ста западного логоцентрического общества, и ее основная задача
-- не столько трансформировать литературоведение, сколько само
это современное общество в его патриархальных, капиталистиче-
ских, расовых и классовых формах: "Точно так же, как женщины
требуют признания себя в качестве активной силы общества, та-
ким же образом в самом этом обществе должно начаться соответ-
ствующее движение за перераспределение сил производства и
воспроизводства" (там же,
с. 192).
Теория "социального текста"
Объединившись вокруг
журнала "Социальный текст"
(Social text. -- Michihan, 1978),
сторонники этой концепции су-
щественно раздвинули границы интертекстуальности, рассматри-
вая литературный текст в контексте общекультурного дискурса,
включая религиозные, политические и экономические дискурсы.
Взятые все вместе, они и образуют общий или социальный текст.
Тем самым левые деконструктивисты напрямую связывают худо-
жественные произведения не только с соответствующей им лите-
ратурной традицией, но и с историей культуры. Нетрудно заме-
109
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
тить, что здесь они шли в основном по пути, предложенном еще
Фуко.
В связи с этим произошел пересмотр и понятия "референт".
Разумеется, речь идет о пересмотре в рамках постструктуралист-
ской перспективы. Что здесь было первичным: влияние идей
марксизма в том или ином виде, традиций социологического или
культурно-исторического литературоведения, или естественного
развития постструктуралистских концепций, -- вопрос, который в
каждом случае должен решаться индивидуально, в зависимости
от особенностей духовного развития конкретного автора.
Так, например, Джон Бренкман в статье "Деконструкция и
социальный текст" (1979) (72) критиковал узость, ограничен-
ность йельского представления о референте, или "Реальном",
основанного, по его мнению, на устаревших понятиях об объектах
восприятия как о стабильно зафиксированных в сознании воспри-
нимающего. С его точки зрения, референт, или Реальное, являет-
ся исторически порожденным и социально организованным фено-
меном.
Несоответствие означающего и означаемого как "лингвистическая пробуксовка"
Традиционную для всех
постструктуралистов проблему
несоответствия (т. е. произволь-
ный характер связи) между оз-
начающим и означаемым Бренк-
ман, опираясь на Лакана, решает
в духе психоаналитических пред-
ставлений как "лингвистическую
пробуксовку": для многих выска-
зывания содержат в себе неизбежные конститутивные смысловые
"провалы", которые сообщают своим адресатам нечто отличное от
того, что было изначально заявлено или констатировано. Бренк-
ман объясняет этот феномен лингвистической пробуксовки специ-
фической природой человеческой психики, якобы укорененной в
мире фантазмов.
Таким образом, американский исследователь стремится вос-
становить утраченную в теории деконструктивизма связь лингвис-
тической референции одновременно и с социальной реальностью,
и с бессознательным, не отказываясь и от присущего этой теории
представления о неадекватности данной связи. В то же время он
разделяет деконструктивистский тезис о фикциональности и рито-
ричности языка, что, по его мнению, лучшего всего выявляет спо-
собность литературы и критиковать общество, не столько проти-
вопоставляя себя реальному, сколько осознавая свою известную
110
ГЛАВА II
отстраненность от него, и одновременно порождать утопические
возможности, давая волю воображению, или, как предпочитает
выражаться Бренкман, "высвобождая материал фантазии".
Как и все теоретики социального текста, он критически от-
носится к деконструктивистскому толкованию интертекстуально-
сти, считая его слишком узким и ограниченным. С его точки зре-
ния, литературные тексты соотносятся не только друг с другом и
друг на друга ссылаются, но и с широким кругом различных сис-
тем репрезентации, символических формаций, а также разного
рода литературой социологического характера, что, вместе взятое,
как уже отмечалось выше, и образует социальный текст.
