потому за внешней невозмутимостью и видимой сдержанностью интонации
угадывается тревога, горечь или сочувствие.
Франсуа Лакэн, один из переводчиков прозы Карвера на французский
язык, признавался, что когда он увидел фотографию писателя с характер-
ным для него серьезным, внимательным и добрым выражением лица, он по-
нял, что совершил непростительную ошибку: "Я перевел его книгу в иро-
ническом тоне, а человек на фотографии никогда бы не поставил себя вы-
ше своих персонажей." И Лакэн перевел книгу заново.
Рассказы Карвера зовут людей к размышлению об общих бедах и неуря-
дицах, к поискам пути выхода из духовного кризиса и депрессии. Этот
путь вовсе не представляется писателю ясным и очевидным. Во всяком
случае, он явно не склонен искать выход в сфере социальных потрясений,
хотя о необходимости решения социальных проблем на основе более ради-
кальных и продуманных программ оздоровления экономических и обществен-
ных отношений, чем в годы пребывания у власти республиканцев во главе
с Рейганом, он охотно говорил и писал в конце жизни. В рассказах Кар-
вера, созданных в это время, намечается кроме того и еще одно средство
лечения эрозии человеческих отношений, которое вновит в его творчество
"особенно яркие проблески надежды." Это заметно в рассказах "Видоиска-
тель", "О чем мы говорим, когда говорим о любви", "К нему все приста-
ло" (сборник "О чем мы говорим, когда говорим о любви"), "Лихорадка" и
особенно - "Собор" из одноименного сборника, где из шелухи повседнев-
ности, отупляющей стереотипности бытовых условий, беспросветной разоб-
щенности, словно величественный храм, где люди, собравшись вместе, мо-
гут устремляться душой к самым высоким идеалам, вырастает убежденность
в нетленности таких ценностей, как любовь, взаимопонимание, помощь в
беде и радость сопричастности самому чуду бытия, каким бы сложным и
грустным оно порой ни было.
"Писать и оставаться добрым" назывался документальный телефильм ре-
жиссера Джин Уокиншо о Карвере, впервые показанный по седьмому каналу
телевидения США осенью 1993 года. Название этого фильма как нельзя бо-
лее точно определяет суть творческого кредо Раймонда Карвера, чья
смерть хоть и была безвременной, не смогла прервать его писательской
биографии. Потому, что настоящий писатель, как и всякий большой худож-
ник, живет в созданных им творениях.
"Третья жизнь" замечательного американского писателя ХХ века Рай-
монда Карвера у него на родине полнокровна и разнообразна. После того
августовского дня в 1988 году, когда он был похоронен на тихом кладби-
ще маленького городка Порт-Анжелес в штате Вашингтон, куда вместе со
своей второй женой Тэсс Гэллахер он вернулся в начале 80-х годов и где
был так счастлив среди зеленых полей, густых лесов и чистых горных рек
Северо-Запада, только в одном издательстве "Вантэдж"вышли десять книг
его рассказов и стихов, которые быстро разошлись тиражом в полмиллиона
экземпляров - цифра для "не самой читающей страны" огромная. Особенно
популярны были сборники "О чем мы говорим, когда говорим о любви" и
"Откуда я взываю"; последний авторы литературных обзоров окрестили
"величайшим хитом Карвера".
Творчество Карвера изучается на уроках литературы в школах, состав-
ляет непременную часть университетских курсов, посвященных современной
американской словесности. Герои прозы Карвера впервые появились и на
киноэкранах: в 1993 году вышел большой трехчасовой фильм известного
режиссера Роберта Олтмана "Срезая Углы" (Short Cuts), в том же году
завоевавший приз "За лучший фильм" на кинофестивале в Венеции. Одна за
другой появились книги отзывов и воспоминаний о Карвере: "Когда мы го-
ворим о Карвере" под редакцией Сэма Халперта (1991) и "Вспоминая Рэя:
коллективная биография" (редакторы Уильям Стэл и Морин Кэррол, 1993) -
среди них. В создании последней, как прежде - в подготовке к печати
поздних произведений Карвера, принимала большое участие Тэсс Гэллахер,
"добрый гений" его "второй жизни".
