каменный колодец собирает воду отовсюду.
Поэтому Бордман внимательно вел подсчеты. Ирония судьбы - ему
приходилось вкладывать столько труда, потому что у него не было
атмосферных ракет, таких как использовали в службе Надзора чтобы получить
картину погоды на планете. Они взлетали вертикально вверх, приблизительно
на пятьдесят миль, распыляя натрий за собой. Путь их был виден какое-то
время и наземные инструменты отмечали малейшее изменение в ветрах, дующих
с различной скоростью в разных направлениях один над другим. Такая ракета
с несколько измененным грузом могла сделать все то, что Бордман собирался
сделать. Но у него ни одной ракеты не было, и стоило большого труда, чтобы
построить нечто подобное.
Посадочная ловушка была не меньше полумили в диаметре и поднималась
на высоту в две тысячи футов потому что ее поле превосходило пять
планетарных диаметров для того чтобы захватывать приземляющиеся корабли и
выбрасывать их для взлета. Для управления солидными объектами это было
идеальное устройство, а энергия бралась уже в качестве побочного действия.
Забросить испаряющуюся натрием бомбу на любую высоту от двадцати до
пятидесяти миль - для этого необходима ловушка всего лишь в шесть футов
шириной и пять - высотой. Можно было построить и более высокую, и
попытаться работать с ней. Увеличение размеров облегчало точность
заброски.
Он утроил размеры. Это будет ловушка восемнадцать футов в диаметре и
пятнадцать в высоту. Используя небольшую бомбу он сможет с легкостью
забросить ее на семьсот пятьдесят тысяч футов, намного дальше чем
требовалось. Он принялся составлять детальный чертеж.
Вернулся Херндон с полудюжиной специально отобранных колонистов. Это
были молодые люди, скорее техники, чем ученые. Многие из них были намного
моложе Бордмана. На многих лицах было мрачное и недоверчивое выражение,
были некоторые пытающиеся изобразить безразличие а двое пытались сдержать
гнев на обстоятельства, которые уничтожат не только их жизни, но и все что
они помнили на планете, которую они называли своим домом.
Он принялся объяснять. Он пытается забросить распыленный металл в
ионосферу. Натрий, если удастся его достать, кальций, если сможет, и цинк,
если удастся. Эти металлы действительно ионизировались солнечным светом
гораздо лучше, чем атмосферные газы. В результате он собирался напичкать
ионосферу этими металлами и увеличить эффективность солнечного сияния и
проводимость электрического поля. И кроме того увеличится индуктивность
нормальной ионосферы.
- Нечто похожее проделывалось сотни лет назад, на Земле, - объяснял
он. - Они использовали ракеты, и распыляли натриевые облака на высоту
двадцать-пятьдесят миль. Даже сегодня Надзор использует проверочные
ракеты, выпаривающие натрий. Это в какой-то мере поможет нам. Вот и
выясним в какой мере.
Он почувствовал, что Херндон неотрывно смотрит на него. В его глазах
отражался почти священный трепет. Но один из техников сказал:
- И как долго будут сохраняться эти облака?
- На такой высоте три-четыре дня, - ответил ему Бордман. Ночью это не
слишком поможет, но они должны собирать энергию, когда на них светит
солнце.
Человек стоящий сзади воскликнул:
- Хоп! - И потом добавил: - Пошли!
Но кто-то лихорадочно сказал:
- А что ты собираешься делать? У тебя есть рабочие чертежи? Кто будет
делать бомбы? Кто чем займется? Давайте распределим роли!
Наступило замешательство и Херндон исчез. Бордман подозревал, что он
отправился к Рики чтобы она передала его теорию по коду на Лани-2. Но не
было времени остановить его. Этим людям была необходима подробная
информация и прошло полчаса прежде чем ушел последний из них с наспех
набросанными эскизами. К тому же некоторые возвращались, требуя новых
объяснений, да приходили и другие которые требовали дать работу и им.
