жизни?
И.Н.- Если говорить на уровне формулы, то я такой формулы при-
держиваюсь, что должно сочетать беспощадный реализм с беспощадной
устремленностью, т.е. нужно быть одновременно беспощадным реалистом и
беспощадным романтиком. И только так, держа эти две силы параллельно,
можно пройти по лезвию бритвы. Это моя позиция. Что касается моей
ироничности, смешливости и т.д. - да, я очень смешливый. Я ироничный, я
несерьезный человек в жизни. Я считаю, что серьезность - это болезнь.
Когда-то я, читая книжки, поражался, как они описывают вот эти свои
просветления, они все почти хохотали.Причем дико хохотали, сутками. Ду-
маю, чего они смеялись, чего смешного. Просветление... Когда со мной
что-то похожее случилось, я вам уже говорил, я восемь часов смеялся
беспрерывно вслух и потом, чтобы людей не пугать, семь часов про себя.
Эта несерьезность не в безответственности, я бываю очень серьезный, как
и все люди. Но я когда разговариваю с вами, я не хочу попадаться в
ловушку проповедника, который обладает монополией на истину в силу
каких-то заслуг, опыта и так далее и с таким серьезным видом внедряет в
массы свои идеи. _Сумасшедший должен быть веселым, иначе он псих_. (Абу
Силг).
Я всегда стою на позиции такой: я делаю свои дела, кому это инте-
ресно - присоединяйтесь. Потому что для лидера очень большое искусство
уходить из того образа, который на тебя хотят надеть, закрепить.
Я бываю очень серьезным. Мои ученики знают, каким я серьезным
бываю. Но я стараюсь не быть закрепленным. И серьезность, я думаю, не в
том, чтобы сохранить определенное выражение лица и определенные
интонации. Серьезность - дело интимное, а поскольку я сегодня с вами
разговариваю на пределе допустимой для себя интимности, то могу сказать,
что в определенном смысле я смеюсь и подхихикиваю для того, чтобы скрыть
свое смущение. Я всегда избегал таких разговоров, так меня учитель мой
учил. Я первые три года занимался, и об этом вообще никто не знал, кроме
меня и моего учителя. Но в данном случае я думаю, что есть какая-то
необходимость, есть какая-то мера честности наших взаимоотношений, так
что я стараюсь максимально приблизиться к границе, за которой уже такая
интимность, о которой неприлично говорить.
- Игорь Николаевич, как может реалист стать романтиком и наоборот,
романтик стать реалистом?
И.Н.- А это не противоположности. Романтизм - это что? Это уст-
ремленность, это вера, устремленность как жажда. Если вы при этом
потеряете реализм, вы превратитесь в экзальтированное существо, которое
в себе для себя, конечно, в порядке, но создает массу трудностей
окружающим людям и незаметно начинает жить за их счет.
Если вы просто беспощадный реалист, вы легко можете скатиться в
цинизм, а цинизм - это уничтожение святости, а уничтожение святости -
это стать сухим деревом. Поэтому нужно держать эти две линии в
напряжении одинаковом. У всех проницательных мыслителей, эзотерических,
религиозных, у них, в их текстах, есть осознавание, переживание, что
двойственность ситуации человека принципиальна.
- Что главное на пути?
И.Н. - Путь духовный в любой традиции - это жажда учиться. Пока
есть жажда, человек идет. Нет жажды - он останавливается. Жажда учиться
- иначе не победить ни гордыню, ни самость, ни желание быть победителем.
Когда пить хочется, не спрашивают о взаимоотношениях между бытием и
жизнью, пьют!..
Ну так вот, жажда учиться, сколько я сам наблюдаю за людьми, она -
самое трудное. Когда человеку лет тридцать-тридцать пять, у него
обрывается как будто что-то. В силу социального давления, прог-
раммирования. У него исчезает эта жажда, и очень многие именно в этом
возрасте прерывают свой путь. Потом она у некоторых появляется позднее.
