ее внимание. Сегодня Дэмьен с шумом и грохотом катался на педальном
автомобильчике по паркету, постоянно натыкаясь на ее стул и вопя во время
игры на манер паровозного гудка.
- Миссис Бэйлок!!! - закричала Катерина.
Торн, сидящий напротив жены и приготовившийся развернуть газету, был
поражен яростными нотками в ее голосе.
- Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Это все Дэмьен. Я не выношу такого шума!
- По-моему, не так уж и громко.
- Миссис Бэйлок! - снова крикнула она.
В дверях показалась грузная женщина.
- Мэм?
- Уберите его отсюда, - скомандовала Катерина.
- Но он же только играет, - воспротивился Торн.
- Я сказала, уберите его отсюда!
- Да, мэм, - ответила миссис Бэйлок.
Она взяла Дэмьена за руку и вывела из комнаты. Ребенок посмотрел на
мать, в глазах его застыла обида. Торн заметил это и с досадой повернулся
к Катерине. Она продолжала есть, избегая его взгляда.
- Почему мы решили иметь ребенка, Катерина?
- Наш образ жизни... - ответила она.
- ...Что?
- А как бы мы могли без ребенка, Джереми? Ты разве слышал, чтобы в
прекрасной семье не было прекрасного ребенка?
Торн, пораженный ее словами, не ответил.
- Катерина...
- Это ведь верно, да? Мы просто не думали, что значит воспитывать
ребенка. Мы просто вычисляли, как будут выглядеть наши фотографии в
газетах.
Торн удивленно посмотрел на нее, она спокойно выдержала этот взгляд.
- Верно? - спросила она.
- Об этом с тобой врач говорил?
- Да.
- Тогда и мне надо будет с ним побеседовать.
- Да, он тоже хотел с тобой встретиться.
Она говорила открыто и холодно. И Торн вдруг испугался того, что она
может ему сейчас сказать.
- О чем же он мне расскажет? - спросил он.
- У нас есть проблема, Джереми, - сказала она.
- ...Да?
- Я больше не хочу иметь детей. Никогда.
Торн внимательно смотрел на нее.
- Хорошо?
- Если ты этого так хочешь... - ответил он.
- Тогда ты дашь согласие на аборт.
Торн застыл. Он был поражен.
- Я беременна, Джереми. Я узнала об этом вчера утром.
Наступила тишина. У Торна закружилась голова.
- Ты меня слышишь? - спросила Катерина.
- Как это могло случиться? - прошептал Торн.
- Спираль. Она иногда не помогает.
- Ты беременна?
- Недавно.
Торн побледнел. Он уставился на стол, руки у него затряслись.
- Ты кому-нибудь говорила об этом?
- Только доктору Гриеру.
- Ты уверена?
- В том, что я не хочу больше иметь детей?
- Что ты беременна...
- Да.
Зазвонил телефон, и Торн автоматически снял трубку.
- Да? - Он замолчал, не узнавая голоса. - Да, это я. - Потом
удивленно посмотрел на Катерину. - Что? Кто говорит? Алло, алло!
В трубке послышались короткие гудки. Торн не шевелился, глаза его
наполнились тревогой.
- Что там? - спросила Катерина.
- Насчет газет...
- И что же насчет газет?
- Кто-то сейчас позвонил... и сказал "прочитайте газеты".
Он посмотрел на сложенную газету, медленно открыл ее и сжался, увидев
фотографию на первой странице.
- Что там? - спросила Катерина. - Что случилось? - Она взяла газету у
него из рук и обратила внимание на фотографию. Это был снимок священника,
пронзенного оконным шестом. Заголовок под ним гласил: "В смерти священника
повинен лишь случай".
Катерина посмотрела на мужа и увидела, что он дрожит. Она в смущении
взяла его за руку. Рука была ледяная.
- Джерри...
Торн медленно поднялся.
- Ты знал его? - спросила Катерина.
