что случилось за прошедшие двое суток, примостившись на приборном щитке
машине, мудрила чего-то с купленными в ближайшем писчебумажном чиночкой и
ластиком - приближала внешность неведомой Резеды на фотке в паспорте к
своей, обнаружив и к этому рукоделию большие способности: теперь с
фотографии смотрело совершенно неопределенное существо, причем никаких
следов подчистки не осталось. Покончив с новым документом, она принялась
за то же дело с другой стороны: сняла в машине шубу, стянула через голову,
не обращая внимания на Мишку и стукаясь о потолок руками, шелковую блузу с
прошвой и, оставшись в сорочке с бретельками, перекрученными на круглых,
без всякого намека на ключицы, плечах, в десять минут одними канцелярскими
ножницами постриглась, срезала косу, уложенную обычно в корону вокруг лба,
из газетных обрывков сварганила папильотки, сгоняла Кольку за бутылкой
пива, которым аккуратно, но щедро смочила сооружаемую прическу, распустив
по машине хлебный запах - и стала вылитая "я у мамы дурочка".
"Комсомольская правда" с руками бы оторвала типаж для очередного
фельетона.
Сам Мишка почти все это время пролежал на вытащенном из багажника
артиллерийском чехле под машиной, вылез оттуда, каким-то чудом почти даже
не замарав рук, и удовлетворенно похлопал "опель" по длинному островерхому
капоту. Затем он долго, с большим количеством технических слов
инструктировал Кольку, и тот в свою очередь полез под автомобиль, вылез
почти сразу же и буркнул:
- Там и десяти минут много, я за пять все сделаю.
Потом поели в машине - по франзольке, по куску чайной и по бутылке
портера на каждого, закурили...
- Мишк, - сказал Колька, не прибавив даже ничего из своих обычных
вспомогательных слов, - Мишка, а ты помнишь, чего Немо подкинул
колонистам?
- А то не помню, - сказал Мишка. - Три ножа со многими лезвиями, два
топора для дровосеков, десять мешков гвоздей...
- ...два пистонных ружья, - подхватил Колька, - два карабина с
центральным боем, четыре абордажные сабли, принадлежности для
фотографирования...
- ...две дюжины рубашек из какой-то особой ткани, с виду похожей на
шерсть, но, несомненно, растительного происхождения...
Они доедали колбасу, допивали пиво и перечисляли припасы, подаренные
таинственным капитаном людям Сайруса Смита, а рядом сидела красавица с
ясными и спокойными синими глазами, а невдалеке у "Голубого Дуная" пели, и
слова неслись в сырых сумерках: "М-моя любовь не струйка дыма..."
- Хватит херню языками молоть, - сказала Файка, - ехай, Мишка...
В зал "Метрополя" они вошли ровно в девять, оркестр отдыхал, высокий
скрипач, известный своим чудным именем и дивным исполнением танца "дойна",
который, как известно, как две капли воды похож на "фрейлехс", сидел за
роялем и, тихонько тыкая в клавиши, играл что-то из польских довоенных
пластинок. По залу плыл дорогой дым и официантские негромкие переговоры.
Сами официанты в засыпанных перхотью и мелким зеленым луком полуфраках
спешили разнести заказы, пока не мешают танцующие. Мэтр с проваленными,
будто чахоточными, горящими щеками, в отличной паре из стального "метро",
не меняя брезгливого выражения, взял тридцатку, отвел их к столику в углу,
далекому от оркестра, почти не видимому за окружающим центр зала барьером.
Заказали бутылку муската, кофе, "наполеонов", мороженого. Файка собралась
в уборную.
- Не ходи, Файка, - сказал Колька, он сидел на крае стула,
оглядывался, как волк, всем телом, бобочка топорщилась на спине. - Не ходи
никуда одна, и вообще, не шастай. Свои не приштопают, так начальнику опять
какому-нибудь на глаза попадешься...
- Начальники сюда не ходят, - усмехнулась Файка, - они на дачах
Лещенко и Русланову слушают. И зовут меня теперь не Файка, а Резеда, а
Файку мы с тобой утром в печи истопили, а наших здесь еще нет, они раньше
десяти не приходят...
