок! Глупый щенок! Извиняйся, а не то я спущу с тебя
шку...
- Я видел их вместе! - взорвался Роланд. - Твою жену и твоего
министра.., твоего мага! Я видел отметину его рта на ее шее! На шее моей
матери! - Он потянулся за револьвером, поднял его, но, даже сгорая от
стыда и ярости, не позволил пальцам приблизиться к спусковому крючку.
Револьвер подмастерья он держал за металл ствола. -Сегодня я оборву