Слава Карвера растет и за пределами Соединенных Штатов. Его произ-
ведения переведены более чем на двадцать языков, в том числе - и на
русский. Первое знакомство отечественного читателя с карверовской про-
зой состоялось за год до его смерти, в 1987 году, когда в серии "Биб-
лиотека "Иностранной литературы"" вышел сборник рассказов "Собор" под
редакцией А.М.Зверева. Нынешняя публикация четырех рассказов Раймонда
Карвера в переводе Ивана Ющенко, первая на Дальнем Востоке - продолже-
ние этого приятного знакомства, которое, будем надеяться, на этом не
завершится.
Раймонд Карвер
КОЕ-ЧТО НАПОСЛЕДОК
Из книги "О чем мы говорим, когда говорим о любви" (1981)
Перевел Иван Ющенко
Максин, жена ЛД, выгнала его из дома как-то вечером, когда пришла с
работы и увидела, как тот, пьяный, донимает Рэю, их пятнадцатилетнюю
дочь. ЛД и Рэя сидели на кухне за столом и спорили. Максин даже не ус-
пела снять пальто и положить сумочку.
Рэя сказала:
- Мам, скажи ему. Скажи ему, что мы говорили.
ЛД повертел в руке стакан, но пить не стал. Максин сверлила его
яростным взглядом.
- Не суй нос, куда не знаешь, - произнес ЛД. И добавил: - Как я мо-
гу всерьез принимать человека, который целыми днями рассиживает с аст-
рологическими журналами.
- При чем здесь астрология? - возмутилась Рэя. - Нечего меня ос-
корблять.
Сама она уже несколько недель не показывалась в школе. Сказала, что
никто ее туда не загонит. Максин ответила, что это еще одна драма в
длинной череде трагедий маленькой зарплаты.
- Может, вы оба заткнетесь? - проговорила Максин. - Господи, уже
голова раскалывается.
- Мам, скажи ему, - потребовала Рэя. - Скажи, что вся проблема - у
него в башке. Кто угодно скажет, это всем известно.
- А сахарный диабет? - спросил ЛД. - А эпилепсия что? Их тоже мозг
контролирует, да?
Он поднял стакан и допил прямо на глазах у Максин.
- И диабет, - подтвердила Рэя, - и эпилепсию. Всч! Мозг - самый мо-
гучий орган человека, к твоему сведению.
Она взяла его сигареты и закурила.
- А рак? Как насчет рака? - спросил ЛД.
Ему показалось, что здесь-то он ее и прищучит. Он взглянул на Мак-
син.
- Не знаю, как мы до этого дошли, - сказал он ей.
- Рак, - сказала Рэя и покачала головой, дивясь его темноте. - Рак
тоже. Рак в мозгу начинается.
- Это дурь! - вспылил ЛД. Он хлопнул ладонью по столу. Подпрыгнула
пепельница. Его стакан упал и покатился. - Сдурела ты, Рэя! Ясно тебе?
- Заткнитесь! - не выдержала Максин.
Она расстегнула пальто и положила сумочку на кухонную стойку. Пос-
мотрела на ЛД и сказала:
- ЛД, с меня хватит. И с Рэи - тоже хватит. И со всех, кто тебя
знает. Я всч обдумала. Я хочу, чтобы ты убрался. Сегодня же. Сию же
минуту. Вон. Выметайся к чертям сейчас же.
У ЛД и в мыслях не было куда-то выметаться. Он перевел взгляд с
Максин на банку огурцов, оставшуюся с обеда на столе. Взял ее и метнул
в окно.
Рэя вскочила со стула:
- Господи! Он сумасшедший! - Она отбежала к матери, мелко и часто
хватая ртом воздух.
- Звони в полицию, - велела ей Максин. - Он буянит. Беги с кухни,
пока он тебя не ударил. Звони в полицию, - повторила она.
Они стали пятиться к выходу.
- Ухожу, - произнес ЛД. - Ладно, вот прямо сейчас и уйду, - сказал
он. - Напугала козла капустой. И без вас проживу. Уж поверь мне -
здесь медом не мазано, в дурдоме вашем.
Щекой он чувствовал, как сквозит из дыры в стекле.
- Вот куда пойду, - сказал он. - Вон туда, - повторил он и ткнул
пальцем.
- Прекрасно, - ответила Максин.
- Ладно, ухожу, - сказал ЛД.
Хряснул рукой по столу. Лягнул стул. Встал.
- Больше вы меня не увидите, - сказал он.
- Ничего, я тебя век не забуду, - ответила Максин.
- Ну и ладно.
- Давай, вали, - сказала Максин. - Здесь за все я плачу, поэтому
отваливай - кому говорят, ну?
