- Кажется, тебе повезло, космак, - улыбнулся он, поднимая глаза от плана. - Твое здание поднимается над первым уровнем. Ты попадешь туда со второго уровня, проход должен быть, потому что рядом расположен один из главных водяных коллекторов. Видишь, здесь... Это забор воды для промышленных целей прямо из реки...
- Река... существует?
- Река... - он улыбнулся. - Она проходит через несколько таких городов. Собственно, это сточный канал. Но она там, внизу. Еще пол часа он сопоставлял планы разных уровней, что-то сравнивал, записывал на клочке бумаги.
- Если хочешь, могу провести тебя на второй уровень. Дальше найдешь сам.
Я согласился. Его вежливость пришлась кстати. Я был благодарен, что его не интересует цель моих поисков.
Мы отправились в тот же день, после обеда, который Марк приготовил особо старательно и очень талантливо.
Нас вновь поглотили темные переходы, грязные лестничные клетки, угрюмые куски улиц, являющиеся из могильной тьмы под лучами наших фонарей. Мы спускались вниз, все ниже, минуя отрезки коридоров в монолите домов, заполненных серой твердой массой. Временами мы проходили прямоугольные дворики, ограниченные стенами домов и плитами, перегораживающими улицу с двух сторон. Несколько раз, чтобы выбраться из такого помещения, надо было подняться на пару этажей вверх, чтобы оказаться выше перекрытия на следующем уровне, а оттуда вновь спускаться вниз... Трехмерный лабиринт города заманивал нас в ловушки слепых коридоров, не давая добраться до своих нижних уровней.
- Вообще-то, сюда никто не ходит, - сказал Марк, остановившись перевести дух после очередного восхождения по выщербленной лестнице. - Они живут на поверхности, на предпоследнем уровне, где проходят главные коммуникационные артерии. Ниже - только крысы. Их очень много...
- Видел, - перебил его я. - Они научились пользоваться достижениями цивилизации...
- Они очень опасны. Это естественно, когда их много. Слишком умные.
Быстро размножаются и становятся агрессивными.
- Ты думаешь... они в конце концов станут основными жителями города?
- Ненадолго, но, несомненно, переживут нас. Потом постепенно все кончится, весь механизм начнет расстраиваться, а они не смогут справиться без синтетической пищи...
- Город гибнет, правда? - спросил я глядя на Марка в слабом свете, отраженном от серой стены перед нами.
- Если бы только это... Гибнет весь мир, и уже давно. Ты заметил, что город почти пуст...
- А эти, в предместьях?
- Эх, это слишком сложно, чтобы рассказать в двух словах. Поговорим в удобных креслах.
Он пошел вперед, рассматривая осыпающиеся стены домов, словно пытался расшифровать давно стертые надписи с названиями улиц.
- А нельзя что-нибудь сделать... помешать?... - тихо спросил я.
- Чему? Вымиранию человечества? Никто не станет их спасать. Не имеет смысла. Они вымирают планово. Просто не размножаются. Это очень гуманный способ ликвидации.
- Так молодых ведь много?
- Ты ничего не заметил? Ты был на Луне... Тебе не объяснили в чем дело?
- Они? Неохотно и невнятно упоминали о дегенерации... О сделанных ошибках...
- Поговорим позже. Сколько женщин ты видел в городе?
- Кажется... ни одной.
- Вот и ответ.
- Их нет?
- Во всяком случае, очень немного... и остается все меньше. Кирил объяснит подробно, он биолог, занимался генетикой. Похоже, мы пришли. Серо-голубое здание показалось знакомым. Да, это могло быть здесь. Перерезанное перекрытием верхнего уровня на высоте окон седьмого этажа, здание Института держало своей крышей следующее перекрытие. В лишенных стекол окнах серели груды застывшего крезолита.
- Неужели нет входа? - пробормотал Марк и двинулся вдоль стены. Я пошел за ним.
- А с другой стороны? - подсказал я.
- Посмотрим. Должно остаться хоть одно окно. Обычно так делали, чтобы добраться до фундамента здания через одно из наружных помещений. Мы обошли громаду здания, плотно заполненную монолитом.
- Ничего, - сказал Марк. Я почувствовал, как твердые плиты уходят из под ног. - Но есть еще один шанс. Следующий уровень опирается на крышу здания. Пойдем.
