- Нормально получилось? Ну, привет. А ты, наверное, уже
испереживался?
Шульгин не знал, какая система связи тут используется, и ответил
вслух, хотя и шепотом:
- Нормально. Но ты все же и сволочь, Антон. Я тебе первый раз это
говорю?
- Не первый. Да бог с ним, я не в обиде. А какие ко мне претензии?
Именно от обыденности разговора Сашка окончательно успокоился. А и
вправду, какие? Обещал Антон выручить из любой заварушки - вот и
появился. Позже, чем хотелось? Так тоже вопрос - сильно ли хотелось,
чтобы раньше? Помнится, переживал, как бы его Сильвия раньше времени из
мозгов наркома не выдернула, Что ни говори, а оттянулся он по полной
программе. И всего за пять дней.
- Ты, Саша, каким сейчас временем располагаешь? - спросил Антон, не
получив ответа на первый вопрос и правильно истолковав смысл паузы.
- Кто ж его знает? Стою в ванной, слушаю тебя. После обеда меня
настоятельно приглашают на аудиенцию к Сталину, а я еще не решил, идти
или ну его на...
- Значит, раз в ванной, минут пятнадцать-двадцать, не привлекая
внимания, просидеть там можешь. Отмокнуть, душ принять, побриться.
Доложи совсем коротко, что произошло, начиная со вчерашнего вечера.
И ближайшие планы. Об остальном можно и позже.
Шульгин знал, что Антон владеет куда более надежными системами
наблюдения и связи, так отчего же сейчас такой примитив? Об этом и
спросил.
- Квартирка ваша очень сильно экранирована. Почти как их
межгалактическая база. Начну защиту ломать - большой шум поднимется. А
через эту капсулу и говорить можем, и я всю нужную информацию сниму. Так
давай рассказывай быстренько.
Конспективно излагая события последних суток и особенно суть их
ночных разговоров с Валентином, Сашка параллельно вспоминал о
предыдущей, такой недавней встрече с форзейлем.
Они сидели тогда в тени огромного раскидистого дуба на пестрой от
алых и голубых цветов лужайке, неподалеку от стен пресловутого Замка. В
прерии доколумбовой Америки, настолько доколумбовой, что и индейские
первопроходцы еще не успели переправиться из Сибири через Берингов
пролив.
Тогда Антон и предложил Шульгину, заскучавшему от однообразия
размеренной жизни, прогуляться "на Родину", то есть в свою реальность, в
Лондон 1984 года.
- Там осталась одна милая женщина. По внешним данным ничуть не
уступает вашей Ирине. Зовут ее леди Сильвия Спенсер. Моя коллега.
Шеф-атташе аггров на планете Земля. В недавнем "прошлом" - ваш
смертельный враг. А после диверсии против базы на Валгалле - просто
очень одинокая, несчастная женщина. Ее цивилизация вдруг исчезла, как
ничего и не было, а она осталась одна в чужом, жестоком мире"
- Ах, как трогательно, - ответил ему Сашка. - Я вот-вот заплачу.
Совсем одна.
- Не иронизируй. Она сейчас, по моим расчетам, должна пребывать в
сильно расстроенных чувствах, как бы еще руки на себя не наложила, чего
не дай Бог, конечно. Потому что мне с ней очень и очень нужно
побеседовать. Сам я, по ряду причин, на Землю в вашу реальность выйти
сейчас не могу, а тебя переправлю. На сутки-двое, не больше. За это
время тебе с ней нужно будет познакомиться, неплохо и подружиться,
как-то объяснить ситуацию и убедить прийти сюда, в Замок. Желательно -
добровольно. Потому что в ином случае шок может стать необратимым, и ни
я, ни ты никакой пользы из нашего мероприятия не извлечем.
После соответствующей подготовки Шульгин, знающий теперь английский
язык не хуже профессора Хиггинса, а реалии тамошней жизни - как
резидент-нелегал КГБ, вышел в город.
Удивительная для этого времени стояла там погода - тепло, солнечно,
сухо. Будто бабье лето в средней полосе России.
