Бои местного значения

крайности, заповедовал мудрец".
     Шульгин решил быстренько убедить себя, что все претензии его к себе
ничем необоснованы, и более к скользкой теме не возвращаться.
     "Допустим,  - рассуждал он, торопливо куря под форточкой, в которую
свистящий  ветер  забрасывал жесткие снежинки, - что все происходящее не
более  чем  иллюзия.  Ловушка  сознания,  как  выразился  однажды Антон.
Согласно  Лему,  установить,  что  ты  являешься  персонажем фантоматной
пьесы,  практически  невозможно.  Значит, я вообще ни за что не отвечаю.
Как  не отвечает за поступки подлинного Макбета играющий его актер. Если
это  не  так  и все происходит с нами на самом деле - нормы человеческой
морали  не  действуют  тем  более. На Галактической войне свои законы. И
если  кто-то  вздумает меня судить... А, кстати, кто? Разве что Бог. Так
если  он  все  это придумал и сейчас осуществляет, могу ли я противиться
его воле, какой бы странной она мне ни казалась.
     Это  сама  жизнь  подкидывает  мне вводные. В тебя стреляют - а что
делать  в  ответ? Тебе не позволяют жить в собственном, пусть плохом, но
безмятежном   времени   -   отчего  я  должен  в  чужом  соглашаться  на
коленопреклоненную  позу подчинения? Может быть, вы там хотите видеть во
мне смиренного буддиста, сдвинувшегося на "недеянии" и покорности карме?
Тогда  зачем  отняли  у меня зеленую, туманную Валгаллу, где я готов был
слиться  с  природой,  а автомат использовать лишь для укрепления руки и
причинения верности глазу?
     А раз, господа, вы все это сделали, имея в виду неведомые мне цели,
то не спрашивайте у меня отчета. Я стал таким, жестоким и мерзким, чтобы
выжить  в  навязанном  мне  мире.  Да  еще  и  занять  в  нем подобающее
положение. Знали, с кем имели дело. Теперь - не взыщите".
     Все  эти  мысли и рассуждения заняли у него едва ли больше времени,
чем  потребовалось, чтобы докурить длинными резкими затяжками сигарету и
вернуться в кабинет, по пути шумно спустив воду в туалете.

