Флегг вытянул вперед указательный палец левой руки, так что он почти
коснулся подбородка Уитни.
- Да, ты прав, - сказал он так тихо, что никто, кроме Ллойда и Ларри
Андервуда, не услышал его. - Я дьявол.
Шар голубого огня выскочил из указательного пальца Флегга с тихим
озоновым треском.
Осенний ветер вздохов пронесся над толпой.
Уитни вскрикнул, но не сдвинулся с места. Огненный шар коснулся его
подбородка. Внезапно в воздухе разнесся приторный запах горелого мяса. Шар
прошел по его губам, и крик Уитни прекратился. Потом он двинулся вдоль
щеки, оставляя за собой глубокую обугленную борозду.
Потом шар прошел по его глазам.
Он застыл напротив его лба, и Ларри услышал, как Ральф повторяет без
устали одну и ту же фразу. Ларри присоединил свой голос к голосу Ральфа:
- Я не испугаюсь зла... я не испугаюсь зла... я не испугаюсь зла...
Огненный шар поднялся выше, и теперь в воздухе разнесся жаркий запах
горелых волос. Шар скатился ему на затылок, оставляя позади себя
гротескную лысую полосу. Уитни закачался и рухнул на землю, слава Богу,
лицом вниз.
Долгое "Ааааааахххх" раздалось в толпе. Это был звук, который
вырывается у людей, когда на праздник 4 июля демонстрируют особенно
красивые фейерверки. Огненный шар повис в воздухе. Теперь он стал намного
больше, и смотреть на него можно было только прищурившись. Темный человек
указал на него пальцем, и он медленно двинулся на толпу. Стоявшие в первом
ряду подались назад.
Громовым голосом Флегг спросил:
- ЕСТЬ ЛИ СРЕДИ ВАС ЕЩЕ КТО-НИБУДЬ, КТО НЕ СОГЛАСЕН С МОИМ
ПРИГОВОРОМ? ЕСЛИ ДА, ТО ПУСТЬ ГОВОРИТ!
Ответом было глубокое молчание.
Флегг выглядел удовлетворенным.
- Тогда позвольте...
Неожиданно люди в толпе стали оборачиваться назад. Раздался
удивленный ропот, перешедший в громкий шум. Флегг выглядел так, будто его
застали врасплох. Теперь люди начали кричать, и хотя слов разобрать было
нельзя, в голосах слышалось удивление и недоумение.
До Ларри донесся гул электромотора. И снова он услышал это странное
имя, передававшееся из уст в уста, но никто не произнес его ясно,
полностью: Бак... Сорный Бак... Мусор... Мусорок...
Кто-то приближался сквозь толпу, словно в ответ на вызов темного
человека.
Флегг почувствовал, как в сердце его просачивается ужас. Это был ужас
перед неизвестным и неожиданным. Он предвидел все, даже глупую речь Уитни.
Толпа - _е_г_о _т_о_л_п_а_ - распадалась, подавалась назад. Раздался крик,
высокий, звонкий и леденящий душу. Кто-то не выдержал и побежал. Потом
кто-то еще. А потом вся толпа бросилась врассыпную.
- СТОЯТЬ! - закричал Флегг изо всех сил, но все было без толку. Толпа
превратилась в ураган, а ураган не мог остановить даже темный человек.
Ужасная, бессильная ярость захлестнула его. Снова все пошло вкривь и
вкось. В самый последний момент, как с Джаджем в Орегоне, как с той
женщиной, перерезавшей себе шею оконным стеклом... и как с Надин... с
падающей вниз Надин...
Они разбегались. Они увидели опоздавшего гостя, прибывшего сюда,
словно некое мрачное видение из сказки ужасов. Они увидели охристое лицо
окончательного, ужасного возмездия.
И они увидели, что возвратившийся странник привез с собой.
Когда толпа поредела, это увидел и Рэнделл Флегг, а вместе с ним
Ларри, Ральф и застывший от ужаса Ллойд Хенрид, который все еще держал в
руках порванный свиток.
Это был Дональд Мервин Элберт, известный также под кличкой Мусорный
Бак.
Он сидел за рулем длинного и грязного электрокара. Аккумуляторы
электрокара уже почти сели. Электрокар гудел, жужжал и дергался. Мусорный
Бак подскакивал на открытом сиденье, словно сумасшедшая марионетка.
Он страдал последней стадией лучевой болезни. Волосы его выпали,
руки, торчавшие из лохмотьев рубашки, были покрыты кровоточащими язвами.