Лондон Сашка, благодаря внедренной в мозг информации, видел весь
сразу, будто на подробном многокрасочном макете, только, выходя на
знакомую улицу, в первый момент удивлялся, что на проезжей части не
написано большими буквами название.
Он подошел к внешне неприметному двухэтажному дому с фасадом в
четыре окна, расположенному в центре самого аристократического квартала
Лондона, и после некоторых колебаний надавил кнопку звонка у окрашенной
блестящей шоколадной краской двери.
Мелодичный женский голос из прикрытого бронзовой решеткой динамика
слегка игриво произнес "Хелло?".
Шульгин назвал себя и сообщил, что хотел бы видеть леди Спенсер по
важному делу. Голос с некоторым недоумением повторил его фамилию, но
после короткой паузы предложил войти. Дверь бесшумно приоткрылась.
Хозяйка - а это была именно она, собственной персоной, отнюдь не
горничная, оказалась поразительно хороша. Даже трудно было представить,
что она принадлежит к той же нации, что и женщины, которых визитер во
множестве видел на улицах Лондона по дороге с вокзала.
Дама лет тридцати на вид, одетая в короткое ржавокоричневое
платье-свитер, подчеркивающее все соблазнительные подробности ее фигуры
и значительно выше, чем позволяет ее возраст и титул, открывающее
великолепных очертаний ноги. Не будь она и так безмерно богата, эта
женщина могла бы приобрести состояние, рекламируя чулки, колготки и еще
более интимные детали туалета.
Сашка смотрел на нее, не стараясь скрыть восхищения, скорее даже
утрируя его. Прекрасно сознавая при этом, что на ступеньках широкой
дубовой лестницы с резными перилами стоит и дежурно улыбается не просто
привлекательная женщина, а весьма опасное и хитрое существо, много лет
руководящее агентурной сетью коварных и безжалостных инопланетян, для
которого отдать приказ о его уничтожении не составит ни малейшей
проблемы.
Разве только ей захочется расправиться с ним не чужими руками, а
лично.
Но как раз об этом нужно немедленно забыть, чтобы невзначай, раньше
времени не выдать себя и не спровоцировать эту "черную вдову" на
непоправимые действия. Вот именно - "черная вдова" - отличный образ,
самка-паучиха, пожирающая своих не успевших вовремя убежать партнеров.
И, улыбнувшись в ответ на ее улыбку, Шульгин чуть наклонил голову,
представился, назвав себя старым, еще в школьные годы придуманным для
игр и мистификаций, неожиданно пригодившимся сейчас английским именем.
Хозяйка на мгновение наморщила лоб, пытаясь вспомнить, говорит ли
оно ей что-нибудь, но, вздохнув, с сожалением пожала плечами. Не знаю,
мол, и никогда не слышала. И сделала три шага по лестнице вниз, чтобы
запереть за гостем дверь, если он не скажет чего-нибудь более
существенного в оправдание своего нелепого вторжения.
У Шульгина было что сказать, и вскоре они почти дружески беседовали
в холле, выходящем сплошь застекленной стеной во внутренний дворик,
украшенный мраморными статуями, фонтаном и разнообразной
растительностью.
Согласно легенде, Шульгин, он же Ричард Мэллони, был доверенным
лицом сэра Говарда Грина, агента-координатора пришельцев по Австралии,
Новой Зеландии и Океании, погибшего при загадочных обстоятельствах, но
успевшего перед смертью передать своему другу адрес и пароль к леди
Спенсер.
Похоже, что аггрианка поверила Александру, долго и заинтересованно
расспрашивала его о совместных с сэром Говардом делах и в конце концов
предложила потерявшему старшего товарища и покровителя "искателю
приключений" поработать на нее за солидное вознаграждение.
Задание, полученное Шульгиным от Антона, тоже инопланетянина, но
представляющего иную, воюющую с агграми и покровительствующую землянам
цивилизацию, как раз на этот вариант и было рассчитано. Этим же вечером
Сильвия решила представить новообращенного сотрудника своим коллегам.
