Керея. Я ошибался, Кай. Теперь я понял это и благодарю тебя. Я жду твоего приговора.
Калигула (рассеянно). Моего приговора?.. А, ты хочешь сказать... (Достает табличку из своего плаща.) Узнаешь, Керея?
Керея. Да. Я знал, что она у тебя.
Калигула (возбужденно). Верно, Керея, и сама твоя откровенность была притворной. Два человека не могут говорить от всего сердца. Впрочем, это не важно. Сейчас мы продолжим игру в откровенность и попробуем еще раз, вернувшись к тому, с чего начали. Нужно, чтобы ты попытался понять то, что я тебе скажу, нужно, чтобы ты перенес мои оскорбления и мой дурной нрав. Слушай, Керея. Эта табличка - единственная улика против тебя.
Керея. Я ухожу, Кай. Я устал от этого кривляния. Я слишком хорошо его знаю и не хочу больше видеть.
Калигула (прежним тоном). Останься еще. Это улика, так?
Керея. Мне кажется, тебе не нужно улик, чтобы убить человека.
Калигула. Ты прав. Но один раз я могу себе позволить противоречие. Это никому не помешает. Приятно противоречить себе время от времени. Противореча себе отдыхаешь. А мне нужен отдых, Керея.
Керея. Я не понимаю и не люблю эти сложности.
Калигула. Конечно, Керея. Ты здоровый человек. Ты не хочешь ничего необычного. (С хохотом.) Ты хочешь жить и быть счастливым! Только это!
Керея. Мне кажется, нам пора остановиться.
Калигула. Еще нет. Немножко терпения. Вот смотри: у меня есть улика. И мне хочется считать, что без нее я не могу вас убить. В этом моя идея и мой отдых. Ладно. Смотри теперь, чем становится улика в руках императора.
Подносит табличку к огню факела. Керея приближается к К а л и г у л е. Факел меж ними. Табличка плавится.
Смотри, конспиратор, она плавится! И по мере того, как уходит она в небытие, на лице твоем разгорается утро невинности! Какой у тебя восхитительно чистый лоб, Керея! Как это прекрасно - невинность! Как прекрасно! Восхищайся моим могуществом! Сами боги не могут вернуть человеку невинность, вначале не наказав. А твоему императору нужен только огонь, чтобы отпустить тебе грехи и воодушевить тебя! Продолжай, Керея, доведи да конца свое прекрасное рассуждение, которое ты мне тут излагал. Твой император жаждет отдыха. Это в его духе - жить и быть счастливым!
Керея в оцепенении смотрит на него. Потом делает едва уловимый жест, показывающий, что он - понял, открывает рот и быстро выходит. Калигула держит табличку в огне и, улыбаясь, провожает его взглядом.
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сцена первая
Сцена погружена в полумрак. Входят Керея и Сципион. Керея проходит вначале направо, потом налево, потом возвращается к Сципион у.
Сципион (с неприступным видом). Чего ты от меня хочешь?
Керея. Время не ждет. Мы должны быть тверды в нашем деле.
Сципион. С чего ты взял, что я колеблюсь?
Керея. Вчера ты не пришел на наше собрание.
Сципион (оборачиваясь). Верно, Керея.
Керея. Сципион, я старше тебя и не привык просить о помощи. Но ты мне нужен. Это убийство требует поддержки авторитетных лиц. Только мы с тобой сохранили еще разум среди этого низкого страха и уязвленного тщеславия. Я знаю, если ты нас оставишь, ты никого не предашь. Но дело не в этом. Я хочу, чтобы ты был с нами.
Сципион. Я понимаю тебя; но - клянусь - я не способен на это.
Керея. Значит, ты с ним?
Сципион. Нет. Но я не могу быть против него. (После паузы, глухо.) Даже если бы я убил его, мое сердце осталось бы с ним.
Керея. Но ведь он казнил твоего отца.
Сципион. Да, и с этого все началось. И этим же все окончилось.
Керея. Он отрицает то, что ты признаешь. Он глумится над тем, что ты боготворишь.
Сципион. Это так, Керея. Но у меня с ним есть нечто общее. Один огонь сжигает нам сердце.
Керея. У нас остается всего несколько часов, чтобы выбрать. И все, что есть у меня с ним общего, я заглушил в себе.
Сципион. Я не могу выбирать. Ибо я страдаю. И больше всего я страдаю из-за того, что страдает он. Моя беда в том, что я все понимаю.
Керея. Значит, ты сделал выбор. Ты признаёшь его правоту.