- Ухожу, - сказал он. - Не нукай. Ухожу.
Он зашел в спальню, вытащил из шкафа один из ее чемоданов. Старый,
белый, из кожезаменителя, со сломанной застежкой. Раньше она пихала в
него свитера, когда ездила в колледж. Он ведь тоже ходил в колледж. Он
швырнул чемодан на кровать и стал складывать в него свое белье, свои
штаны, свои рубахи, свои свитера, свой старый кожаный ремень с медной
пряжкой, свои носки и остальные свои пожитки. Взял с тумбочки журналы
почитать. Взял пепельницу. Сложил всч, что смог, в чемодан. Всч, что
поместилось. Защчлкнул целую застежку, затянул ремешок. И тут вспом-
нил, что забыл банные принадлежности. Нашел пластиковый несессер на
полке в шкафу, за ее шляпами. В него вошли бритва, крем для бритья,
тальк, дезодорант и зубная щетка. Заодно он прихватил и пасту. А потом
еще и лосьон для зубов.
Было слышно, как они переговариваются в большой комнате.
Он умылся. Сложил в несессер мыло и полотенце. Потом запихал мыль-
ницу, зеркальце с раковины, щипчики для ногтей и такие железные штучки
- ресницы загибать.
Несессер не закрывался, но это ерунда. Он надел пальто, взял чемо-
дан. Вышел в комнату.
Увидев его, Максин обхватила Рэю за плечи.
- Вот и все, - произнес ЛД. - Вот и до свиданья, - сказал он. - Не
знаю, что и сказать, наверное, больше не свидимся. С тобой тоже, -
сказал он Рэе. - И с тобой, и с идеями твоими завиральными.
- Иди, - сказала Максин. Она взяла Рэю за руку. - Мало еще крови
попортил. Давай, ЛД, уматывай. Оставь нас с миром.
- И запомни - вся проблема у тебя в голове, - добавила Рэя.
- Пошел я, что тут еще скажешь, - вздохнул ЛД, - куда глаза глядят.
Подальше из этого дурдома, - добавил он. - Вот что главное.
- По твоей милости дурдома, - ответила Максин. - Если здесь - дур-
дом, то по твоей милости.
Он поставил чемодан на пол, положил несессер сверху. Выпрямился,
поглядел на них.
Те попятились.
- Осторожно, мам, - проговорила Рэя.
- Я его не боюсь, - ответила Максин.
ЛД взял несессер под мышку, поднял чемодан. Произнес:
- Вот только что еще я хотел сказать напоследок.
Но не смог придумать, что же это, собственно, могло быть.
Раймонд Карвер
ВАННА
Из книги "О чем мы говорим, когда говорим о любви" (1981)
Перевел Иван Ющенко
В субботу после обеда мать заехала в кондитерскую торгового центра.
Просмотрев каталог с фотографиями тортов, она выбрала для сына шоко-
ладный, любимый. Он был украшен космическим кораблем на стартовой пло-
щадке под пригоршней белых звезд. На борту корабля зеленым будет напи-
сано "Скотти", как название.
Кондитер глубокомысленно слушал, как мать рассказывала, что Скотти
исполняется восемь. Он был уже в годах, этот кондитер в забавном фар-
туке: этакая громоздкая штуковина, лямки проходят по бокам, охватывают
спину и снова перехлестываются на животе, завязанные огромным узлом.
Слушая женщину, он не переставал вытирать фартуком руки. Его влажные
глаза следили за ее губами, пока она разглядывала образцы и говорила.
Он дал ей выговориться. Спешить ему было некуда.
Мать решила заказать торт с космическим кораблем и оставила конди-
теру фамилию и номер телефона. Торт должен быть готов в понедельник
утром, праздновать начнут после обеда - "уйма времени". Только это и
сказал кондитер. Никаких любезностей, одна короткая реплика, голая ин-
формация, ничего лишнего.
Утром в понедельник мальчик шел в школу. Они шли с другим мальчиш-
кой, передавая друг другу пакетик картофельных чипсов. Именинник пы-
тался выведать у приятеля, что тот ему подарит.
На перекрестке именинник, не глядя, шагнул с тротуара, и его тут же
сбила машина. Он упал на бок головой в кювет, а ноги на проезжей части
двигались, как будто он пытался взобраться на стену.
Второй мальчишка стоял с чипсами в руках. Решал: доесть или топать
в школу.
Именинник не заплакал. Но и разговаривать он тоже больше не хотел.
