которые по-прежнему были вне себя от горя. Все уже смирились с
исчезновением Файла, даже по телевизору фотографию перестали показывать.
Файлов отец дал мне телефон Валерьяныча и спросил:
- Зачем тебе?
- Хочу продолжить дело Владимира, - сказал я.
Он вздохнул и потрепал меня по волосам.
Я позвонил Валерьянычу из нашего коммунального коридора поздно
вечером, тайком, когда мама уже улеглась спать.
- Есть новости о Феденеве, - шепотом сказал я.
- Что?! Кто это говорит?! - закричал он в трубку.
- Пока я не могу назвать себя. Но я обещаю, что поделюсь с вами
информацией, если вы дадите мне ненадолго персональный компьютер.
- Как вы смеете? - закричал он. - Это вымогательство! Я в милицию
обращусь.
- Не надо в милицию. От этого зависит судьба Файла.
- Я не верю! Чем вы можете доказать?
- Я знаком с Джонни, параллельным мальчиком из программы Володи, -
слегка соврал я.
- Вы знаете о Джонни? - насторожился он. - Этого быть не может!
- Могу вам его описать, - сказал я и быстренько обрисовал Джонни, не
сказал только, что тот умеет говорить, потому что помнил слова Файла.
На другом конце трубки наступило долгое молчание.
- Хорошо. Я дам вам компьютер. Приходите, - наконец сказал
Валерьяныч.
Я записал адрес и стал соображать - как поведут себя соседи, если я
приволоку в квартиру персоналку. Наверняка завопят, что боятся грабителей.
Да и мамка... Эх, мне бы сообщника! Но никого под рукой не было. Ленька
после того случая с рэкетирами и думать боялся о поисках Файла. Правда,
оставалась Светка. Я решил посвятить ее в тайну, но не полностью.
Чуть-чуть.
Телефону я не доверял, отправился к ней домой, потому что в школе ее
не было уже три дня. Наверное, заболела. Девчонки любят болеть.
Дверь открыл батюшка Светы. Был он в домашнем халате, поверх которого
лежала большая черная окладистая борода. Батюшка Светы весь круглый:
круглое лицо, круглые плечи и круглый живот. Он поглядел на меня сверху
вниз круглыми голубыми глазами и спросил ласково:
- Тебе Светланку, сын мой?
- Угу, - кивнул я.
- Дочь моя больна, у нее помрачение разума. Надеюсь, временное. Она
говорит про каких-то пришельцев, а пришельцев никаких нет, кроме Господа
нашего Иисуса Христа, который придет в положенный час...
- Так дома она или нет? - не понял я.
- Я держу ее дома, пока бесы не покинут ее, - сказал он.
- А когда они ее покинут?
- На то воля Господня, - воздел он глаза вверх.
- А поговорить с ней можно?
- Ты сам не от бесов ли? - строго спросил он. - В пришельцев веруешь?
- Не-а. Я в рэкетиров верую, - сказал я.
- А это кто? Небось, тоже бесы?
- Хуже, - сказал я. - Но я против них.
- Тогда заходи, - сказал он.
Светка меня встретила как-то отрешенно. Будто и вправду больная.
Сидит на диване, положила на колени большую книгу, на нее лист бумаги - и
рисует пришельцев.
Я попытался вернуть ее к действительности, то есть к Файлу, но не
тут-то было. Смотрит сквозь. Потом нехотя рассказала, что еще дважды
летала на эту самую Симануку, участвовала в охоте на кнопфликов.
- Кто это? - спрашиваю.
- Такие головастики размером с собаку. В воздухе плавают.
- Ага, понятно.
Вижу, что у нее крыша совсем набекрень от этих кнопфликов, не
возражаю. Пускай батюшка Светы из нее бесов изгоняет вместе с кнопфликами.
Мне это не по зубам.
Поговорили еще про Симануку, кнопфликов и этих... Фуфырчиков,
вспомнил! Я из вежливости, потому что вполне согласен с батюшкой: крыша
едет. А Светка с увлечением, да так расписывает, что ей впору садиться
фантастическую повесть сочинять.
Вижу, не помощница. Тепло попрощался и смылся. Пускай там сами с
бесами разбираются.