     Антон безмятежно ждал, перебирая нечто вроде четок.
     Шульгин промокнул платком губы.
     - Извини. Что-то мне заплохело. Но уже лучше. Так как все же как ты
представляешь мое спасение?
     Форзейль действительно вообразил, что Сашка начинает терять лицо.
     - Неужели забыл? Мы же говорили.
     -  Да?  Правда,  непорядок  с  головой. Но у меня случайно и другие
предложения есть. Вот, посмотри. - Он протянул записку Сильвии.
     -  Чрезвычайно  интересно...  -  Шульгин отметил, что форзейля идея
перехода на Валгаллу чем-то заинтересовала.
     - Ты "ей" это показывал?
     - А зачем?
     -  Молодец.  Пока  не знаю, что мы сумеем из этого извлечь, но мало
ли.  Вдруг пригодится. Тебе, тебе, не мне. Я на Валгаллу не собираюсь, а
вот  ты...  Чем не запасной вариант? У тебя формула, у нее - аппаратура.
Начнешь  с  ней сотрудничать, одновременно добиваясь своего, ей придется
все  время  изобретать  доводы,  по  которым  она  пока  не  может  тебя
отправить. Вот-вот мол, не сегодня-завтра.
     А  человек,  которому  приходится  юлить  и  врать, неминуемо будет
совершать  ошибки.  Потом  я  тебя  "эвакуирую", вставлю Шестакову новую
программу, а она все еще будет считать...
     И  тут  Шульгин выбросил на стол свой козырь. Плод кратковременных,
но мучительных размышлений, шанс одновременно отсрочить так пугающее его
"развоплощение"   и   посмотреть,   что  получится  в  результате  столь
эффектного вмешательства в историю и геополитику.
     Уйти  никогда  не  поздно,  но отчего бы вдобавок еще и не хлопнуть
громко дверью?
     Сашка вновь стал самим собой, приняв решение, и страх его бесследно
исчез,  вместо  уныния  и  тревоги  появился  азарт предстоящей борьбы и
жадный интерес к тому, что ждет его за поворотом.
     В  конце-то  концов,  все,  что  он сейчас придумал, в нравственном
смысле  можно  рассматривать  всего  лишь как упражнение на берестинском
военно-компьютерном тренажере. И только.
     - А что, если сделать все совсем наоборот? Они будут уверены, что я
ушел, а я останусь?
     - То есть как? - не сразу сообразил Антон.
     -  Да  очень  просто.  Зачем  нам  женщину  напрягать,  терзать  ее
неразрешимыми   проблемами:   отпустить  -  оставить  -  отпустить.  Мне
помнится,   с   помощью   их   универблока   можно  на  Валгаллу  проход
организовать?
     -  Одним  блоком вряд ли. А если блок плюс "шар" - наверняка можно.
Тем  более  твоя  формула  перехода  на такую схему и рассчитана. Что ты
опять  задумал?  -  форзейль не мог сам догадаться о замысле Шульгина, и
это  его злило, опять подчеркивало превосходство землянина в способности
к нестандартному мышлению.
     -   Да   пустячок  один.  Надоело  мне,  понимаешь,  с  пришельцами
беспрестанно  торговаться. То с тобой, то с ней, то снова с тобой. Вот я
и  подумал  -  чего  же  проще,  взять  и  прямо сейчас сымитировать мое
бегство.
     Наладим  систему,  введем  в  нее  нужные команды. Валентин в кабак
пошел  с  девками и портсигар-универблок в сейф сунул. Я видел. Побоялся
парень,  что местная публика рыжье с клифта снимет. Мне тот сейф открыть
-  раз  плюнуть.  Насадим  все,  записочку  оставим,  мол, адью, ребята,
извините  за  внимание,  а  я  пошел.  Оставляю  вам  наркома Шестакова,
готового к любому применению.
     -  Лихо!  -  не скрыл смешанного с удивлением восхищения Антон. - А
как же?..
     -  А  это  уж  твоя забота. Сделать так, чтобы и матрицу в этой вот
голове,  -  для  наглядности  Сашка  ткнул  себе  в  лоб  пальцем,  - их
аппаратура  больше  не  фиксировала,  и  характеристики  переноса  массы
Шестакова туда и обратно ихний "шар" подтвердил. Неплохо бы и мои сапоги
в  свежей  земле испачкать, и чтобы травинка, зеленая, сочная, к подошве
прилипла.  Деталь,  штрих  -  но какой! В Москве январь и пурга, а тут -
летняя  травиночка.  Побывал  парень на Валгалле, побывал и вернулся, но
уже "пустой". Еще раз убедятся, какой был крутой Сашка Шульгин! Глядишь,
свечку  в  Елоховском  поставят,  что от меня избавились. И с Шестаковым
будут держаться куда беззаботнее, и вообще. Так сумеешь или нет?
     - Думаю, что сумею. Но ты иезуит, однако!
     - Все, что могу лично.
     Антон совершенно человеческим жестом почесал нос.
     -  Допустим, мы все сделаем. Только я не пойму другого - зачем тебе
это?
     -  Не обольщайся, не ради торжества форзейльского дела. Просто так.
Поразвлечься охота. Посмотреть, как все повернется. Агграм нос натянуть.
Мысль-то  классная  - все считают, что перед ними какой-то Шестаков, а в
натуре - я! Интереснейшая ведь коллизия: согласись.
     Похоже,  Антона  Сашкина  затея  поставила  в тупик. Теперь уже ему
предстояло терзаться мыслью, кому на самом деле принадлежит сей замысел.
Самому ли Шульгину, перевербовавшим его агграм или - Держателям Мира?
     -  Ну,  что же, Саша. Пожалуй, это в самом деле интересно. Только я
не готов тебе ответить так сразу. Подумать надо, просчитать.
     И  вот  сейчас Шульгин испытал настоящее удовлетворение. Затея явно
удалась.  Один  лишь  ход  конем  -  и под боем сразу ферзь и две ладьи.
Причем  - без мадейшегориска. Или, что тоже неплохо, - карамболь от грех
бортов в середину.
     -   Подумай,   братец,   подумай.   И  просчитай,  -  сказал  он  с
непроницаемым покерным лицом. - Надеюсь, успеешь до возвращения товарища
Лихарева. Засим - честь имею кланяться.
     И,  когда Антон исчез, Шульгин снова прошел на кухню, заварил чашку
крепчайшего  кофе.  Опершись  на  подоконник,  погрузился  в  созерцание
закрывшего  даже  ближнюю  перспективу  снегопада. Любил он отчего-то, с
детства любил, чтобы погода была как можно хуже.
     Гроза,  ливень, метель, туман, вихри и шквалы. Голубое небо и ясное
солнце вгоняли его в тоску и меланхолию.
     А сейчас хорошо.