- Не ходи, - Мишка дождался, пока она высказалась, опровергать не
стал - просто приказы. И она осталась. Принесли кофе, мороженое текло в
мельхиоровых вазочках, и струйки варенья расплывались в белой жиже, как
кровь в талом снегу. Оркестр заиграл для начала "Блондинку", потом "Мою
красавицу" - причем, конечно, за половиной столиков при этом затянули "Фон
пер Пшика", - а потом взялся за более новое: из "Судьбы солдата", из
"Серенады". Между столиками уже танцевали, тряслись, положив руки друг
другу на плечи, первые, но не самые отборные танцоры: ребята в как бы
стильных, а на самом деле просто с чужого плеча пиджаках чуть не до колен,
с блестящими от помады прилизанными висками, девочки с модной стрижкой
веночком, но в давно ушедших английских жакетах с плечами и слишком
коротких юбках стиля Марлен Дитрих - в общем, Измайлово, Каляевка,
Сущевский вал, не ближе. Высокий скрипач вышел на край эстрады, повел
мощным носом поверх усиков:
- А теперь дамы меняют кавалеров... одного на двух, многосемейных не
предлагать!..
В зале привычно засмеялись.
- ...Танец с хлопками! - закончил скрипач, оркестр сразу же врезал
"Сан Луи" в невиданном темпе, и Файка, наклонившись к Михаилу, прокричала:
- Пришли! Вон они!
Кристапович оглянулся. Фред, все в том же коричневом пиджаке,
танцевал с какой-то девушкой в широкой юбке до щиколоток - по последней
моде.
- Пойди, отхлопай, - сказал Кристапович Файке. Чуть побледнев, она
пошла к Фреду и его партнерше. - Ты меня прикрывай внимательно, - сказал
Михаил Кольке, - но только руками, не вздумай вытащить здесь пушку
энкавэдэшную, что бы ни было, понял?
Колька мрачно наклонил голову, с первой минуты в ресторане он
нервничал. Файка подошла к паре, демонстрирующей отличный стиль -
сцепленные ладони опущены прямо вниз, правая рука Фреда свободно лежит на
копчике дамы, ноги, тесно прижатые друг к другу, подпрыгивают в идеально
неизменяемом ритме - как метроном - словом, стиль! Файка похлопала, Фред
недоуменно обернулся, Мишка увидел его лицо - да, следы есть, хотя пудры
много - но молодец парень: даже не моргнул. Извиняется перед девицей, та
обиженно идет к дверям - ага, значит, там, в скапливающейся с каждым
очередным модным танцем у входа стильной толпе и вся Фредова компания - а
он сам уже прижал Файку, уже трясется, нащупав ее задницу, как ни в чем не
бывало... И Файка - железные нервы - чуть-чуть тянет, направляет, вот они
уже обошли барьер, вот они уже возле столика...
- Может, присядешь? - встав, Михаил точно оказался лицом к лицу с
Фредом. - Сядь, я тебе твои подотчетные принес.
Фред улыбнулся, глубоко справа блеснула железная фикса.
- Что принес - молодец, но беседовать здесь не будем, здесь люди
танцуют, обжимаются, водку пьют... Я тебя в машине подожду.
Заехали за арку, за углом, встали в глухой подворотне. В
малолитражке, считая с Фредом, было трое. Мишка поставил "опель" рядом,
Колька, сидящий справа, открыл окно, Фред сделал то же.
- В общем, товарищ легавый, предисловий не будет, - Фред говорил
тихо, не поворачивая головы, но внятно. - Дело, которое ты предложил,
народ одобрил, - сидящие сзади при этих словах чуть шевельнулись,
Кристапович покосился на них. Даже в темноте было видно, что не стиляги, а
обычные блатные: из-под коротких полупальтишек - белые кашне, восьмиклинки
на самых макушках. Фред продолжал: - Но есть желание знать, зачем
карающему мечу понадобилось наводить народ в законе на богатую хавиру,
брать какого-то фраера на понтовый шмон - зачем? Вас двое и эта принцесса
цирка - нам, конечно, страх небольшой, вы нас не поверстаете, но если за
вашей лайбой другие шурики-мурики пойдут... Нехорошо, Миша.