Только вышел на улицу - уже стемнело, на улице пусто; завернул за
угол - навстречу мне как кинется кто-то зеленый, морда страшная,
оскаленная! И, кажется, с крыльями.
Разглядеть не успел, потому что неожиданно для себя крикнул "Кхья!" -
и как дам ему в зеленую челюсть ребром ладони! Короче, применил прием
"лю-син-чжан", что означает "ладонь-комета". Это зеленое чудовище
развалилось на мелкие кусочки и растаяло. На дракона похоже, как я потом
понял. Не фига себе галлюцинации после светкиных разговоров!
Дальше - больше. Вышел я на Большой проспект Петроградской стороны.
Опять на улице - ни души. Очень странно. Будто глубокая ночь, а на самом
деле было часов семь вечера. Стало даже жутковато. Вымерли все, что ли? И
вдруг слышу сзади шаги: топ-топ-топ... Оглянулся - на меня надвигаются
пятеро. Я их сразу узнал. Это были рэкетиры из коктейль-бара во главе с
Ферри. Я хотел бежать, но опять-таки неожиданно для себя не побежал, а
храбро двинулся им навстречу. У самого душа в пятках. Не доходя трех
шагов, остановился. И они остановились.
- Попался, гаденыш! - проговорил Ферри.
И они все кинулись на меня. Я изобразил "черный смерч", что
по-китайски будет "хэй-сяань-фэн", и принялся дубасить их всеми возможными
приемами ци-гун, даже теми, о которых не имел понятия. Я взвивался в
воздух, крушил пяткой, ладонями, локтями, уходил от ударов и все время
выдыхал: "Кхья! Кхья! Кхья!". Через тридцать секунд все пятеро живописно
валялись на асфальте, постанывая.
Я подошел к Ферри и применил прием "захват сердца и мысли". Ну,
по-русски это будет: взял за грудки и заглянул в глаза со значением. Ферри
затрясся и вдруг заплакал. Ей-Богу, не вру! Мне даже жалко его стало.
- Не убивай! Век служить буду... Гадом буду... - канючил Ферри,
размазывая кулаком слезы по щекам. - Проси чего хочешь.
В общем, типа золотой рыбки. "Чего тебе надобно, старче?"
- Денег хочешь? - с надеждой спросил Ферри.
Я отрицательно помотал головой.
- А чего?
- Компьютер мне нужен, - сказал я.
7. АМЕРИКАНСКОЕ КИНО
Правильно говорят - с кем поведешься, от того и наберешься. Связался
я с рэкетирами, чтоб они провалились! Физически они развитые, но тупые.
Только силу уважают и деньги. А на всякую силу есть другая сила.
Свою силу я им показал, они три дня раны зализывали и стонали. А
когда я сказал Ферри, что мое дело пахнет двадцатью миллионами баксов, он
совсем присмирел. Ловил каждое слово.
Короче, мы договорились, что, когда Валерьяныч даст мне компьютер, я
поставлю его на Турбинную. Там у Ферри была конспиративная квартира в
расселенном доме. Его команда обещала меня охранять и выполнять мелкие
поручения. Мы с Ферри договорились, что десять процентов будут его, когда
я закончу работу над дискетой и продам ее фирме "Микрософт". Я уже понял,
что Файл исчез навсегда, не пропадать же деньгам!
В назначенный Генрихом Валерьянычем день мы с моими подручными на
двух машинах поехали к нему. Нужно было забрать компьютер и обеспечить
охрану. На первой машине ехали мы с Ферри, на второй - еще четыре
рэкетира.
У подъезда Валерьяныча стояла белая "Волга". Я сначала не обратил на
нее внимания, а зря.
- Я один поднимусь на переговоры, - сказал я Ферри. - А то он вас
испугается.
Ферри кивнул.
Я поднялся наверх. Генрих мне открыл, глаза сияют, борода торчком.
- А-а, старый знакомый! Так это тебе нужна персоналка?
- Я с отдачей, - говорю.
- Спасибо хоть на этом, - улыбается.
Мы прошли в комнату, где стоял компьютер. Экран светится, на экране
какие-то формулы. Генрих меня усадил, предложил кофе. Я отказался.
- Так что же ты знаешь о Володе? - спрашивает участливо. - Он жив?
- Ну, как сказать... - замялся я.
