Джек.
- Ты сам составлял меню, - бросила Глория.
- Чем тебе не нравится пицца? - спросил Чародей. Его молодое лицо
светилось от удовольствия; янтарные крапинки мерцали в радужной оболочке
глаз.
- Почаще пользуйся телом, - ответил Джек. - Тогда почувствуешь
некоторые неудобства.
Золотистый молчал, механически пережевывая пищу. Мрачные глаза его
поблескивали цветом водянистой крови.
Громадное сводчатое помещение было реконструировано во время краткого
отсутствия Гарри. Пол теперь покрывал мягкий, черный, слегка подающийся
под ногами материал. Стены были цвета красного бургундского вина и,
казалось, поглощали свет. Только хрустальный купол вверху остался прежним.
Он каким-то образом поляризовал невыносимо белое сияние Вселенной снаружи,
снижая его интенсивность, иначе люди просто ослепли бы. Теней не было,
свет шел отовсюду. Он словно проникал сквозь весь корабль, и Гарри
показалось, что он может рассмотреть молекулярную структуру звездолета,
различая отдельные атомы.
- Как вы думаете, что сейчас происходит? - спросил он, взяв себе
кусок пиццы.
- Не знаю, - ответил Джек. - Мы, вероятно, находимся уже за пределами
самих "нор". Данная эра слишком далека даже от появления протогалактик. -
Он взглянул вверх, на белый жар. - Нам неведомо, что тащит нас назад, и
когда это прекратится.
Гарри сглотнул.
- Я знаю.
Золотистый показал первый признак интереса к разговору.
- Что?
- Эрл Томас. Он завлекает нас на свою игровую площадку.
- Откуда тебе известно?
- Вы разве не чувствуете? - спросил Гарри.
Глория взглянула на Джека. Глаза ее чуть сузились.
- Чувствуем? Что?
Гарри попытался найти слова, способные выразить странные ощущения,
которые он испытывал на протяжении последнего часа. Медленный, всасывающий
зов, словно достигающий каждой молекулы его тела.
- Он зовет меня. Именно меня. На вас ему наплевать.
- Ты знаешь, почему? - возбужденно спросил Джек.
- Артефакт. - Гарри задумался. - Дело в артефакте.
Джек ждал, приоткрыв рот.
- Ну, и что тебе еще известно?
- Не важно. - Юноша покачал головой и взял себе еще пиццы.
- Почему? - спросила Глория.
- Скоро мы все выясним. Мы почти прибыли.
Золотистый поднял голову. В ярком сверкании белого света его
бледно-рубиновые глаза стали почти прозрачными. Гарри вздрогнул. Он больше
всего на свете боялся Эрла Томаса, и странный вакуум, окружавший
Золотистого, внушал похожие опасения. Было что-то нечеловеческое, машинное
в обоих этих людях.
- Он приближается, - предупредил Золотистый.
Слова его казались сигналом.
Вселенское сияние вдруг исчезло, и они очутились в кромешной тьме.
- Что произошло? - испуганно спросил Гарри.
- Мы прошли световую точку, - донесся до него голос Джека. -
Пространство вокруг нас стало жарче, температура поднялась выше трех тысяч
градусов по Кельвину. Фотоны не могут сюда проникнуть. Фактически, мы
вступаем в период Большого Взрыва.
Глаза Гарри постепенно привыкли к темноте, и он увидел, что каждого
Основателя окружает слабое, призрачное свечение. Очертания их фигур
мерцали, так что их тела казались дырами в самой темноте.
- Откуда вам известно, что он приближается? - спросил он Золотистого.
- Он уже вторгается в мое пространство.
- Что вы имеете в виду?
Он услышал, как Глория шумно затянулась. На конце ее сигареты
загорелась крошечная красная точка.
- Мы не полностью существуем в реальном времени.
Гарри молчал. Опять появились загадки. Голос Глории звучал
взволнованно. Неужели Основатели тоже напуганы?
- Что это означает?
- То, что ты видишь сейчас. Мы не совсем реальны.
- Вы также реальны, как и я, - фыркнул юноша.
