Она поднялась на локти и пальцем провела по моим вискам. - Ты становишься згредом. А они не хотят видеть здесь згредов. Но ты нужен мне такой. Ты должен выглядеть как настоящий космак со звездой и с этим... - она показала на лежащий рядом со мной парализатор. - Они должны это видеть, а то тебя побьют. Згреды знают, что надо вовремя убираться из центра. Так было всегда.
- Не всегда, - сказал я, притягивая ее к себе, - но это не имеет значения. Будь со мной до тех пор, пока сможешь.
- Буду всегда, - сказала она. - Потому что ты не такой, как люди. Ты настоящий космак, не манипулированный, у меня от тебя будет дочка. Правда, будет? - В ее голосе звучали просьба и надежда.
- Что значит "манипулированный"? - спросил я удивленно вглядываясь в ее зеленоватые влажные глаза.
- Все мужчины манипулированные, у них преобладает игрек в хромосомах пола, поэтому рождаются одни мальчики.
- Откуда ты знаешь?
- Со школы.
- Какой школы?
- Единственной. У Тесса.
- Это доцент?
- Нет. Очень старый згред. Он дает правду. Каждому, кто захочет.
- Здесь, в городе?
- Да. Его никто не трогает. Он софофил.
- Наверное философ? - улыбнулся я.
- Нет, софофил. Философов было много и каждый говорил свое. А Тесс один и говорит правду. Одну для всех.
- Сводишь меня к нему?
- Да. Но... У меня будет дочка, правда? Сын тоже... И он не будет манипулированным. Но сначала дочка.
- Очень хочешь?
- Все хотят.
- Почему?
- Ну... потому что... так трудно. Редко случается. Девушкам в городе хорошо. Парням хуже, намного хуже...
- Но... все равно же, потом... и мужчины и женщины должны покинуть город?
- Ну и что? Такова жизнь. А после все умирают. От этого сразу не хотеть жить?
Я замолчал, не найдя ответа. Существовало ли когда-нибудь логическое обоснование стремления к жизни и ее созданию даже в самых безнадежных условиях... Осознание отсутствия перспектив существования общества не исключает воли к жизни у личности.
- Чего еще ты узнала от Тесса? - спросил я через минуту.
- Правду про все. Про то, что прежде чем сменится три поколения, здесь почти не останется людей, даже доцентов. А потом прилетят космаки. Кто их дождется, будет счастливым.
- Откуда прилетят? С Луны?
- Нет. На Луне лунаки. Они злые. Космаки далеко, в небе...
На следующий день я попросил Сандру отвести меня к Тессу. Я снова одел свой комбинезон со звездой на груди и мы отправились к нижним уровням. Петляя по коридорам улиц мы вышли к великолепному зданию, перед которым стояла толпа мужчин. Сандра подошла к ним и обменялась несколькими фразами. Один из них кивнул мне и повел в дом. Там он передал меня следующему, вооруженному неизвестным мне ручным оружием. Охранник приказал идти вперед, а когда через несколько коридоров и пустых помещений мы добрались до большой двойной двери, обогнал меня.
- Давай! - сказал он показывая на мой парализатор. - Потом верну.
Я заколебался, но отдал оружие. Он заткнул его за пояс, приоткрыл дверь и сказал несколько слов кому-то с той стороны. Мы постояли под дверью, потом охранник пропустил меня, оставшись снаружи. Седой мужчина с лицом мулата с интересом разглядывал меня.
- Мастер ждет тебя, космак! - сказал он с уважением и двинулся через зал заставленный шкафами полными старых книг. За следующей дверью была небольшая комнатка. В глубине, в кругу света лампы я увидел Тесса. Он был стариком, мелким и сухим, с желтым лицом, окруженным редкими седыми волосами. Полулежа на подушках, разбросанных на толстом ковре, он смотрел в мою сторону легко кивая головой, рядом лежало несколько книг.
- Здравствуй, космак! Я знал, что скоро ты посетишь меня, - сказал он необычно громким для его внешности и возраста голосом. - Можешь идти, Пим!
- Обратился он к мулату. - Пусть нам никто не мешает.
Мужчина низко поклонился и вышел, прикрыв дверь.
- Не удивляйся этим церемониям, - сказал старец подвигая в мою сторону одну из подушек. - Садись. Я создал им веру, пришлось дать ей необходимую оболочку. Но с тобой можно говорить обычно.