Одной из наиболее представительных (чтобы не сказать, по-
пулярных, поскольку на нее чаще всего ссыхаются лишь как на
образец литературы подобного рода, судить же о степени ее
влияния в академических кругах можно только косвенно, по той
энергии, с какой она опровергается) книг леводеконструктивист-
ского толка является работа Майкла Рьяна "Марксизм и декон-
структивизм" (1982) (259). Билингв, ученик Гайятри Спивак,
работавший в конце 70-х годов во Франции вместе с Дерридой,
Рьян поначалу испытывал воздействие модных в конце 60-х го-
дов идей маоизма, а затем западноевропейского неомарксизма,
прежде всего итальянского теоретика Антонио Негри, в переводе
работ которого он принимал самое активное участие.
По всем своим политическим ориентациям и эстетическим
пристрастиям он является типичным представителем радикального
французского постструктурализма. Подобно Спивак и Бренк-
ману, Рьян также предпринимал попытки связать понятия тек-
стуальности и интертекстуальности с теорией "социального тек-
ста", и своеобразие его трактовки заключается в переосмыслении
концепции Дерриды "инаковости", или "отличности" (alterity):
"Невозможно точно локализовать подлинную основу субстанции
или субъективности, онтологически или теологически, бытия или
истины, которая не была бы вовлечена в сеть отношений с дру-
гим (other relations) или в цепь процесса дифференцирования"
(там же, с. 14).
Здесь, очевидно, снова необходимо напомнить о специфике
постструктуралистской терминологии, где понятие "сети", близкое
тому, что под этим подразумевал Делез, употребляя термин
"ризома", заменило традиционное для структурализма представ-
ление о структуре и отличается от него не столь строгим упорядо-
чиванием отношений между своими составными частями и эле-
111
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
ментами, хотя некий принцип, как правило, весьма туманный,
организованности все же сохраняется.
С точки зрения Рьяна все явления, объекты и концепции
способны функционировать исключительно во взаимосвязи, во
взаимном сцеплении, в общем переплетении отношений, конвен-
ций, историй и институтов. Для него, как и для большинства
постструктуралистов, идеи и представления обладают таким же
реальным бытием, как и объекты предметного мира, мира вещей,
точно так же и сам мир представляется ему текстуализованным,
хотя, в противоположность йельцам, и наполненным социальным
содержанием, поэтому любой литературный текст он рассматрива-
ет как неизбежно взаимосвязан-
ный с социальным текстом.
"Анархичность децентрации" у М. Рьяна
Наибольший интерес в рам-
ках исследуемой нами проблемы
вызывает сравнение, проводимое
Рьяном, между философией но-
вых левых и деконструктивистов:
оба эти течения, по ему мнению, обладают общими чертами, сви-
детельствующими о решительном сходстве их главных характери-
стик: "Приоритет плюральности над авторитарным единством,
склонность скорее к критике, нежели к подчинению, неприятие
логики власти и господства во всех их формах, утверждение
принципа различия в противоположность тождеству и оспарива-
ние этического универсализма" (там же, с. 213). Таким образом,
у Рьяна децентрализация (или "децентрация") как способ проти-
востояния любой централизованной власти, санкционированному и
освященному властью авторитету в его любой форме -- государ-
ственной власти, партийной политики, философской концептуаль-
ности или канонизированной литературной традиции -- приобре-
тает явно анархический оттенок в духе новых левых.
Нельзя не заметить, что в этом высказывании Рьяна весьма
наглядно просматривается близость постструктуралистских уста-
новок с постмодернистскими, по крайней мере в том виде, как
они были сформулированы немецким философом Вольфгангом
Вельшем (286). Фактически можно с уверенностью сказать, что
у Рьяна мы наблюдаем несомненное перерастание чисто пост-
структуралистской проблематики в тот конгломерат идей и пред-
ставлений, который выступает как постструктуралистски-
постмодернистский комплекс.