Его лицо было похоже на бугристый кусок красного мыла, на котором светился
один выцветший голубой глаз. Зубы его выпали, ногти выпали, а веки
превратились в рваные клочья.
Он выглядел так, словно приехал на своем электрокаре из пасти ада.
Застыв от ужаса, Флегг следил за его приближением. Улыбка его
исчезла. Яркий, насыщенный цвет его кожи внезапно потускнел. Лицо его
стало похоже на матовое стекло.
Голос Мусорного Бака экстатически рвался на свободу из его узкой
груди:
- Я принес... я принес тебе огонь... пожалуйста... прости меня...
Первым с места сдвинулся Ллойд. Он сделал вперед один шаг, потом
второй.
- Мусорок... Мусор, мальчик мой... - Голос его звучал как карканье.
Единственный глаз двинулся, отчаянно выискивая Ллойда.
- Ллойд? Это ты?
- Это я, Мусор. - Ллойд дрожал с головы до ног, совсем как Уитни
несколько минут назад. - Эй, что там у тебя такое? Это случайно не...
- Это Большая Штука, - счастливым голосом произнес Мусорный Бак. -
Это атомная бомба. - Он стал раскачиваться на сиденье электрокара, как
новообращенный на религиозном митинге. - Атомная бомба. Большая Штука,
большой огонь, _ж_и_з_н_ь _з_а _т_е_б_я_!
- Убери ее, Мусор, - прошептал Ллойд. - Это опасно... убери ее...
- Пусть он уберет ее отсюда, Ллойд, - проскулил темный человек,
превратившийся теперь в бледного человека. - Пусть он отвезет ее обратно.
Пусть он...
В единственном глазу Мусорного Бака появилось изумление.
- Где он? - спросил он, и голос его поднялся до агонизирующего воя. -
ГДЕ ОН? ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! ГДЕ ОН? ЧТО ВЫ С НИМ СДЕЛАЛИ?
Ллойд предпринял еще одно сверхусилие.
- Мусор, ты должен избавиться от этой штуки. Ты...
И неожиданно Ральф вскрикнул:
- ЛАРРИ! ЛАРРИ! РУКА БОГА!
Лицо Ральфа было охвачено безумной радостью. Глаза его сияли. Он
указал в небо.
Ларри поднял голову. Он увидел электрический шар, который Флегг
выпустил из своего пальца. Теперь шар вырос до огромных размеров. Он висел
в небе, нервно подергиваясь в сторону Мусорного Бака, испуская искры,
похожие на волоски. Ларри смутно ощутил, что воздух до такой степени был
полон электричеством, что каждый волосок на его теле стоял дыбом.
И ШАР В НЕБЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ ПОХОЖ НА РУКУ!
- НЕЕЕЕЕТ! - завопил темный человек.
Ларри посмотрел в его сторону... но Флегга там больше не было. Там
стояла какая-то обмякшая, сгорбленная и почти бесформенная тварь - с
огромными желтыми глазами, прорезанными темными щелями кошачьих зрачков.
Потом и она исчезла.
Ларри увидел висящую в воздухе одежду Флегга - куртку, джинсы,
ботинки, - которая в течение краткого мига сохраняла форму его теле. Потом
она рухнула на землю.
Трескучий голубой огонь ринулся к электрокару, на котором Мусорный
Бак непостижимым образом умудрился довести атомную бомбу до Лас-Вегаса. Он
терял свои волосы, истекал кровью и изрыгал из себя вместе с рвотой все
свои зубы, по мере того как лучевая болезнь все глубже и глубже проникала
в него, но ни разу он не поколебался в своей решимости привезти ее темному
человеку.
Шар голубого огня заинтересованно рванулся к грузовому отсеку
электрокара, пытаясь выяснить, что там такое.
- ТАК ТВОЮ МАТЬ, НАМ ВСЕМ КРЫШКА! - крикнул Ллойд Хенрид.
Он обхватил голову руками и упал на колени.
"О, Господи, слава Тебе, - подумал Ларри. - Я не испугаюсь зла, я
не..."
Бесшумный белый свет заполнил весь мир.
И праведные, и неправедные были преданы этому святому огню.
67
Он проснулся, цепляясь в сонной панике за песчаный грунт. Что это
было, кошмар? Если это так, то, похоже, он до сих пор продолжается. Земля
дрожала под ним.
"Землетрясение?"