- Ты... один из "доцентов"? - спросил я присаживаясь.
Он недовольно поморщился.
- Это комбинаторы, мошенники. Я их не люблю и не советую доверять им.
Они ничего не делают даром. А я нормальный человек. Я родился почти
девяносто лет назад
- Значит... ты из тех, кто...
- Да. Из тех, кого лунаки называют дегенератами. Но правда несколько отличается от того, что ты слышал на Луне. И то, что ты слышал от доцентов - не совсем правда.
- Говорят, ты несешь правду. Хотелось бы ее услышать...
- Правда, которую я даю этим беднягам упрощена. Я хотел дать им что-нибудь, что заполнит пустоту в их головах. Но тебе могу сказать больше. Ты видел мои книги, они позволили все понять. Для этого у меня было достаточно много времени...
- Тебя не выгнали из города?
- Как видишь, меня даже охраняют, чтобы ничего со мной не случилось.
Доцентов и меня хранит то, что мы нужны этим людям. Они удовлетворяют их низшие потребности. Я пытаюсь удовлетворить высшие... Такие у них тоже имеются. Ты должен знать, что это все еще люди. Они человечнее лунаков... Не думай, что это банда дегенератов. Действительно, генетически они сильно деформированы, но это не означает, что у всех проявляются какие-то неестественные особенности. Они просто беспомощны, ничему не научены, брошены на милость города и его автоматов. Живут здесь как крысы, которых полно везде. Только крыс становится все больше, а людей все меньше... - Старец потер пальцами веки, не открывая глаз поднял лицо вверх и продолжил ровным спокойным голосом, - Метод, которым пытались остановить взрыв "популяционной бомбы", как когда-то называли явление лавинного роста населения Земли, принес непредвиденные побочные результаты. Теперь трудно обвинять кого-либо в том, что использовались недостаточно проверенные средства. Просто не было времени. Каждое десятилетие промедления означало углубление проблемы...
Лунаки узурпировали привилегию создания нового человечества. Генетически отобранные, они решили построить "ковчег" и подождать, пока вызванный ими "потоп" ликвидирует оставшееся на Земле население. Можно сказать, что они поступили гуманно. То, что осталось на Земле - города, производящие все необходимое для жизни - обеспечивало жизнь следующих поколений, которые могли здесь родиться. Но им пришлось быть последовательными в своих планах. Земля должна быть ухоженна ровно настолько, чтобы принять возвращающееся поколение лунаков и обеспечить им быстрое расселение.
В генетически пораженной группе было много способных и даже гениальных людей. Некоторые ошибки генетического кода влияют на менее важные элементы структуры организма, некоторые вообще не дают явного эффекта в нескольких последующих поколениях, и постепенно вытесняются при скрещивании с генетически чистым материалом. Кроме того, надо помнить, что крайние случаи мутации сами вытесняются из общества чисто биологическим путем, давая летальные эффекты.
Однако, большей частью этих людей завладел маразм, возникший от того, что они считали себя усыхающей ветвью человечества. Пользуясь тем, что обеспечивали города, люди не хотели учиться, творить, работать. Это делали лишь немногие, которым это еще доставляло удовольствие. Но у всякого, кто осознавал, что лишь несколько поколений отделяет его от конца человеческого сообщества, опускались руки. Именно отсутствие мотивации и целей стали причиной разложения. Не дебилизм, склонность к агрессии и другие следствия генетических отклонений, но чувство безнадежности и бесцельности действия. Человек, с момента его возникновения как разумного вида, осознавал конечность собственного бытия, однако возникла цивилизация совершенствуемая очередными поколениями для поколений следующих. У нас не хватило наследников, получателей плодов деятельности... Что я делаю в этом городе? Пытаюсь убедить некоторых из них, что они должны до самого конца сохранять человечность. Возможно, я обманываю этих людей, придумывая цели, к которым должно стремиться. Но не лучше ли для любого из них дожить до конца своих дней с чувством уверенности в смысле собственного существования? Да, для меня все, что я сегодня делаю, определяет смысл моего бытия.
Старец замолчал, глядя на меня блестящими глазами. Он с трудом дышал, устав от длинной речи. Его ладонь потянулась к книге, которую он недавно листал. Он что-то искал с видимым трудом читая мелкие буквы через большую лупу.
