Кристалл зазвенел, как колокольчик и вдруг неразрушимый кристалл
разбился вдребезги с гулким и довольно громким в тиши ночного дворца
звуком.
Бронзовый же жезл, подобно уродливой ракете, пересек комнату и
опустился в протянутую руку Амалрика.
Убенидус вытаращил глаза так, что чуть не потерял их. От изумления он
даже онемел.
Амалрик попробовал улыбнуться, он все еще чувствовал себя ужасно
глупо и не в силах был ничего сказать. Он был должником толстенькой
зеленой птички.
- Что стоит наш полубог без такого очаровательного оружия, -
проворчал он иронически.
Убенидус ничего не ответил и пока его оцепеневший рассудок
пережевывал эти слова, до его слуха из соседнего зала донесся звук шагов.
Звон разбитого сейфа разбудил дремавших тюремщиков, они должны были быть
здесь с минуты на минуту.
- Быстрее! - агонизирующе выдохнул он.
Амалрик вставил жезл в звено цепи, которой был прикован к массивному
железному кольцу. На его плечах налились огромные бугры мускулов и с
глухим треском звено лопнуло, а осколки стали зазвенели, ударяясь о стены.
В одно мгновение он освободил себя и наклонился, чтобы освободить
Убенидуса.
Неожиданно дверь распахнулась и в комнату ворвались люди. Среди них
был их Восприемник, Ллу Нам Пак, зевающий, с заспанным лицом, облаченный в
поспешно наброшенную рубаху с широкими рукавами и вьющимися лентами. С ним
был его начальник и, суровый аскетичного вида Ив Мак Джерб и испуганные
стражи.
- Что здесь происходит? - закричал Ив Мак Джерб.
- Мы... Э-э-э-... - мямлил Убенидус, пока Убенидус рвал и распутывал
его кандалы.
- Вы пытаетесь убежать, подлые еретики! - крикнул угрюмый теократ. -
Если так, то лучше откажитесь от этой мысли, ни к чему хорошему она не
приведет, ваши цепи сделаны из крепчайшей стали!
Амалрик разразился гулким смехом и поднялся на ноги, держа в руках
сломанные цепи Убенидуса.
- Крепчайшая сталь! Чушь! Тяжела, прочна, но хрупка. Я разбил эти
ваши знаменитые цепи. Могу пояснить, как. За двадцать девять тысяч и
восемьсот четырнадцать лет служения Всемогущим Богам я совершал и не
такое! Как-то мне пришлось спуститься в Северных Странах к проклятому
Варвунду Демонов Смерти за душой принцессы Оллумуммо. Тогда они связали
меня неразрушимыми цепями из прочнейшего металла. Вот это был металл, не
то что ваш!
И странное дело - стражники, не ожидая нападения Амалрика,
мифологической фигуры из чуждой им религии, отступили назад, спотыкаясь и
натыкаясь друг на друга, в замешательстве и страхе побросав свое оружие.
Вдохновение снизошло на Убенидуса, как удар молнии. Мысли проносились
в его голове с невообразимой скоростью. От оолимарцев исходил такой ужас
перед ересью, что, казалось, он пахнул. Второй загадочный совет Реквата
гласил: "Подтверди правильность Заблуждений, Удивительных Заблуждений.
Признай их."
Его охватила радость. Предвкушение предстоящей битвы засверкало в его
раскосых глазах. Он выступил вперед, под пристальный взгляд сурового
старого Ив Мак Джерба.
...В один миг они выскочили из комнаты, спустились в разукрашенный
витиеватыми росписями зал и сломя голову помчались по мраморным ступеням,
оставив позади ошеломленных, обложенных ересью стражников.
К несчастью, на лестнице их ждала целая фаланга стражников, полных
решимости изловить проклятых еретиков. Обменявшись улыбками, Амалрик и
Убенидус встали в позу и в один голос громко продекламировали:
- В третьих, я утверждаю, что Зурана вращается вокруг своего светила
Куликса, а не наоборот! - прокричав это, они гордо посмотрели прямо в
глаза подоспевших стражников, наполненные сейчас ужасом.