- Да, плохой ты мыслитель, - Мишка, закурив, специально долго не
гасил спичку: по идее, то, что говорит Фред, может означать, что как раз
блатные страхуются еще одной командой, человек шесть за колоннами вполне
могло стоять. Мишка знал - обычно подозревают в том, что сделали бы
сами... Спичка могла спровоцировать прячущихся на решительные действия
именно сейчас, когда Михаил готов и собран. Но спичка догорела, и ничего
не произошло. - ...Плохой мыслитель: сам не понял ничего и народу не
объяснил толком. А дело простое: если бы я был из ребят с Каретного, вы
все уже давно бы парились в предварилке, мы вас можем брать хоть сейчас -
ты меня, Фред, знаешь, я вас и один повязал бы... - Мишка нагнетал
сознательно: всегда шел на наглость, чтобы противник потерял самоконтроль.
- Нет, Фредик, мы вам даем дело, сделаете - мы вас не знаем, живите
дальше, пока вас Петровка на какой-нибудь еще артели не повяжет. Был бы я
сукой - разве я так бы действовал? Глупый ты, Федя, и слова у тебя глупые,
и дела. Из-за тебя вчера человека машина на Владимирке сбила... В общем,
кончай базар. Берешь дело? Вот тебе три ксивы, три пушки могу ссудить - с
возвратом, пересаживайся со своими друзьями в мою машину и действуйте.
Подотчетные получишь потом, когда делиться будем... Адрес я тебе скажу, на
твоем "киме" дорогу покажем...
- Ксивы предъяви, - сказал Фред. Кристапович достал удостоверения,
все три поднес к окну, перегнувшись через Кольку. В ту же секунду сзади
хлопнула дверца, низкий голос с хорошим культурным выговором произнес:
- Не волнуйтесь, пожалуйста, Миша...
Кристапович обернулся, из-за приподнятого левого плеча увидел
давешнего туберкулезного мэтра - без пальто выскочил, на минуту, значит, в
левой руке револьвер, ствол смотрит прямо Мишке в переносье...
- Не будем играть в индейцев, Кристапович, - сказал мэтр. - Дело
ясное: я пока командую этой шпаной, и меня ваше предложение
заинтересовало. Если вы ручаетесь, что у этого энкавэдэшника действительно
награблено много...
- Ручаюсь, мэтр, - сказал Кристапович, не удержавшись от хамства, и
тут же пожалел: тон, который годился, чтобы вывести из равновесия
мальчишку, вроде Фреда, совершенно не подходил для разговора с таким
человеком. - Ручаюсь, он всю профессуру брал и на руку нечист...
- ...Если вы ручаетесь и даете документы его коллег, - мэтр кашлянул
осторожно, как кашляют люди, поминутно опасающиеся приступа, - то мы можем
взять это дело. Да, на будущее: вы ведь по званию капитан? Ну так
называйте меня подполковник, так будет проще, да и действительности
соответствует... Значит, договорились? Но одно условие...
Мэтр сделал паузу, взглянул, будто с удивлением, на оружие в своей
руке, сунул револьвер назад, под пиджак, за пояс, видимо.
- ...Условие: вы едете с нами и входите в качестве понятого.
- Невозможно, - быстро ответил Мишка, - понятыми идут либо соседи,
либо дворник, незнакомый вызовет подозрение, да и вообще - положено
двоих... Мы будем ждать внизу, метрах в ста...
- Не валяйте дурака, капитан, - сказал мэтр. Усмешка у него была
настолько естественная, что Михаил позавидовал и сразу поверил:
действительно, не меньше, чем подполковник, да еще, небось, из разведки,
если не из списанных смершевцев. - А то вы не знаете, что все это не имеет
никакого значения - положено, не положено... Той организации, за которую
мы с вами будем работать, все положено... А нам важно, чтобы вы были все
время на глазах. А то мы там будем с этой сволочью мучиться, а вы тем
временем снизу, из автоматика, звоночек: так мол и так, пороча звание
советских чекистов, можете брать в данный момент... То-то товарищи
обрадуются: они на нас всю "черную кошку" спишут...
- Ладно, пойду с вами, - сказал Мишка совершенно спокойно. Глупая