На мгновение он решил, что это бред, что жар возобновился, пока он
спал. Но, посмотрев вокруг, он увидел, что грязь соскальзывает вниз
небольшими пластами. По склонам прыгали камешки. А потом раздался
отдаленный, глухой звук - казалось, он _п_р_о_т_о_л_к_н_у_л_с_я_ в уши.
Мгновение спустя у него перехватило дыхание, словно из оврага моментально
выкачали весь воздух.
- Коджак! - в панике закричал Стью. Этот глухой удар испугал его -
словно Бог топнул ногой в пустыне где-то неподалеку.
Коджак сбежал вниз по склону и присоединился к нему, скуля и
повизгивая. Погладив его по спине, Стью почувствовал, как он дрожит. Он
должен увидеть, он _д_о_л_ж_е_н_. Внезапно он почувствовал уверенность:
то, что должно было случиться, случается. Прямо сейчас.
- Я полез наверх, парень, - пробормотал Стью.
Он подполз к восточному склону оврага. Он был немного круче, но там
было больше опор. За последние три дня он не раз уже думал, что вполне мог
бы подняться, но не было стимула.
На дне оврага он был укрыт от ветра, и у него была вода. Но теперь он
должен подняться. Он должен увидеть. Он тащил за собой свою сломанную ногу
как клюшку для гольфа. Он приподнялся на руках и посмотрел наверх. Склон
уходил далеко-далеко ввысь.
- Не смогу, парень, - сказал он Коджаку и полез. С помощью обеих рук
и левого колена он полз вверх, дюйм за дюймом. Он поднялся на двенадцать
футов, а потом спустился на шесть, не успев схватиться за кварцевый выступ
и остановить скольжение.
- Нет, ни за что не смогу, - сказал он, тяжело дыша.
Через десять минут отдыха он пополз снова и поднялся еще на десять
ярдов. Коджак расхаживал рядом с ним, без сомнения удивляясь, зачем этот
идиот лезет наверх, оставляя внизу воду и южный жаркий костер.
"Жарко. Слишком жарко."
Должно быть, опять возвращается жар, хорошо хоть озноб прошел. Пот
тек по его лицу. Волосы нависали на глаза.
"Господи, я сгораю заживо!"
Взгляд его упал на Коджака. Только через минуту он смог сделать
выводы из того, что увидел. Коджак тяжело дышал, высунув язык. Это была не
лихорадка или, по крайней мере, не только лихорадка, так как Коджаку тоже
было жарко.
Он снова пополз, и страх придал ему дополнительную силу. Прошел час,
второй. Он боролся за каждый фут, каждый дюйм. К часу дня он был всего
лишь в шести футах от верха. Только шесть футов, но склон в этом месте был
крутым и очень гладким.
- Застрял, - пробормотал он. - Интересное кино. Что теперь? - Что
теперь - стало очевидно очень быстро. Тело его стало медленно
соскальзывать вниз.
- КОДЖАК! - закричал он отчаянно, не ожидая никакой помощи. Но
неожиданно Коджак оказался рядом. Стью слепо обнял его за шею, не
рассчитывая на спасение, а просто хватаясь за то, что подвернулось под
руку, как утопающий за соломинку. Коджак не сделал никаких усилий, чтобы
его сбросить. Он стал взрывать землю лапами. Камешки полетели Стью в лицо,
и он зажмурил глаза.
Коджак тащил его вверх, пыхтя как воздушный компрессор. Стью прикрыл
глаза. Голова Коджака была опущена, а его задние ноги работали в бешеном
темпе. Они были почти уже на вершине. С отчаянным криком Стью отпустил шею
Коджака и схватился за асфальтовый выступ. Выступ немедленно обвалился. Он
схватился за другой. Два ногтя сломались, и он закричал. Боль была очень
сильной, гальванизирующей. Он рванулся вверх, оттолкнувшись здоровой
ногой, и вот, непостижимым образом, он уже лежал на асфальте I-70.
Рядом с ним оказался Коджак. Он скулил и лизал его в лицо.
Стью медленно сел и посмотрел на запад. Он смотрел очень долго, забыв
про жар, который по прежнему накатывал на его лицо горячими мощными
волнами.
- О, Господи, - произнес он наконец тихим дрожащим голосом. -
Посмотри туда, Коджак. Ларри. Глен. Их больше нет. Господи, _н_и_ч_е_г_о
больше нет. Ничего.
На горизонте виднелось грибообразное облако, похожее на сжатый кулак