- Мы только пользуемся телами, время от времени. Когда нам нужно
тело, мы строим его. Но мы сами, наши личности, существуют... в другом
месте.
- Как такое возможно?
Глория вздохнула.
- Это произошло очень давно, в древнейшей истории. Мы живем в так
называемой Метаматрице, иногда путешествуя в другие места. Мы - люди, но
особого рода.
- Какое-то безумие, - Гарри покачал головой. - Вы все сошли с ума.
Эрл Томас приближается! Это что-нибудь для вас значит?
Голос Золотистого разрезал тишину, как пила, вгрызающаяся в дерево.
- Это значит для нас все, Гарри. Мы готовились к этому моменту почти
триста лет. Ты думаешь, что все это - совпадение? Мы поняли, что
представляет из себя Томас в момент его появления. Аномалия, Вселенская
аномалия. Его существование невозможно. Артефакт, содержащий его
генетический код, тоже невозможен. И ты невозможен. Три невозможности в
одной упаковке. Мы должны были что-то предпринять. - Он умолк.
- Все, что мы сделали, - угрюмо продолжил Джек, - продиктовано
деятельностью Томаса. Он атакует нас четверых, и само человечество,
которое мы определенным образом представляем. Нападение ящеров - его
последняя и наиболее явная попытка уничтожить нас. Но мы давно уже знаем,
что он - наш враг.
Гарри подумал о ресурсах, которыми располагали Основатели. Планеты,
высокоразвитые цивилизации прошлого, невероятная компьютерная мощь.
- Почему же вы не убили его?
- Потому, - ответила Глория, - что не смогли.
Снаружи хрустального купола была абсолютная темнота, полное
отсутствие какого-либо света, но там угадывалась такая огромная жара, что
в ее сторону трудно было смотреть. Джек поляризовал купол и включил
внутреннее освещение.
Золотистый погрузился в нечто вроде сна с широко открытыми глазами.
Он, казалось, не замечал остальных, словно находился в трансе. Джек
уставился на свои ноги. Чародей смотрел на Глорию, а та наблюдала за
Гарри, как будто ожидая от него какого-то чуда.
- В чем дело? - спросил он.
Она послала ему воздушный поцелуй.
- Просто жду, дружочек.
- Чего? Ты думаешь, я взорвусь или что-то в этом роде?
- Не знаю. - На лице ее появилось странное выражение.
Гарри ощутил покалывание в кончиках пальцев. Нервы, сказал он себе.
Эрл Томас появился в дальнем, затемненном углу огромного помещения. У
ног его стоял артефакт.
Золотистый мигнул.
- Он здесь.
В этот момент нечто необычное начало происходить в сплошной черной
субстанции, окружающей корабль. Гарри ощутил внезапное сжатие, будто само
пространство попало под чудовищное давление и свернулось. Он почувствовал
движение, сложное и завершенное. Юноша понял, что они миновали какой-то
барьер. Они попали во владения Томаса.
И мои, вдруг подумалось ему.
- Болваны, - сказал Томас. - Но, по крайней мере, сообразили
доставить его сюда.
Он шагнул из тени. Эффект был такой, словно видеоэкран вспыхнул и
прояснился. Гарри смотрел на него во все глаза. У Томаса был высокий лоб,
чистый, без морщин. Глаза сверкали, подобно голубым электрическим
разрядам. Зубы казались чрезвычайно большими и белыми за тонкой линией
губ. Снова Гарри бросилась в глаза неопределенность его возраста; он
выглядел лет на тридцать, но был, конечно, гораздо старше. Короткие
светлые волосы, почти серебристые, делали его моложе. Его костюм был
безупречен. В руках он ничего не держал.
Эрл Томас стоял один против всех.
Тогда почему мой желудок будто наполнился ледяными кубиками, удивился
Гарри.
Томас метнул в его сторону улыбку барракуды и юноша отвел глаза.
- Ну, Гарри, ты ничего не чувствуешь?
- Что я должен чувствовать?
- Свое исцеление. То, что соберет тебя в одно целое.
Гарри начал было говорить, но его перебил Чародей быстрым и ломким
голосом.
- Не отвечай ему, Гарри.
Томас медленно перевел взгляд на высокого молодого человека.