Сципион (кричит). О! Клянусь тебе, Керея! ничью правоту не призн(ю я больше - ничью и никогда!
Пауза. Смотрят друг на друга.
Керея (с чувством, приближаясь к Сципиону). Знаешь, я ненавижу его еще больше за то, что он сделал с тобой.
Сципион. Он научил меня быть требовательным.
Керея. Нет, Сципион, он вверг тебя в безысходность. А ввергнуть в безысходность молодую душу - преступление, которое страшней всех прежних его преступлений. Клянусь, за одно это я с наслаждением убил бы его.
Направляется к выходу. Входит Геликон.
Сцена вторая
Геликон. Я искал тебя, Керея. Калигула устраивает здесь небольшую дружескую встречу. Дождись его. (Поворачивается к Сципиону.) А ты, голубчик, тут не нужен. Можешь идти.
Сципион (выходя, Керее). Керея!
Керея (очень тихо). Да, Сципион.
Сципион. Постарайся понять.
Керея (очень тихо). Нет, Сципион.
Сципион и Геликон выходят.
Сцена третья
За кулисами слышно бряцание оружия. Справа появляются два с т р а ж а, сопровождающие с т а р о г о п а т р и ц и я и п е р в о г о п а т р и ц и я. Те явно напуганы.
Первый патриций (стражу, пытаясь придать голосу твердость). В конце концов, чего от нас хотят среди ночи?
С т р а ж. Сядь здесь. (Указывает на сиденье справа.)
Первый патриций. Если нас хотят убить, как убивали других, к чему столько возни?
С т р а ж. Сядь здесь, старый осел.
Старый патриций. Сядем. Этот человек ничего не знает. Это видно.
С т р а ж. Да, моя радость, это видно.
Выходит.
Первый патриций. Я говорил, надо было действовать быстро. А теперь нам не миновать пытки.
Сцена четвертая
Керея (не поднимаясь с сиденья, спокойно). Что случилось?
Первый патриций и Старый патриций (вместе). Заговор раскрыт!
Керея. Ну и что теперь?
Старый патриций (трясясь). Теперь - пытка.
Керея (бесстрастно). Мне помнится, Калигула дал некоему ворюге-рабу восемьдесят одну тысячу сестерциев за то, что тот не сознался под пыткой.
Первый патриций. Нам-то что от этого?
Керея. Ничего, но это доказывает, что он любит смелость. Вы должны это учесть. (Старому патрицию.) Не мог бы ты перестать стучать зубами? А то у меня от этого стука мурашки по коже.
Старый патриций. Но ведь...
Первый патриций. Хватит. Мы играем со смертью.
Керея (не двигаясь). Вы знаете любимую фразу Калигулы?
Старый патриций (чуть не плача). Да. Он сказал ее палачу: "Убей его медленно, чтобы он чувствовал, как умирает".
Керея. Нет, еще лучше. Как-то после казни он зевнул и сказал: "Более всего я восхищаюсь собственной бесчувственностью".
Первый патриций. Слышите?
Звон оружия.
Керея. И это выдает его слабость.
Старый патриций. Ты не можешь не философствовать? Ненавижу подобную болтовню.
В глубине сцены появляется р а б. Он вносит оружие и складывает его на сиденье.
Керея (не видит раба). Признаем все же, что этот человек имеет неоспоримое влияние. Он вынуждает думать. Он всех вынуждает думать. Отсутствие безопасности - вот его метод. И именно поэтому его так ненавидят.
Старый патриций (дрожа). Посмотри!
Керея (замечает оружие. Слегка изменившимся голосом). Может быть, ты и прав.
Первый патриций. Нужно было действовать быстро. Мы слишком много выжидали.
Керея. Да. Но этот вывод несколько запоздал.
Старый патриций. Это какая-то бессмыслица! Я не хочу умирать!
Он вскакивает и бросается к дверям. Два с т р а ж а, внезапно появившись на сцене, хватают его и бьют по лицу. Первый патриций вжимается в сиденье. Керея произносит несколько слов, которые не слышны в зале. Неожиданно в глубине сцены раздается резкая, прыгающая музыка систр и цимбал. П а т р и ц и и смотрят в немом оцепенении. Калигула в коротком платье танцовщицы, с цветами в волосах, появляется позади экрана театра теней, делает несколько смешных па и убегает. Тотчас вслед за этим с т р а ж торжественно объявляет: "Представление окончено!" Тихо входит Цезония.