Но он не ответил. Катерина снова взглянула на фотографию и, читая
статью о происшествии, услышала, как завелась и отъехала от дома машина
Торна. В статье было сказано:
"Для миссис Джеймс Акрюиан, учительницы третьего класса в Бишопс
Индастриал Скул, день начался, как обычно. Была пятница, и, когда пошел
дождь, она готовила класс к чтению вслух. Хотя капли дождя и не попадали в
класс, учительница решила закрыть окно, чтобы было не так шумно. Она и
раньше жаловалась на старинные окна, потому что не могла дотянуться до
верхних фрамуг и всегда вставала на табуретку, даже имея в руках шест. Не
попав на этот раз в металлическое кольцо на окне крючком шеста, она
высунула шест наружу, намереваясь достать внешнюю часть фрамуги и
подтащить ее к себе. Шест выскользнул у нее из рук и пронзил случайного
прохожего, остановившегося у здания, очевидно, в поисках убежища от дождя.
Личность погибшего устанавливается в настоящий момент полицией с целью
розыска его родственников".
Катерина ничего не могла понять. Она позвонила в контору Торна и
попросила, чтобы он перезвонил ей, как только появится. Потом Катерина
позвонила доктору Гриеру, но он был так занят, что даже не смог подойти к
телефону. После этого она связалась с больницей, чтобы договориться насчет
аборта.
9
Увидев фотографию священника, Торн сразу же поехал в Лондон,
судорожно перебирая в мозгу все, что могло помочь разобраться в этом деле.
Катерина БЫЛА беременна, священник оказался прав. И теперь Торн уже не мог
игнорировать остальные слова Тассоне. Он попытался припомнить их встречу в
парке: имена, места, куда он должен был поехать по настоянию Тассоне. Он
попытался успокоиться, вспомнить все недавние события: разговор с
Катериной, анонимный телефонный звонок. "Прочитайте газеты", - сказал
знакомый голос, но Торн никак не мог припомнить, кто это мог быть. Кто
вообще знал, что он был связан со священником? Фотограф! Это был его
голос! Габер Дженнингс!
Приехав в офис, Торн заперся в кабинете. Он соединился с секретаршей
по селектору и попросил ее позвонить Дженнингсу. Дженнингса не было дома.
Она доложила об этом Торну и добавила, что звонила Катерина, но он решил
перезвонить ей попозже. Она захочет поговорить об аборте, а он еще не был
готов ответить ей со всей определенностью.
"Он убьет его", - вспомнил Торн слова священника. - "Он убьет его,
пока тот спит в утробе".
Торн быстро отыскал телефон Чарльза Гриера и объяснил ему, что им
необходимо срочно увидеться.
...Визит Торна не удивил Гриера. Между беспокойством и отчаянием
Катерины теперь почти не было границы, и доктор видел, что несколько раз
она уже переступала эту черту. Страхи женщины росли, и он беспокоился, как
бы Катерина не решилась на самоубийство.
- Никогда нельзя угадать, как далеко зайдут эти страхи, - сказал врач
Торну в кабинете. - Но, честно говоря, я должен сознаться, что она готовит
себя к серьезнейшему эмоциональному потрясению.
Торн напряженно сидел на жестком стуле, а молодой психиатр сильно
затягивался табачным дымом, стараясь поддержать огонь в трубке, и
расхаживал по комнате.
- Ей стало хуже? - спросил Торн дрожащим голосом.
- Скажем так: болезнь прогрессирует.
- Вы можете чем-нибудь помочь?
- Я вижу ее два раза в неделю и считаю, что ей нужны более частые
консультации.
- Вы хотите сказать, что она сумасшедшая?
- Она живет в мире своих фантазий. Эти фантазии очень страшны, и она
реагирует на этот кошмар.
- Что за фантазии? - спросил Торн.
Гриер помолчал, раздумывая, стоит ли все рассказывать или нет. Он
тяжело опустился на стул и прямо взглянул в глаза Торна.
- Во-первых, она выдумала, что ее ребенок на самом деле не ее.
Эта фраза поразила Торна, как гром среди ясного неба. Он застыл и
ничего не мог ответить.
- Честно говоря, я рассматриваю это не как страх, а как желание. Она
подсознательно хочет быть _б_е_з_д_е_т_н_о_й_. Так я это трактую. По
крайней мере на эмоциональном уровне.
Торн сидел ошеломленный и продолжал молчать.