- Все здесь ненавидят лунаков, - тихо сказал он. - Я не подпитываю их ненависти. Она возникла из легенды передаваемой из поколения в поколение. Примитивные рассуждения действительно представляют лунаков предателями, "обидевшими" человечество. Только сегодняшние лунаки - потомки прежних, они никого не "обижали". Но чтобы людям было во что верить, я учу их, что когда-нибудь сюда вернутся такие как ты, которые оставили Землю до того, как все началось. Я понимаю, что произойдет это нескоро, если произойдет вообще. Но существует хоть какой-то шанс... Я верю - где-то далеко отсюда выжили потомки тех, кто отправился заселять чужие планеты. Если они существуют, то вернутся найти следы своего вида.
- Тебе удалось их убедить?
- Одни верят, другие - нет. Но верующих становится все больше. Они верят в космаков и в заселенный ими иной мир. Кое-кто даже верит, что близок час, когда они прибудут и спасут оставшихся на Земле людей, дадут им возможность нормально размножаться. Непрерывность своей популяции они трактуют как бессмертие, ее конец - как собственную смерть. Ты понятия не имеешь, насколько это теперь для них важно! Остатки популяции сражаются с гибелью. Возник просто невообразимый культ женщины, как недостающего, но необходимого для выживания вида элемента. Женщины способные рожать занимают у них особо почетное место. Рождение девочки, наверное единственное событие способное вызвать у них энтузиазм. Хорошо, что ты здесь. Ты был мне нужен, я ждал такого случая. Теперь, когда тебя видели в городе, я могу сказать им, что ты - вестник скорого прибытия космаков. А потом, когда меня не станет, оставлю здесь тебя. Продолжишь мое дело, поддерживая в них веру в смысл бытия.
- Не знаю, нужно ли, - задумался я. - Это же обман.
- Один из многих, которыми в разные времена кормили человечество. В данном случае, ложь служит благородной цели. Подумай над этим. Я не требую немедленного согласия. Но хочу передать тебе власть над теми, кто мне доверяет. Я расположу их к тебе.
Выходя от Тесса я настолько задумался, что забыл про парализатор. Однако охранник провел меня до выхода из здания и сам сунул мне в руку оружие. Заткнув парализатор за пояс, в слабом свете единственной лампы, горящей на порталом здания, я стал высматривать Сандру. Среди стоящих на улице мужчин ее не было. Я спросил про нее у ближайшего. Он не мог сказать куда она ушла. Я направился по тому пути, которым мы шли сюда, но ее не нашел, лишь заплутал в темных переходах и совершенно случайно выбрался на предпоследний уровень грузовым лифтом. Я оказался в холле какого-то здания. Мимо меня прошли несколько неопрятных заросших недорослей от которых несло алкоголем. Из глубины здания доносились звуки громкой музыки, смешанные с шумом голосов. Я пошел туда. Шум доносился из-за приоткрытой двери. Я заглянул внутрь. В слабом свете софита, прикрытого грязной тряпкой, на полу небольшой комнатки сидели несколько мужчин. Посередине, между ними, стояло несколько пластиковых бутылок. Воздух был тяжелым от паров алкоголя. Они не заметили меня, когда я остановился в дверях, опершись о косяк. Они говорили громко и беспорядочно. Некоторое время я слушал их, но это была бессмысленная пьяная болтовня, густо пересыпанная ругательствами. Вдруг над всем этим вознесся высокий плаксивый голос одного из сидящих:
- Люди! Люди, сделайте что-нибудь! Не могу больше!
Его заглушил громовой взрыв пьяного смеха.
- Налейте ему - он трезвеет! - посоветовал кто-то, и все бросились поить несчастного.
Я пошел дальше, чтобы выбраться на улицу, с которой можно попасть в квартиру Сандры. Но пошел не в том направлении, потому что коридор закончился зарытой дверью. Я развернулся и в этот момент от одной из дверей долетел громкий женский смех. Я остановился и без колебаний толкнул дверь. Посреди комнаты сплелись в клубок несколько тел, из-под них доносился высокий пронзительный смех. Я смотрел на застывших при моем появлении четырех мужчин. Из-под них выбралась женщина. Голая. Она до сих пор смеялась. Это была Сандра. Она поднялась и пошла ко мне, глядя как-то странно, по-чужому...