Стражники сломали строй, их охватила паника и они бросились сломя
голову вниз по ступеням. Многие спотыкались, падали и катились дальше,
полируя ступени своими задницами. Некоторые даже бросали щиты, копья и
шлемы, чтобы единым прыжком перемахнуть балюстраду и оказаться на земле
раньше своих обезумевших товарищей.
- В четвертых, я утверждаю, что Зурана не покоится на согбенных
плечах Архангела Джада, а, скорее всего, удерживается центростремительными
силами за счет скорости ее вращения вокруг светила Куликса! - проревели
они на всякий случай вслед улепетывающим хозяевам.
Дальнейшее их продвижение не встретило упорного сопротивления, а
отряды горожан разбегались при одном только их появлении.
На свое счастье, стреноженного глагоцита они нашли на том же месте,
где и оставили. Взнузданный скакун, безусловно, был настолько мерзок и
провонял ересью, что духовенство не осмелилось близко подойти к
чудовищному насекомому.
Когда они как можно быстрее заняли свои места и приказали глагоциту
взлететь, он рванулся вверх, как пьяный. Тут до Амалрика дошло, что он
прикрепил бурдюк с сиропом к хоботам насекомого как раз перед их
пленением. Сиропа в бурдюке глагоциту вполне хватило бы на все время их
плена, так так там был месячный запас. Но обжорство чудовища не знало
границ и от жадности он сожрал весь сироп, вместе с бурдюком и всем
остальным, от чего остались лишь клочья кожи, свивавшие с его нижних
челюстей.
Причина же дергающегося и неровного полета была не столь очевидна. И
когда суть случившегося дошла до Амалрика, его охватило невообразимое
веселье, и только после того, как схлынула первая волна безудержного
смеха, Амалрик все объяснил испуганному колдуну.
Этот сироп был сильно концентрированным напитком, который употреблял
только в малых дозах. Вылакав полный запас, чудовищное насекомое быстро
захмелело и теперь оно было смертельно пьяным!
Вам случалось ехать по дороге, состоящей из сплошных колдобин
величиной с гору? Нет? Прокатитесь верхом на пьяном в стельку глагоците, и
вы узнаете, что это такое за удовольствие.
К закату они были уже далеко от прелестей священного города Оолимара
и летели где-то над пустынями Вадалра.
Убенидус старался утешиться мыслью, что Оолимар они миновали без
особого ущерба.
Но его это не очень воодушевляло. Даже сейчас их поиски Юзентиса,
города Покорившие Смерть, были в самом начале и кто знает, какие испытания
ждут их впереди.
О-о! Лучше бы оказаться среди гоблинов!
Они летели в полной темноте, но где-то впереди их ждала далекая цель
и причудливый блеск новых приключений.
Спрэг ДЕ КАМП
Лин КАРТЕР
ТЕНИ В ЗАМБУЛЕ
Конан, как и собирался, прибыл в Замбулу, где очень быстро промотал
свои деньги в колоссальной гулянке. Через неделю обжорства, пьянства,
драк, распутства и азартных игр он в очередной раз оказался перед лицом
нищеты.
1. БАРАБАННЫЙ БОЙ НАЧИНАЕТСЯ
- В доме Арама Бакша скрывается опасность!
Голос говорившего дрожал от искренности и его тонкие пальцы с черными
ногтями вцепились в мускулистую руку Конана, когда он прокаркал свое
предупреждение. Это был крепкий загорелый мужчина с всклокоченной черной
бородой. Его рваная одежда выдавала в нем бродягу. Он выглядел меньше и
слабее, чем обычно рядом с гигантом киммерийцем с его черными бровями,
широкой грудью и мощными руками и ногами. Они стояли на углу Базара
Оружейных Дел Мастеров, а на другой стороне от них проплывал многоязыкий,
многоцветный поток замбульских улиц. Этот поток был экзотическим,
смешанным, пестрым и крикливым.
Конан оторвал свой взгляд от проходившей мимо темноглазой,
красногубой ганарки, чья короткая юбка с длинным вырезом обнажала
коричневые бедра при каждом вызывающем шаге, и посмотрел вниз на
назойливого попутчика.