Когда он наконец остался один, Бордман подумал: "Может быть это
сработает, потому что позволит посадить Рики на судно Надзора. А они
думают, что это сможет спасти людей на их планете!"
Но скорее всего нет. Получение энергии от солнечного света это
получение энергии и ничего больше. Получите ее в качестве электрической
энергии и останется меньше тепла. Нагрейте одно место электричеством и во
всех остальных местах станет холоднее. Таков закон. В условиях колонии это
не имело особого значения, но на их планете разница была существенной. Чем
больше старались сохранить тепло тем больше тепла требовалось... И снова
это может замедлить смерть двадцати миллионов жизней, но никогда, никогда
не предотвратит ее...
Дверь мягко открылась и вошла Рики. Она стала смущенно.
- Я только что закодировал то, что Кен приказал мне отослать домой.
Это... это решит все проблемы! Это чудесно! Я хотела сказать тебе!
- Будем считать, - сказал Бордман в отчаянной попытке воспринимать
все происходящее небрежно. - Что я отвесил глубокий поклон.
Он попытался засмеяться. Но ему это не удалось. И Рики внезапно
глубоко вздохнула и посмотрела на него с новым выражением.
- Кен прав, - сказала она мягко. - Он говорит, что ты не можешь быть
удовлетворен. Ты недоволен собой даже сейчас, правда? - Она улыбнулась. -
Но мне больше всего нравится то, что ты не умеешь ловчить. Женщина смогла
заставить тебя совершить невероятное. Я!
Он посмотрел на нее. Она улыбалась.
- Я, даже я, по всяком случае могу представлять что я помогала
бороться со всем этим! Если бы я не сказала, пожалуйста измени факты,
которые мне не нравятся, и если бы я не сказала, что ты большой и сильный
и умный... Я собираюсь говорить тебе об этом всю свою оставшуюся жизнь. Я
помогала тебе сделать это!
Бордман сглотнул.
- Боюсь, - сказал он, - что это снова не сработает.
Она склонила голову на бок.
- Нет?
Он смотрел на нее сочувствующе. И затем с удивительной сменой
эмоциональной реакции он увидел, что ее глаза полны слез. Она топнула
ножкой.
- Ты чудовище! - воскликнула она. - Я пришла сюда и... и если ты
думаешь, что меня удастся запихнуть в безопасное место даже не сказав мне,
что я "очень нравлюсь тебе", как сказал мой брат, или например, что я
"настоящее чудо"...
Он был ошарашен тем, что она знает. Она снова топнула ножкой.
- Черт бы тебя побрал! - воскликнула она. - Неужели я должна просить,
ч_т_о_б_ы _т_ы _п_о_ц_е_л_о_в_а_л _м_е_н_я_?
В ночь перед запуском Бордман сидел рядом с термометром, фиксируя
температуру снаружи. Он трясся над ней как трясутся над больным ребенком.
Он смотрел и покрывался испариной хотя внутренняя температура в домиках
была понижена, для того, чтобы сберечь энергию. Больше ему ничего не
оставалось делать в настоящий момент. В полночь термометр показал, что
сейчас семьдесят градусов ниже нуля по Фаренгейту. За полчаса до рассвета
она опустилась до отметки в восемьдесят градусов ниже нуля. На рассвете
она была восемьдесят пять градусов ниже нуля. Затем он покрылся обильной
испариной. Постепенное понижение показывало, что двуокись углерода
вымерзла из верхних слоев атмосферы. Замерзшие частицы медленно падали
вниз и когда они достигали нижних, более теплых слоев они снова
возвращались в состояние газа. И был уровень выше СО2, где температура
была чудовищной.
Но высота, где двуокись углерода еще находилась все уменьшалась.
Медленно, но неотвратимо. А выше не было нижнего предела температуры.
Тепличный эффект зависит от содержания СО2. Где его не было воцарялся
холод космоса. И если на поверхности термометр покажет сто девять градусов
ниже нуля - тогда все кончено. Без тепличного эффекта ночная сторона
планеты потеряет все свое тепло в одно мгновение. Даже на дневной стороне
будет достаточно холодно и она будет терять тепло по мере того, как будет
уходить солнце. Температура минус сто девять и три десятых это критическая
точка. Если она упадет ниже то быстро сползет до ста пятидесяти или
двухсот пятидесяти, или даже больше. И никогда не вернется к прежнему
теплу.
