на руках? Прижимать к себе мое нежное детское тельце! Она обязана просто
это .побить, а она?.. Приходила же она ко мне когда-то со мной на руках?
Приходила!.. А теперь не хочет больше приходить!"
В комнату вошла Мария. Она поставила на стол тарелку с протертым су-
пом.
ё - Денис Александрович, миленький, вставай-ка! Обед я тебе, гаду,
сварила!.. - Когда он в ответ радостно запищал, она сорвалась на крик: -
Вставай, а то я тебе этой тарелкой череп проломлю!
"Почему она путает? Почему она путает и называет меня не так? Да, я
когда-то был этим Денисом Александровичем, - он с хлюпаньем всосал гус-
тую теплую жидкость с ложки. - Но теперь-то я младенец. Я народившийся
Эрвин Каин! Мне предстоит написать "Там". потом "Здесь", а потом мне да-
дут ружье, и я буду стрелять зайцев и изюбров на том свете!" После обеда
Мария вынесла его на балкон н, укрыв пледом, устроила в кресле. Было
тепло, свежий воздух приятно щекотал ноздри. Раздражал только белый сол-
нечный свет, от которого приходилось щуриться.
"Я сочиняю сейчас роман-откровение! И оно будет уничтожено во мне,
это откровение. Я потеряю память. Неужели я. Великий Эрвин Каин, не смо-
гу ничего предпринять, не смогу предотвратить эту потерю?!"
В этот вечер Мария устраивала его спать необычно .ласково. Подоткнула
под ножки одеяльце, погладила по головке. А через полчаса сквозь сон Эр-
вин Каин услышал тихий стук в дверь. Потом шаги, потом звон бокалов, по-
том негромкие голоса. Мария принимала любовника.
"Мне нет дела до забав матери! - думал Эрвин Каин. - Я должен найти
решение, как донести содержание романа до человечества. Два моих будущих
романа и даже небесные записки ничего не значат в сравнение с ним! Они
лишь жалкие осколки истины!"
В соседней комнате разговор сделался живее. Обсуждали какие-то пато-
логии. Судя по сленгу, любовником Марии был новый психиатр из того само-
го отделения, где он лежал в прошлой жизни. Они даже смеялись. булькало
вино. Эрвин Каин сполз с постели (как все же тяжело бытие младенца).
Опустился на четвереньки, подполз к двери, пихнул ее всем телом.
В ярко освещенной комнате немолодой психиатр пытался поцеловать уже
очень состарившуюся Марию.
- Дениска приполз? - оскалилась Мария. - Он Теперь у нас уже ползу-
нок! - она смотрела на него с раздражением. - Яркий пример, что из хоро-
ших дел выходит только зло себе!
- Везде сумасшедшие! - галантно улыбнулся психиатр. - На работе су-
масшедшие, дома сумасшедшие, у тебя сумасшедшие! - Он сверкнул вставными
зубами. - Ну прямо конец света!
- Да, конец света! - неожиданно для себя и еще более неожиданно для
Марии крикнул Эрвин Каин. но вы не понимаете, что такое конец света! -
Хватаясь за косяк двери, он с трудом поднимался на слабых детских ногах.
- Конец света, это не конец какой-то гадкой, голубого цвета планетки,
скажем, после атомной войны! Конец света, это конец и того света, и это-
го света, и вообще света!
Психиатр открыл рот, и при свете яркой лампы можно было сосчитать все
его золотые зубы.
- Конец света - это конец видения, конец отражений! Фотон разумен, он
такое же живое существо, как и электрон! И он смертен! Цивилизации фото-
нов приходит конец!.. И это только первый из девяноста тезисов моего ро-
мана!.. Ну, что же вы сидите, возьмите бумагу, пишите же!.. Пишите!..
Мария вопросительно взглянула на психиатра. Психиатр покивал, пряча
полосу сверкающего металла в алой мякоти губ.
Она сошла с дивана, взяла блокнот, подняла голову, вглядываясь в Де-
ниса Александровича, и в ожидании послюнявила карандаш.
Москва, 1983-1988-1996 гг.