     


     Идут белые снега,
     Как по нитке скользя.
     Жить и жить бы на свете,
     Да, наверно, нельзя.
     ............................

     Идут белые снега.
     И я тоже уйду.
     Не печалюсь о смерти
     И бессмертья не жду.

     Идут снеги большие,
     Аж до боли светлы,
     И мои и чужие
     Заметая следы.

     "Черт  его  знает.  Жить  все-таки хочется. Пусть и в чужом теле. А
если  совсем  невмоготу  станет,  этим же путем всерьез воспользуюсь. До
этого  ни  Антон, ни Лихарев не додумаются. Вторая логическая. Отчего-то
она  пришельцам  не  по  зубам.  Когда  Антон  поверит, что я остался, а
Валентин  с  Сильвией,  что давно ушел, возьму и таки дерну на Валгаллу.
Хорошо  бы попасть туда как раз перед последним боем. Ребят отыщу. Себя,
опять  же.  А  нет - Робинзоном заделаюсь. Все равно хорошо. Но главное,
господа,  война  продолжается,  и  очень  я вам не завидую, если вы меня
по-прежнему держите за аборигена Кокосовых островов".
                                                              Ставрополь
                                                                1999 г.


ПРИМЕЧАНИЯ


"Вертушка" - телефон специальной, защищенной кремлевской
связи.
 Сержант ГБ - спецзвание, соответствует армейскому
лейтенанту
Чин старшего лейтенанта императорского флота примерно
соответствует званию капитана III ранга современного флота.
В просторечии - Георгиевский крест.
 "Клюква"- просторечное название низшего офицерского
ордена за личную храбрость, св. Анны IV степени, обозначавшегося малиновым
темляком на шашке или кортике.
 "Каждому - свое" (нем.).
 "Пусть хуже, но по- другому".
Зам. начальника морских сил Балтийского моря.
РКП - Российская Коммунистическая партия.
"Драгунка"  - укороченная трехлинейная винтовка,
специально предназначенная для драгунских частей, без штыка.
Генмор- Генеральный морской штаб Российского флота.
Черный орел- знак различия на погоне контр-адмирала
 Российского флота, аналог нынешних звезд.
Эрго - следовательно (лат.).
Духонин Н.Н.- последний главковерх Российской армии.
Зверски убит дезертирами в конце 1917 года. "Отправить в штаб Духонина"
- популярный в годы гражданской войны синоним термина "казнить без суда".
 Спецзвание ГБ, соответствует генералу армии.
Соответствует званию - маршал Советского Союза.
По всем правилам искусства (лат.).
 "Пока дышу - надеюсь" (лат.).
 Здесь и далее - "блатная музыка" 20-х годов.
 СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения.
Шконка- койка в тюремной камере.
 "Играть на пианино"- сдавать отпечатки пальцев.
 "Симулякр" - копия несуществующего предмета.
ЮАС - Южно-Африканский Союз, британский
доминион, ныне - Южно-Африканская Республика.
См.: Э. Хемингуэй. По ком звонит колокол; Э.
Листер Моя война; М.Кольцов. Испанский дневник.