стадию ее предварительной текстуализации, ее нарративизации в
"политическом бессознательном" (191, с. 35). Подобного рода
рационализированная текстуализация должна была, по мысли
критика, помочь избежать опасности как эмпиризма, так и вуль-
гарного материализма.
"Политическое бессознательное"
Самая же популярная его
концепция -- это выдвинутое им
понятие "политического бессоз-
нательного". Джеймсон исходит
из двух основных посылок.
Во-первых, из абсолютной исторической, социальной, классовой
114
ГЛАВА II
и, следовательно, идеологической обусловленности сознания каж-
дого индивида; и, во-вторых, из утверждения о якобы фатальной
непроясненности, неосознанности своего положения, своей идео-
логической обусловленности, проявляемой всякой личностью.
Особенно эта политическая неосознанность характерна для писа-
теля, имеющего дело с таким культурно опосредованным артефак-
том, как литературный текст, представляющим собой "социально
символический акт" (там же, с. 20). Таким образом, утверждает-
ся, что любой писатель при своей обязательной политической ан-
гажированности оказывается неспособен ее осознать в полной
мере. Выявить это политическое бессознательное и является зада-
чей работы Джеймсона. Ограничиваясь пределами письменно
зафиксированного сознания, критик и всю историю человечества
определяет как целостное в своем единстве коллективное повест-
вование, связывающее прошлое с настоящим. Это повествование
характеризуется единой фундаментальной темой: "коллективной
борьбой, цель которой -- вырвать царство Свободы из оков цар-
ства Необходимости" (там же, с. 19). По мнению Джеймсона,
концепция политического бессознательного поможет выявить ис-
комое им единство этого непрерывного повествования --
"рассказа истории", т. е. ее логи-
ку и "диалектику".
Структурная причинность вместо экспрессивной причинности у Альтюссера
Автор исследования разде-
ляет критику Л. Альтюссера
"экспрессивной причинности",
восходящей к лейбницевской
концепции "выражения". "Она,
-- пишет Альтюссер, -- в прин-
ципе предполагает, что любое
целое сводимо к своей внутрен-
ней сущности, в которой элементы целого являются всего лишь
феноменальными формами выражения этого внутреннего принци-
па сущности, наличного в каждой точке целого, так что в любой
момент можно написать уравнение: такой-то элемент
(экономический, политический, юридический и т. д....) = внут-
ренней сущности целого" (44, с. 188-189).
Для Альтюссера и солидарного с ним Джеймсона подобное
понимание причинности -- прежде всего в историческом плане
-- представляется явно механистическим и является всего лишь
одним из видов широко распространенной "интерпретативной
аллегории", в которой последовательность исторических событий
или текстов и других культурных артефактов, переосмысляется в
115
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
терминах некоего глубинного и "фундаментального", или
"доминантного", повествования. Таким "аллегорическим доми-
нантным повествованием" может быть, например, катастрофиче-
ское видение истории у Шпенглера или циклическое у Вико.
Вместо этого Альтюссер выдвигает понятие структурной
причинности, связанной с концепцией видимого отсутствия при-
чины у Спинозы. Французский философ стремится придать сво-
ему толкованию структуры диалектический характер неразрывной
связи целого и его частей, когда первое немыслимо без второго и
не может быть сведено к какой-либо внешней по отношению к
ним схеме, т. е. не может быть внеположным своим составляю-
щим, а наоборот, только в них и способным себя выразить. Та-
ким образом, структура у Альтюссера выступает не как органи-
зующий принцип, навязывающий элементам структуры схему их
организации, идею порядка, существовавшую еще до образования
самой структуры, а как нечто имманентно присущее этим элемен-
там в их совокупности и возникшее в результате их взаимодейст-
вия. В этом смысле структура и называется философом отсутст-
вующей причиной, поскольку проявляется только в результатах
своего воздействия, в своих элементах и лишена статуса автоном-
ной независимой сущности.