- Какую опасность ты имеешь в виду? - спросил он.
Житель пустыни украдкой поглядел через плечо, перед тем как ответить,
и понизил голос:
- Кто может сказать? Но жители пустыни и путешественники ночевали в
доме Арама Бакша и после этого их никогда не видели и ничего о них не
слышали. Что с ними случилось? Он клянется что утром они вставали и
уходили своим путем... и верно то, что ни один горожанин никогда не
исчезал из его дома. Но никто больше не видел путешественников и люди
говорят, что узнавали их добро и снаряжение на базарах. Если их не продал
Арам, расправившись с владельцами, то как они там оказались?
- У меня нет никакого добра, - проворчал киммериец, взявшись за
окаймленную шагренью рукоятку палаша, который висел у него на поясе. - Я
даже продал свою лошадь.
- Но ночью из дома Арама Бакша исчезали не только богатые странники!
- сказал зуагирец. - Нет, бедные жители пустыни тоже ночевали там, потому
что плата там меньше, чем в других тавернах, и их после этого никогда не
видели. Однажды зуагирский вождь, чей сын исчез таким образом, обратился к
сатрапу Джунгиру Хану, который приказал солдатам обыскать дом.
- И они нашли набитый телами подвал? - спросил Конан, полунасмехаясь.
- Нет! Они не нашли ничего! И выпроводили вождя из города с угрозами
и проклятиями! Но, - он приблизился ближе к Конану и с дрожью прошептал, -
нашли кое-что другое! На краю пустыни, за домами, есть несколько пальм и в
этой рощице есть яма. И в этой яме находили человеческие кости, обугленные
и почерневшие. И не однажды, а несколько раз!
- И что это доказывает? - проворчал Конан.
- Арам Бакш - это демон! Нет, в этом проклятом городе, который
построили стигийцы и которым правят гирканцы, где белые, коричневые и
черные люди смешались вместе, произведя гибридов из разных оттенков и
разных племен - кто может сказать, где человек, а где притаившийся демон?
Арам Бакш - это демон в человеческом облике! Ночью он принимает свое
истинное обличье и относит своих постояльцев в пустыню, где его собратья
демоны из пустыни собираются на тайные сборища.
- Почему же он всегда выбирает только чужаков? - скептично спросил
Конан.
- Жители города не потерпят, если он будет убивать их людей, но им
нет дела до чужеземцев, которые попадают в его руки. Конан, ты с Запада и
не знаешь тайн этой древней земли. Но с начала времен демоны пустыни
поклоняются Йогу, Лорду Опустевших Жилищ. Они поклоняются ему огнем...
огнем, который пожирает человеческие жертвы.
Будь осторожен! Ты прожил много месяцев в палатках зуагирцев и ты наш
брат! Не ходи в дом Арама Бакша!
- Исчезни! - неожиданно сказал Конан. - Вон там идет отряд городской
стражи. Если они тебя увидят, то могут вспомнить о лошади, украденной из
конюшни сатрапа...
Зуагирец задышал с трудом и судорожно задвигался. Он быстро спрятался
между палаткой и каменной лошадиной кормушкой, задержавшись ровно
настолько, чтобы успеть сказать:
- Будь осторожен, мой брат! В доме Арама Бакша демоны!
Затем он помчался вниз по узкой аллее и исчез.
Конан подтянул свой широкий пояс для меча и стал спокойно наблюдать
изучающим взглядом за отрядом стражников, проходившим мимо. Они посмотрели
на него с любопытством и подозрительностью, так как он был человеком,
который выделялся даже в такой пестрой толпе, которая битком забила
извилистые улицы Замбулы. Его голубые глаза и чужестранные черты лица
выделяли его из восточной толпы, а прямой меч только усиливал это отличие.
Стражники не обратились к нему, а пошли вниз по улице, когда толпа
широко расступилась перед ними. Они были пелиштийцами, приземистые,
крючконосые, с черно-синими бородами, метущими по спрятанной под кольчугой
груди - наемники, нанятые для выполнения работы, которую сами туранцы