Пока она готовилась к мероприятию, предоставленный самому себе
Шульгин принялся бродить по дому, по той его части, которая была открыта
для посторонних.
Скоро он понял, что, вернувшись к нормальной жизни, хотел бы
поселиться в таком же.
Прежде всего, изнутри дом был гораздо больше, чем казался с улицы.
Т-образной формы, вытянутый в глубину обширного парка (о наличии
которого в центре каменного Лондона неискушенному человеку трудно было
заподозрить), со всех сторон окруженного высоким забором и глухими
стенами соседних зданий, этот дом стоял здесь не одно столетие и на
протяжении веков не раз достраивался и перестраивался.
Многочисленные коридоры и коридорчики, прямые и винтовые лестницы
соединяли холлы, каминные залы, картинную галерею, библиотеку и другие
помещения, не имеющие выраженной специализации, в сложный, разветвленный
и запутанный лабиринт, создающий уважающему себя британцу ощущение
защищенности, комфорта и связи с теряющейся во временах норманнского
вторжения вереницей почтенных предков.
Масса произведений искусства со всех концов некогда великой
империи: африканские щиты и копья, индийские мечи и сабли, бронзовые и
нефритовые статуэтки из Китая, персидские и афганские ковры, причудливые
раковины южных морей. Память о грандиозных сафари колониальных майоров и
полковников - головы антилоп, бегемотов и носорогов, шкуры тигров и
леопардов на полу и обшитых темным деревом стенах. Неподвижный воздух
полутемных зашторенных комнат - как сложная композиция парфюмера,
составленная из запахов старого дуба, тика, красного и эбенового дерева,
сандала, воска, столетиями втираемого в узорный паркет, индийских
курительных палочек, кожи кресел и диванов, переплетов старых книг и,
наверное, духов и благовоний тех дам, что шелестели здесь шелками,
муслинами и парчой своих туалетов. Как звуковое дополнение всех этих
обонятельно-зрительных изысков - частые перезвоны идущих вразнобой,
потерявших свое время часов, стенных, каминных и башнеподобных
напольных.
Не дом, а миниатюрная копия музея принца Уэльского. У Шульгина
сложилось впечатление, что родовое гнездо лордов Спенсер - не
архитектурное сооружение со специально придуманными тщательно
оформленным интерьером, а словно бы живой, растущий и развивающийся в
пространстве и времени организм. И его помещения - как годовые кольца.
Вот здесь, ближе к сердцевине дома, - семнадцатый век. В восемнадцатом
прибавились эти комнаты, в них и мебель другая, и форма оконных рам. К
ним примыкает девятнадцатый, викторианский, век, а самые близкие к
парадному входу помещения оформлены современно - функциональная мебель,
картины сюрреалистов на стенах, японский музыкальный центр, гигантский
телевизор с видеомагнитофоном, россыпь ярких журналов на столике в
холле.
Переходя из комнаты в комнату, Шульгин пытался понять истинный
характер хозяйки и, к своему удивлению, не замечал ничего, что говорило
бы о низменных чертах ее натуры. Скорее наоборот. А чего он, собственно,
ждал? Надеялся увидеть орудия пыток, а абажуры из человеческой кожи?
Смешно.
Зато многочисленные фотографии в деревянных и металлических рамках,
развешанные по стенам, наводили на размышления другого рода. Среди дам и
джентльменов в одеждах и прошлого, и нынешнего веков часто попадалась
особа, поразительно похожая на хозяйку дома. Конечно, платья, костюмы,
прическа, типы макияжа были всегда разными, но черты лица, но выражение
глаз. Что это? Подгонка облика к легенде, имитация принадлежности к
древнему аристократическому роду или?..
Если так, то сколько же ей лет? Она что, вроде героини фильма
"Секрет ее молодости" в исполнении Людмилы Гурченко, живет вторую сотню
лет? И никто этого не замечает и не удивляется? Загадка, достойная
размышлений.
Но заниматься ею Шульгину не пришлось. Гнусная составляющая