Но путь должен кончиться. Путь, который никуда не приводит, это не путь,
это иллюзия пути. Я дошел до конца пути, и я очень счастлив, потому что
мне очень хотелось узнать, что там _за_. И я узнал.
- В Школе Бог необходимо присутствует? Потому что в разных духовных
традициях он разный. И люди почитают разного Бога.
И.Н. - Я вам расскажу о себе, на своем примере. Я вообще человек
был неверующий в религиозном смысле слова... Мне очень, правда,
нравилась только одна формулировка, это из Ваджаяны, что Бог - это
абсолютное существо, временно управляющее циклом, т.е. личностный Бог -
это такая работа. А со временем во мне что-то поменялось, я верю Богу, я
ему верю. Но я последователен и поэтому знаю, что у Бога нет атрибутов,
и я его никак не называю. Вот в этом моя религиозность.
И я понимаю, что мой учитель был действительно мудрым учителем и
очень квалифицированным, потому что он посадил это зерно, и оно
органично выросло через мантру _Да будет воля твоя_. И все. Точная
мантра. Там нет _чья?_. В смысле атрибутики. Я пришел к своей
религиозности, т.е. не к своей в том смысле, что я ее придумал, а в
смысле той, которая во мне живет. Я ему верю: у меня есть для этого
прямые основания, личные, интимные.
- Это значит, можно только верить и не нужно соблюдать религиозные
ритуалы в зависимости от конфессии?
И.Н. - Но это самое непростое: просто верить... Я очень уважаю
искренне верующих людей из любой религии, и у меня очень много друзей,
хороших приятелей из самых разных религиозных конфессий.
- Поясните о мистификации.
И.Н. - Очень хороший вопрос. Потому что я, значит, не совсем пол-
но выразил свою мысль.
Что я имею в виду под мистификацией? Если помните, Вивекананда, по
прямому указанию Рамакришны, в начале века сделал колоссальную работу в
Америке и в Европе для того, чтобы снять с йоги мистификацию, которой ее
окружили англичане. И таким образом он дал колоссальный импульс реальной
йогической традиции в Европе и Америке. И умер на обратном пути от
сердечного приступа. Сейчас, как я понимаю, существует большой
социальный заказ, есть масса людей, которые этот заказ выполняют,
которые продолжают традицию советского манипулирования людьми, т.е. тра-
дицию невежества, как политики.
Поэтому массы людей занимаются тем, что простые, ясные знания,
которые необходимы людям: элементарные психологические, практические
психологические знания - выдают в такой упаковке, с такими одеждами, что
люди просто не в состоянии в них сами без подготовки разобраться. И я
стараюсь найти самые простые, самые точные слова, чтобы был какой-то
минимум информированности у людей для того, чтобы они меньше попадали в
руки шарлатанов. Минимум какой-то, чтобы помочь людям выйти из позиции
_Сделайте со мной что-нибудь_. Может быть, вас лично это не затрагивало,
а я видел столько жертв этого, вплоть до клинических жертв.
Я считаю, что невежество как политика - это самое страшное.
В этом смысле я стараюсь сделать все, чтобы у людей было больше
возможности прикоснуться к чистым источникам, к тому, что по-настоящему,
изначально называлось откровением. И я думаю, что, во всяком случае,
многие из моих знакомых и друзей из других традиций, других религий в
этом со мной солидарны и делают то же самое.
Я всегда был, есть и буду сторонником того, что общество, если оно
хочет развиваться по-человечески, должно способствовать развитию
активности субъекта, активности, а не пассивности. И болеть будем
меньше, и отношения будут качественнее, и сделаем больше, и жить будет
интереснее.
ЖИТЬ. БЫТЬ ЖИВЫМ.
ЭТО ЗНАЧИТ БЫТЬ БЕССМЕРТНЫМ, ПОКА ЖИВЕШЬ.
БЕЗ СМЕРТИ.
Санкт-Петербург - Киев
1991 - 1993