Ночью пойдет дождь, дождь кислорода вымороженного до состояния
жидкости и падающего на поверхность. Человеческая жизнь станет невозможна
в любом убежище в любых условиях. Даже космические скафандры не спасут
когда атмосфера будет терять тепло с такой быстротой. Космический скафандр
может обогреваться несмотря на потерю температуры за счет радиации в
вакууме. Он не сможет обогреваться когда вступит в контакт с водородом
который охладит его в одно мгновение.
Но когда Бордман покрылся испариной термометр остановился на отметке
в минус восемьдесят пять градусов. И начал медленно подниматься. Когда
показалось солнце температура была минус семьдесят. Еще через час при
ярком солнечном свете температура была не больше шестидесяти пяти
градусов.
И когда пришел Херндон Бордман совсем обессилел.
- Твой телефонный экран мигал, - сказал Херндон, - но ты не отвечал.
Видимо ты повернулся к нему спиной. Рики снаружи, в шахте, наблюдает за
ходом работ. Она обеспокоена тем, что не смогла связаться с тобой. Просила
меня выяснить не случилось ли чего с тобой.
- Она взяла с собой что-нибудь, чтобы обогревать воздух которым
дышит? - спросил Бордман.
- Естественно. Он добавил с любопытством: - А в чем дело?
- Мы практически добрались до края, - сказал ему Бордман. - Я боюсь,
что если не сегодня, то завтра. Если выморозит двуокись углерода...
- У нас есть энергия! - уверенно заявил Херндон. - Мы построим
ледяные туннели и ледяные купола. Мы построим город подо льдом, если
придется. У нас ведь есть энергия!
- Я очень сомневаюсь в этом, - сказал Бордман. - И хотел бы чтобы ты
не говорил Рики о нашем договоре, чтобы отправить ее, когда придет судно
Надзора!
Херндон улыбнулся.
- Малая ловушка готова? - спросил Бордман.
- Все в порядке, - ответил Херндон. - Она в туннеле шахты и боковые
обогреватели вокруг. Бомбы тоже наготове. Мы сделали достаточно, чтобы
хватило на много месяцев, пока мы будем внутри. Нет смысла рисковать!
Бордман задумчиво посмотрел на него. А затем сказал:
- Тогда мы можем отправиться и испытать эту штуку прямо сейчас.
Он надел модифицированный комбинезон специально переделанный для
больших морозов. Никто не мог дышать воздухом при температуре в шестьдесят
пять градусов без того, чтобы отморозить легкие. Поэтому добавилась
пластиковая маска закрывающая лицо и, кроме того вдыхаемый воздух проходил
через тонкий металлический обогреватель. И тем не менее находится вне
убежища долгое время было небезопасно.
Бордман и Херндон вышли наружу. Они покинули шлюз и взглянули вокруг.
Солнце казалось стало еще бледнее, и снова потеряло гало. Ледяные
кристаллы больше не плавали в почти замерзшем воздухе. Небо было темным.
Оно стало почти багровым, и Бордману казалось, что он видит слабые искорки
света в нем. Это могли быть звезды, сверкающие в дневное время.
Казалось, что никого не было вокруг, лишь холод окружающих гор. Но
скоро стало видно движение во входе в шахту. Оттуда показалось четверо
мужчин, дышащих так же тяжело как и Бордман. Они выкатили
восемнадцатифутовую ловушку из шахты, передвигая ее на пустых мешках,
которые служили гораздо лучше чем колеса на крутой поверхности. Они до
абсурда походили на медведей в своих масках и одеждах. Они несли с собой
нечто вроде капсулы. Установку они поставили на круглом камне который
поднимался в центре долины.
- Мы все сделали, - сказал Херндон задыхающимся голосом, - теперь ее