- Конечно, я не могу даже предположить, что ребенок для нее не имеет
значения, - продолжал Гриер. - Наоборот, это единственное и самое важное
для нее на свете! Но почему-то она считает, что ребенок - угроза для нее.
Я не знаю, откуда именно идет этот страх, от чувства материнства,
эмоциональной привязанности или просто мышей, что она неполноценна. Что ей
не справиться.
- Но она сама _х_о_т_е_л_а_ ребенка, - выдавил наконец Торн.
- Ради вас.
- Нет...
- Подсознательно. Она старалась доказать, что достойна вас. А как это
лучше доказать, чем родить вам ребенка?
Торн смотрел прямо перед собой, в глазах его горело отчаяние.
- А теперь обнаруживается, что она не справляется с реальной жизнью,
- продолжал Гриер. - И она пытается отыскать причину, чтобы не считать
себя неполноценной. Она выдумывает, что ребенок не ее, что ребенок -
зло...
- ...Что?
- Что она не может полюбить его, - объяснил Гриер. - Потому ищет
причину, отчего он недостоин ее любви.
- Катерина считает, что ребенок - зло?
Торн был потрясен, на лице его отражался страх.
- Сейчас ей необходимо это чувствовать, - объяснил Гриер. - Но дело
также и в том, что другой ребенок был бы для нее гибелью.
- Все же в каком смысле ребенок - зло?
- Это только ее фантазия. Так же, как и то, что этот ребенок не ее.
Торну стало трудно дышать, к горлу подступил комок.
- Не стоит отчаиваться, - ободрил его Гриер.
- Доктор...
- Да?
Торн не мог продолжать.
- Вы хотели что-то сказать? - спросил Гриер.
На лице доктора появилась озабоченность. Человек, сидевший перед ним,
просто-напросто боялся говорить.
- Мистер Торн, с вами все в порядке?
- Мне страшно, - прошептал Торн.
- Конечно, вам страшно.
- Я хотел сказать... я боюсь.
- Это естественно.
- Что-то... ужасное происходит.
- Да. Но вы оба это переживете.
- Вы не понимаете...
- Понимаю.
- Нет.
- Поверьте мне, я все понимаю.
Почти плача, Торн схватился за голову руками.
- У вас тоже сильное переутомление, мистер Торн. Очевидно, более
сильное, чем вы предполагаете.
- Я не знаю, что мне делать, - простонал Торн.
- Во-первых, вы должны согласиться на аборт.
Торн поднял глаза на Гриера.
- Нет, - сказал он.
- Если это исходит из ваших религиозных принципов...
- Нет.
- Но вы легко должны понять необходимость...
- Я не дам согласия, - твердо сказал Торн.
- Вы должны.
- Нет!
Гриер откинулся на стуле и с ужасом посмотрел на посла.
- Я бы хотел знать причины, - тихо произнес он.
Торн смотрел на него и не шевелился.
- Мне предсказали, что эта беременность прервется. Я хочу доказать,
что этого не произойдет.
Доктор уставился на него в крайнем изумлении.
- Я знаю, что это звучит нелепо. Возможно, я... _с_о_ш_е_л_ с у_м_а_.
- Почему вы так говорите?
Торн тяжело посмотрел на него и заговорил, с трудом выдавливая слова.
- Потому что эта беременность должна продолжаться, чтобы я сам не
начал верить...
- Верить?..
- Как и моя жена. Что ребенок - это...
Слова застряли у него в горле, он поднялся и почувствовал
беспокойство. Дурное предчувствие охватила его. Торн ощутил, что сейчас
должно что-то случиться.
- Мистер Торн?
- Извините меня...
- Пожалуйста, садитесь.
Резко тряхнув головой, Торн вышел из кабинета и торопливо пошел к
лестнице, ведущей на улицу. Очутившись на улице, он кинулся к машине, на
ходу вынимая ключи. Чувство панического страха усиливалось. Ему надо
скорее вернуться домой. Включив мотор, Торн развернулся так резко, что
завизжали шины, и рванул по направлению к шоссе. До Пирфорда было полчаса
езды, и он почему-то боялся, что не успеет вовремя. Улицы Лондона были
переполнены транспортом, он постоянно сигналил машинам, обгонял их,