Опираясь на эту теорию Альтюссера, Джеймсон вместо
"вульгарно марксистской теории уровней" (191, с. 32), основы-
вающейся на соотношении базиса и надстройки, где "главной
определяющей инстанцией" является экономика, предлагает схему
"альтюссеровского понимания проблемы", в которой способ про-
изводства отождествляется со структурой в целом или со
"структурой во всей ее совокупности" (там же). В соответствии с
подобными взглядами Джеймсон и трактует историю, понимая ее
как отсутствующую причину всех поступков и мыслей людей, так
как "она доступна нам только в текстуальной форме, и наша по-
пытка постичь ее, как и саму реальность, неизбежно проходит
через предварительную стадию ее текстуализации, нарративиза-
ции в политическом бессознательном" (там же, с. 35).
Джеймсон утверждает, что марксистская в его понимании
теория литературы способна включать в себя другие
"интерпретативные модусы и системы" (там же, с. 47) и что
методологическая ограниченность последних всегда может быть
преодолена при одновременном сохранении их позитивных досто-
инств посредством "радикальной историзации их ментальных опе-
раций" (там же). С этих позиций и явно статическая, по его при-
знанию, аналитическая система французского семиотика
116
ГЛАВА II
А.-Ж. Греймаса, основанная скорее на принципе бинарных, а не
диалектических оппозиций и определяющая взаимоотношения ме-
жду уровнями текста в терминах гомологии, может быть присвое-
на для нужд "исторической и диалектической" критики в качест-
ве модели "идеологической замкнутости" (т. е. конкретной идео-
логии писателя -- суммы его сознательных и бессознательных
политических взглядов, нашедших свое выражение в его произве-
дениях).
"Семический квадрат" Греймаса применительно к Бальзаку
Критик утверждает, что се-
мический квадрат Греймаса явля-
ется жизненно важным инстру-
ментом для исследования семан-
тических и идеологических хитро-
сплетений текста, поскольку этот
квадрат "намечает границы спе-
цифически идеологического соз-
нания и определяет те концептуальные пункты, за пределы кото-
рых это сознание не способно выйти и между которыми оно об-
речено колебаться" (там же, с. 47).
Примером подобного подхода может служить анализ специ-
фики бальзаковского реализма, рассмотренного критиком в специ-
альной главе "Реализм и желание: Бальзак и проблема субъек-
та". Автор исследования считает для себя возможным делать
обобщающие выводы о всем творчестве Бальзака на основе двух
далеко не самых показательных и репрезентативных романов пи-
сателя: "Старая дева" и "Баламутка" (в русском переводе сохра-
нилось первоначальное название романа "Жизнь холостяка"; но-
вое заглавие предназначалось для второго издания "Человеческой
комедии", не осуществившегося при жизни писателя).
Как конкретно проявляет себя "семический квадрат" Грей-
маса в джеймсоновской интерпретации реализма Бальзака? Со-
держание "Старой девы" в общих чертах сводится к борьбе за
руку "старой девы" мадемуазель Кормон, одной из богатых не-
вест города Алансона, между шевалье де Валуа, обломком старой
аристократии, пробавляющимся доходами от игры в карты, и
дельцом новой формации, бывшим военным поставщиком дю Бу-
кье, сумевшим в конечном счете одержать верх над своим про-
тивником.
"Старая дева", по убеждению критика, не просто матримо-
ниальный фарс и даже не только социальный комментарий о про-
винциальной жизни времен Реставрации и Июльской монархии;
-- это прежде всего дидактическое произведение и политический
117
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
наглядный урок, где писатель попытался трансформировать собы-
тия эмпирической истории в своеобразное состязание претенден-
тов, "в котором могут быть проверены стратегии разных классов"
(191, с. 164).