Он посветил вокруг, в поисках ближайшего строения. Институт стоял один посреди пустой площади, как огромный пилон, поддерживающий перекрытие в радиусе нескольких десятков метров. Марк отправился наугад в сторону какого-то темного здания.
- Порядок, - сказал он, проверяя что-то на своем плане. - Это наверное старый Вычислительный Центр. Кажется, здесь до сих пор работает часть компьютерной системы города.
Входная дверь здания была открыта. По узкой лестнице мы прошли шесть этажей вверх.
- Замечательно! - Марк показал на металлическую лестницу, подвешенную к люку. - Попробуй открыть.
Я взобрался по лестнице и упершись спиной приподнял крышку люка. Потянуло затхлым воздухом, сверху посыпались комья земли. Я поднял фонарик и посветил в открывшуюся щель. Выше находился прикрытый тяжелой решеткой колодец, похожий на канализационный сток. Я без труда отодвинул решетку и мы выбрались на верхний уровень.
- Туда! - Марк показал направление и мы пошли по сыпучему сухому грунту - бывшему газону. С обеих сторон тянулось заброшенное потрескавшееся полотно дороги, дальше - череда одинаковых высоких блоков, абсолютной чуждой мне архитектуры. Это был город, возникший намного позже моего отлета.
- Где-то здесь спуск, - сказал Марк, обыскивая участок земли метрах в пятидесяти от того места, где мы выбрались наверх. - Твой институт под нами... Черт побери, открыто...
Я склонился над черным прямоугольным отверстием в земле. По пологим стенам колодца наверх проскользнуло несколько крыс.
- Крысиная тропа. Надо быть внимательней, их может быть больше.
Приготовь парализатор, - он поправил на груди свой газовый лазер. - Чего им искать на втором уровне?
Мы осторожно спускались по крутой металлической лестнице. Да, это был институт. Я знал этот зал на последнем этаже. Раньше здесь, перед кабинетом директора, стояла огромная пальма. Теперь это было ограниченное грязными стенами пространство, с потолка свисала пыльная паутина. Из проемов выбитых дверей торчали комья крезолита. Я бежал вниз по широкой лестнице, на которой сохранилась светлая полоса от когда-то покрывавшего ее ковра. Марк с трудом поспевал за мной, пришлось идти медленнее.
- Иди сам. Я подожду здесь, - попросил он, опершись о перила, где-то на уровне шестого этажа. - Не хочу высоко подниматься на обратном пути.
- Я скоро.
- Удачи, - пробормотал он, доставая из кармана мешочек с табаком и трубку.
До подвала я добрался без препятствий, если не считать кучки крыс, прыснувших в стороны под лучом фонарика, который наткнулся на них в темноте подвала. Что они здесь искали?
Может, отсюда есть другой выход, на более низком уровне? От возбуждения я дважды терял дорогу в лабиринте подвальных коридоров, и наконец добрался до скрытого прохода. Я разблокировал механизм замка и толкнул бетонную плиту. Она легко поддалась. Я стоял над колодцем с крутой лестницей. Лестница проржавела, но держалась еще крепко. Я медленно опустился вниз.
Крышка люка была закрыта. Я дернул ручку, люк плавно поднялся. Луч опустился вглубь цилиндра. Хотелось крикнуть, но пересохшая гортань не выпустила из себя ни звука...
Я спустился вниз по металлической лестнице. Фонарик осветил тесное пространство. Внутри цилиндра было пусто. Нет... Не совсем. Под стеной, на гладкой плите пола, лежал огромный букет цветов. Я присел и рассмотрел их поближе. Полураскрывшиеся бутоны ярко-красных роз были свежими и сильно пахли. Между лепестками блестели капли воды. Мои руки дрожали, когда я раздвигал стебли, ранясь об острые колючки. Нет... Письма не было - ничего кроме цветов... Значит она была здесь, несколько минут назад. Если бы не запах роз, я бы нашел в этом тесном пространстве хорошо знакомый, надолго запомнивший запах ее тела... Минуту назад она была здесь... Когда она ушла? Или, оставив цветы, ушла сразу, не собираясь вернуться? Нет, в таком случае остались бы слова прощания. А может, подождав четыре минуты, вышла проверить, не вернулся ли я? Нет, она бы захватила цветы, чтобы вручить мне при встрече...