112
ГЛАВА II
Негативная и позитивная герменевтика по Джеймсону
Ту же тенденцию мы на-
блюдаем и у другого американ-
ского исследователя, Фредрика
Джеймсона, представляющего
собой, как и Майкл Рьян, и
Шошана Фельман, своего рода
переходный франко-амери-
канский, если не франко-
англо-американский, вариант постструктурализма. Его самые из-
вестные работы "Марксизм и форма: Диалектические теории ли-
тературы XX в." (1971) (190) и "Политическое бессознатель-
ное: Повествование как социально символический акт" (1981)
(191) отмечены существенным влиянием книги Рикера "Об ин-
терпретации". Именно Рикеру Джеймсон обязан тем важным для
его позиции разграничением, которое он проводит между нега-
тивной, деструктивной герменевтикой и герменевтикой позитив-
ной.
Первая нацелена на демистификацию иллюзий -- традиция,
выводимая Джеймсоном из идей Маркса, Ницше, Фрейда и
Дерриды, близкая, по его мнению, марксистской критике
"ложного сознания". Вторая -- позитивная герменевтика, пы-
тающаяся получить доступ к "сущностным истокам жизни", свя-
зывается исследователем с концепциями диалогичности и карна-
вальности М. Бахтина, социальным утопизмом франкфуртских
социологов и "антропологической марксистской философией"
Э. Блоха с ее "принципом надежды". Несомненно, что Джейм-
сон и сам марксизм рассматривает через призму философского
утопизма Блоха (и вообще из франкфуртской установки на уто-
пию как на методологический принцип), когда утверждает:
"Марксистская негативная герменевтика, марксистская практика
собственно диалогического анализа должны в практической рабо-
те прочтения и интерпретации применяться одновременно с мар-
ксистской позитивной герменевтикой или расшифровкой утопиче-
ских импульсов тех же самых по-прежнему идеологических тек-
стов" (191, с. 296).
Джеймсон, работая в рамках так называемой "критики куль-
туры", попытался создать свой вариант постструктурализма, где
значительную роль играла бы методика анализа герменевтики и
деконструктивизма. В частности, последний, несмотря на свой
явный аисторизм, по мнению критика, "освобождает нас от эм-
пирического объекта: института, события или индивидуального
художественного произведения, привлекая наше внимание к про-
113
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
цессу его конституирования как объекта и его отношения к дру-
гим объектам, конституированным таким же образом" (там же
с. 297).
В этом высказывании, пожалуй, явственнее всего проявляет-
ся феноменологическая установка Джеймсона на интенциональ-
ность сознания и неразделенность существования субъекта и объ-
екта в мире опыта, что сразу снимает с повестки вопрос о ка-
кой-либо принадлежности, кроме как разве на уровне деклара-
ции, американского критика к марксизму. Если же оставаться в
пределах постструктурализма, не только американского, но и за-
падноевропейского, то тут эта работа Джеймсона сыграла свою
роль, поскольку он смог объединить довольно широкий круг
постструктуралистских концепций в своем стремлении интегриро-
вать в некое целое идеи Дерриды, Фрая, Греймаса, Лакана, Ри-
кера, Альтюссера, Машере, Леви-Стросса и Бахтина.
История--"текстуализация отсутствующей причины"
Специфика позиции Джейм-
сона в этой книге заключается в
том, что, приняв за основу тек-
стуалистский подход к истории и
реальности, он попытался смяг-
чить его, дав ему рациональное
объяснение, насколько оно было
возможно в пределах постструктуралистских представлений. Он
подчеркивает, что "история -- не текст, не повествование, гос-
подствующее или какое-либо другое, но, как отсутствующая при-
чина (т. е. как причина, недоступная непосредственно сознанию
человека и выводимая лишь только косвенно, на основании кос-
венных источников. Более подробно см. ниже. -- И. И.), она
недоступна нам, кроме как в текстуальной форме, и поэтому наш
подход к ней и к самому реальному неизбежно проходит через