Джеймсон, исходя из своих фрейдистских представлений, во
всем творчестве Бальзака видит постоянно происходящий сдвиг,
смещение акцентов с политических, социальных проблем на се-
мейные, половые, и именно к этой перспективе художественного
мышления писателя сводит главную специфику его творчества. В
этом плане роман "Старая дева" приобретает "аллегорическую
структуру" -- лежащее в его основе "утопическое измерение" --
и предстает как повесть о всеобъемлющем и всепроникающем
желании (одновременно сексуального и экономического характе-
ра), повесть, "в которой эротическое послание (т. е. содержание)
фарса должно быть прочитано как метафорическая фигура жела-
ния обрести поместье и личный успех, а также найти решение
социального и исторического про-
тиворечия" (там же, с. 158).
Желательное мышление
Иными словами, художест-
венный процесс понимается
Джеймсоном как результат сво-
его рода "желательного мышления", в ходе которого желания
писателя, не найдя удовлетворения в действительности, компенси-
руются в мире художественного вымысла. Причем этот мир вы-
мысла состоит из причудливого переплетения утопических элемен-
тов авторской фантазии и реальностей современной писателю дей-
ствительности. Понять логику, по которой образуются связи ме-
жду этими элементами, с точки зрения критика, можно при по-
мощи семического квадрата глубинной смысловой структуры, пер-
вобытного мышления бальзаковского мироощущения, т. е. его
политического бессознательного, в котором неразрешимый
"логический парадокс противоречий" посредством логических
пермутаций и комбинаций "стремится достичь псевдорешенил на
утопическом уровне" (191, с. 167).
На основе данной методики Джеймсон обнаруживает в
"Старой деве" Бальзака "бинарную оппозицию между аристо-
кратической элегантностью и наполеоновской энергией" (там же,
с. 48), которую отчаянно пытается преодолеть "политическое
воображение" писателя, с одной стороны, порождая как контра-
дикторные отношения между этими понятиями, так и все логиче-
ски доступные их синтезы, и в то же время, с другой -- оказы-
ваясь неспособным ни на миг выйти из этой оппозиции. Каждый
118
ГЛАВА II
из членов оппозиции является сложным комплексом представле-
ний, обладающих внутренне противоречивым характером.
"Аристократическая элегантность" связывается с двумя группами
понятий. В первую входят "старый режим", поклонником и апо-
логетом которого, как подчеркивает Джеймсон, был Бальзак,
"органическое общество", его "законность" и "легитимность"; во
вторую -- культура с ее семантическим полем, определяемым
понятиями "неактивность" и "пассивность". При этом наполео-
новская энергия также "дизъюнктируется" на семы "энергия" с
ее символическим олицетворением в фигуре Наполеона и
"буржуазия" с ее характеристиками "незаконности",
"импотенции" и "стерильности".
Таким образом, Джеймсон выделяет четыре основные семы
-- единицы значения: старый режим, энергия, культура и бур-
жуазия, каждая из которых обладает специфическими характери-
стиками, т. е. семантическим полем, и служит символическим оп-
ределением характера персонажа. В результате подобных абст-
рактно-спекулятивных операций и возникает семический квадрат
властных структур:
s- s
СТАРЫЙ РЕЖИМ ЭНЕРГИЯ
органическое общество
легитимностьНаполеон
- SS
КУЛЬТУРА БУРЖУАЗИЯ
Неактивностьнезаконность
пассивность
импотентность
cтерильность
Определенный таким образом семический квадрат дает, с
точки зрения исследования, четыре основные антропоморфные
комбинации, являющиеся "повествовательными характерами" ро-
мана. Семы s и S-образуют характер шевалье де Валуа, ком-
бинация s и S -- антропоморфное содержание дю Букье. Явно
"непоследовательный синтез", по определению критика, буржуаз-
ного происхождения и культурных ценностей реализуется в судь-
119
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
бе несостоявшегося поэта Атаназа Грансона -- еще одного не-
удачного претендента на руку мадемуазель Кормон.