- А, у ангелочка прорезался голосок. Ты говоришь за всех или только
за себя? - Он явно издевался.
Чародей пошевелил губами, но Джек поднял палец и он закрыл рот.
- Мы создали тебя, - сказал Джек.
Томас засмеялся. Звук был коротким, лающим - почти кашель.
- Ты? Ты построил меня, мое тело. Но создать меня? Ты только
называешь себя богом. Не будь таким самонадеянным.
Джек покачал головой.
- Без того, что мы сделали, ты бы не существовал. Несколько царапин
на странном металле, больше ничего.
- Выходит, я ваш должник. Ты на это намекаешь?
Он опять засмеялся и двинулся вперед. Мужчина, казалось, нависал над
сидящей группой. Взгляд его хлестал людей, словно бичом.
- Дело не в долге, - сказал Джек, - а в контроле, не так ли?
Голос его казался хриплым, старым и усталым, но сидел он прямо и
выглядел ничуть не испуганным.
Томас пристально посмотрел на него.
- Ты знаешь больше, чем я думал. А, может, просто догадываешься?
- В нашем распоряжении было три сотни лет для догадок, Томас.
- Этого достаточно? Так о чем же ты догадался, маленький человечек,
возомнивший себя богом?
Джек поморщился. Возможно, он пожалел о том, что однажды полушутливо
назвал себя так. Теперь он казался сжавшимся под безжалостным сиянием
презрения Томаса. Он облизнул губы, потом взглянул на Гарри. Юноша
удивленно моргнул. Какой-то последний секрет прятался в глазах Джека. Но
Гарри и представить себе не мог, какой именно.
- Если бы степень расширения в начале времен отклонилась на одну
триллионную долю, - медленно проговорил Джек, - эта Вселенная сейчас не
существовала бы. Она бы коллапсировала.
Гарри приоткрыл рот. Что он такое говорит?
Эрл Томас отступил назад, недалеко, всего на шаг. Золотистый
улыбнулся.
- В чем дело? - спросил Гарри.
Томас обернулся и юноша увидел его глаза, пылающие злобой - он был
разъярен. Но почему? Гнев его был так силен, так очевиден, что Гарри
непроизвольно поднял руки, как бы прикрываясь ими.
- Не обращай внимания, - сказал Томас. - Старикашка лепечет какую-то
чушь. Он же сумасшедший. Ты не знал этого? Подумай, Гарри. Подумай о жизни
внутри компьютера на протяжении веков. Послушай, сколько человеческого в
нем осталось, насколько все они люди.
- Я не знаю, - сказал Гарри. - Чего ты от меня хочешь? Кому я должен
верить? Тебе? А, может, им? - Он посмотрел на Золотистого.
Того, казалось, абсолютно не интересовал разговор.
- Чего ты от меня хочешь? - повторил свой вопрос Гарри.
- Я? - Томас слегка повернулся и плавным жестом указал на куб,
оставшийся в тени, холодный и серебристый. - Не я, и ты знаешь это. Если
только вспомнил.
Череп Гарри словно сдавило. Он закрыл глаза и ему захотелось их
открыть тогда, когда все изменится, вернется к прежней жизни, той, в
которой он был ребенком, когда он работал в ломбарде и у него был отец по
имени Гарт Хамершмидт.
Но этого никогда не случится. Он уже перешел черту, разделяющую
детство и мир взрослых, и он не мог вернуться назад. Когда он откроет
глаза, время не потечет вспять, потому что стрела времени направлена
только вперед.
Ему придется иметь дело с Эрлом Томасом, кем бы он ни был, кого бы он
ни представлял.
- Хорошо, - произнес Гарри.
Он открыл глаза и увидел, что все смотрят на него. Какая-то сила
толкнула его, и он шагнул вперед. В глазах Томаса все еще сверкали
отблески ярости, но даже он уступил юноше дорогу.
- Да, - сказал Томас, - иди к нему, к артефакту. Я подожду здесь. Иди
к нему.
Гарри кивнул. С приземистым, тяжелым куском металла было что-то не
так. Воздух вокруг него затуманился, потом прояснился, как будто замерцала
сама Вселенная.