П а т р и ц и и ее не видят. Она останавливается у них за спиной и говорит ровным голосом, от которого п а т р и ц и и тем не менее вздрагивают.
Сцена пятая
Цезония. Калигула поручил мне уведомить вас, что, хотя обыкновенно вы созывались для дел государственных, сегодня вы приглашены разделить с ним радость единения с прекрасным. (Пауза. Потом прежним тоном.) Впрочем, он добавил, что тем, кто останется глух к искусству, отрубят голову.
П а т р и ц и и молчат.
Прошу извинить меня за настойчивость. Но мне поручено узнать, находите ли вы этот танец прекрасным.
Первый патриций (после минутного колебания). Он прекрасен, Цезония.
Старый патриций (вне себя от признательности). Вне всяких сомнений, Цезония!
Цезония. А ты что скажешь, Керея?
Керея (холодно). Это высокое искусство.
Цезония. Чудесно. Я так и доложу об этом Калигуле.
Сцена шестая
Геликон. Скажи, Керея, это действительно великое искусство?
Керея. В определенном смысле - да.
Геликон. Понимаю. Ты сильный человек, Керея. Ты честен даже во лжи. Ты действительно сильный человек. Я - нет. И все же я не подпущу вас к Каю, даже если он сам этого захочет.
Керея. Не понимаю, о чем ты говоришь. Но восхищаюсь твоей преданностью. Мне нравятся хорошие слуги.
Геликон. Ишь ты, какой гордый! Да, я служу безумцу. Но ты, кому служишь ты? Добродетели? Я скажу тебе, что я об этом думаю. Я рожден рабом. Я плясал под кнутом, прежде чем принял облик человека порядочного и честного. Кай не вел со мной бесед. Он просто освободил меня и взял во дворец. И тогда у меня появилась возможность как следует разглядеть вас, добродетельных. И я увидел, как вы невзрачны и какой пресный дух распространяете вы, вы, которые никогда не страдали и не рисковали ничем. Я видел знать, богато одетую, но с нищим сердцем, с жадным лицом и цепкими руками. И это - судьи! Вы, торговцы добродетелью, мечтающие о безопасности, как девушка мечтает о любви, и умирающие в страхе, даже не сумев понять, что всю свою жизнь вы лгали, - вы беретесь судить того, чьи страдания неисчислимы, того, кто каждый день истекает кровью тысячи новых ран! Вы первыми броситесь на меня, я в этом уверен. Презирай раба, Керея. Он выше твоей добродетели, ибо может еще любить своего несчастного господина, который сразится с вашей ложью и заткнет ваши клятвопреступные рты.
Керея. Дорогой Геликон! Ты дал волю своему красноречию, но, по совести говоря, вкус тебе изменяет.
Геликон. Очень жаль. Видно, общение с вами не проходит даром. Старые супруги в конце концов сживаются друг с другом так, что становятся схожи и внешне: их уже трудно различить. Но повторяю: я ничего не боюсь. И имей в виду... Посмотри: видишь это лицо? Хорошо. Вглядись в него получше. Чудесно. Сейчас ты видел своего врага.
Выходит.
Сцена седьмая
Керея. А теперь нужно действовать быстро. Оба оставайтесь здесь. Сегодня вечером у нас будет сто человек.
Выходит.
Старый патриций. "Оставайтесь здесь, оставайтесь здесь..." Я бы предпочел уйти. (Втягивает воздух носом.) Здесь пахнет смертью.
Первый патриций. Или враньем. (Грустно.) Я сказал, что этот танец прекрасен.
Старый патриций (примирительно). В определенном смысле он был прекрасен. В определенном смысле.
Внезапно входит несколько п а т р и ц и е в и в с а д н и к о в.
Сцена восьмая
В т о р о й п а т р и ц и й. Что случилось? Вы не знаете? Император посылал за нами.
Старый патриций (рассеянно). Наверное, для танца.
В т о р о й п а т р и ц и й. Для какого танца?
Старый патриций. Ну, для единения с прекрасным.
Т р е т и й п а т р и ц и й. Мне сказали, что Калигула тяжело болен.
Первый патриций. Так оно и есть.
Т р е т и й п а т р и ц и й. Так что же происходит? (Радостно.) Ради всех богов, он умрет?
Первый патриций. Не думаю. Его болезнь смертельна только для других.
Старый патриций. Если можно так выразиться.
В т о р о й п а т р и ц и й. Я тебя понял. Но скажи, разве нет болезни менее серьезной и более выгодной для нас?