- Куда? Зачем?...
Не знаю, как долго я сидел там, внутри цилиндра, придумывая и отбрасывая разные варианты. Если бы люк был закрыт, снаружи прошли бы тысячелетия...
Теперь, когда напряжение ожидания кончилось, развеялись надежды, державшие меня в постоянной готовности к действию, я чувствовал, как прибавляются годы, словно обманутое время отбирало причитающуюся ему дань...
Я пытался не сдаваться, удержать в себе, вопреки всему, ту веру, которая была так необходима мне в Космосе и теперь... Много раз я сопоставлял домыслы и гипотезы, располагая их по степени вероятности. Что могло произойти там, внизу? Что случилось потом? В то, что она была там, я верил безоговорочно. Цветы, которыми она хотела меня встретить - достаточное доказательство.
Пятьдесят лет, планируемое время моего отсутствия, внутри цилиндра прошли за четыре минуты. Я представил себе Йетту с букетом в руках, долгие минуты разглядывающую часы... Когда минуты прошли, за последующие секунды ее спокойствие должно было переродиться в панику. Осознавая тот факт, что там, снаружи, в темпе секундной стрелки проходили месяцы и годы, она должна была действовать молниеносно. Выпустив из рук букет, она взобралась по лестнице, чтобы открыть люк. Тогда сумасшедшее время остановилось, вернувшись к нормальному темпу. Появилось время подумать. Что сделал бы я на ее месте? Естественно, достаточно было просто подняться на любой этаж здания, нажать кнопку видеофона и соединиться с центром управления космической службы. Через пятьдесят лет после моего отлета Институт еще работал. Может быть нижние этажи уже оказались ниже уровня первого перекрытия, но лестничная клетка сохранилась до сегодняшнего дня, целая, открытая по всей длине. Она могла свободно выйти и вернуться получив информацию...
Что ей могли сказать в центре? В то время еще ничего. "Гелиос" был на обратном пути, но за пределами связи. Почему никогда раньше я не представлял такой ситуации - Йетта покидающая цилиндр... Мы же договорились, что я найду ее там. Но происшедшего мы не предвидели. Нет, неправда. Каждый из нас думал об этом, но никто не хотел обсуждать. Как два чертовых страуса, мы предпочитали не устанавливать других версий встречи. Возможно, нам казалось, что сама вера в осуществление нашего плана делает его безупречным...
Почему она не вернулась? Корабль опаздывающий на целые годы - не такая уж редкость... Да. Но не на столетие, не на полтора... Хотя, она могла выходить несколько раз. Свежесть цветов свидетельствовала о том, что при каждом выходе, она закрывала люк. Машинально она делала это, или целенаправленно... чтобы не завяли розы? Если так, то она должна была верить и ждать... До тех пор пока не вернулась после очередного выхода. Что помешало ей вернуться? Когда это произошло? Сто лет назад? Год?
Неделю? Может совсем недавно, сейчас и... теперь она здесь, в городе? Я испугался этой мысли: одна, здесь? Ван Трофф совершил преступление, и я вместе с ним...
Но она могла выйти в любую секунду из тех шестнадцати минут, которые для нее длилось мое отсутствие. Запертая в склепе, который должен был вернуть ее живой и молодой после стольких лет... В голове вертелись несколько вариантов событий, но я не смог выбрать ни одного. Нет, не знаю, и не узнаю никогда... Сейчас. Спокойнее, без нервов! Есть только две возможности - она жива, или нет... Избитая истина. Но начинать надо с этого. Итак, если она жива, то... в любой момент может вернуться к цилиндру и найти мое письмо, как только она закроет люк, я его тут же открою, поскольку все время буду сюда заглядывать...
Либо она вышла давно и теперь...
Меня потрясла ужасная мысль: я увидел ее в толпе оборванцев из предместья, старую женщину с поседевшими волосами, в лохмотьях, изгнанную из города кучкой воинственных юнцов со стальными трубами в руках. А если она умерла? Долой эту мысль, не хочу принимать ее. Йетта должна быть здесь, такая же как и раньше. Она может появиться в любой момент.