- Что значит "как сказать"? - заволновался Генрих. - Жив или нет? Тут
половинки быть не может.
- Может, - говорю.
Он прищурился, сразу стал злой.
- Объясни, - говорит.
- Не могу. Я пока сам не разобрался.
Он еще злее стал. Вскочил со стула, изогнулся да как заорет!
- Я хотел с тобой по-доброму! Ты пособничаешь преступникам! Мальчика
похитили, а ты не желаешь говорить! Да еще вымогаешь у меня ценную вещь!
И тут распахивается дверь соседней комнаты и оттуда выходят двое в
штатском и с пистолетами.
- Руки вверх! - орут хором.
Я поднял руки вверх. Мне не жалко.
- Фамилия?! - орут.
- Баранов.
- Имя?!
- Дима.
- Вы задерживаетесь по подозрению в соучастии по делу о похищении
несовершеннолетнего Владимира Феденева, а также по обвинению в
вымогательстве! - выпалил тот, что чуть посолиднее, хотя они оба
одинаковые. Промолотил все эти слова без запинки, видно, не привыкать.
- Хорошо, - киваю. - Только уберите пушки. Я безоружен.
Они мои карманы ощупали, спрятали пистолеты.
- Пошли, - говорят.
- Куда? А компьютер? - спрашиваю.
- Будет тебе все, и компьютер, и колония для несовершеннолетних. Это
мы обещаем.
Такое дело мне резко не понравилось. Но спорить с ними китайскими
приемами не стал. Успеется. Оделся и спустился вниз к белой "Волге". Это
их машина была.
Вижу краем глаза - мои рэкетиры насторожились, к баранкам припали. А
эти двое запихивают меня в "Волгу" и куда-то везут. Мои ребята следуют по
пятам в "Жигулях". Привозят меня к Большому дому. Это здание Комитета
госбезопасности на Литейном. "Ого! - думаю. - Какой почет!".
Не успел тот, что со мной рядом, открыть дверцу, как к "Волге"
подскочили Ферри и еще двое. Выхватили меня из кабины - и бегом! Те
опомниться не успели, а мы уже в "Жигулях", причем я непонятно почему
оказался за рулем. Водить машину я, между прочим, никогда не пробовал.
Однако мигом завел мотор, перевел скорость, нажал на газ и помчался к
Литейному мосту. "Волга" взревела двигателем и тоже помчалась за нами.
Вторые "Жигули" куда-то отвалили.
Слышу - сзади стреляют. Я верчу баранку, жму на педали, тормоза
скрипят - как в американском фильме! Жутко клево! И опасности не чувствую
никакой. Только восторг. Мои рэкетиры сзади отстреливаются.
И что характерно - на улицах опять пустынно, никаких машин и
прохожих, только мы мчимся, визжа тормозами на поворотах.
Но мне тогда не до размышлений было, лишь бы уйти от преследователей.
Смотрю, Ферри достает автомат и начинает поливать прямо через заднее
стекло. "Ого! Пахнет серьезным сроком, - думаю. - Бандитизм в чистом
виде."
Вдруг откуда ни возьмись в небе появляется военный вертолет,
желтенький такой, и начинает нас сопровождать. Все, попались!
- Тормози! - кричит Ферри.
Я затормозил. Было это на набережной Невки, напротив телебашни.
Ферри выскочил из машины, мигом достал из-под сиденья противотанковое
ружье и как жахнет по "Волге". Она на куски и разлетелась. Обломки упали в
реку. Тогда Ферри наставляет дуло на вертолет и снова - ба-бах! Вертолет
тоже в брызги.
- Все, поехали, - сказал он, утирая пот со лба.
Мы поменялись местами - он сел за руль, а я рядом - и поехали на
Турбинную. В городе опять стало оживленно, как обычно. А может, мне
показалось, что никого не стало, когда мы играли в американское кино?
Приехали туда, а там уже трое моих подручных разбираются с
компьютером. Как дикари с балалайкой.
- Где взяли? - спрашиваю.
- Бармалея твоего грабанули, - смеются.
- Кого?
- Ну, Генриха. Я похолодел. Сотрудники спецслужб - ладно, Бог с ними,
я их знать не знаю. А Валерьяныч, можно сказать, знакомый.
- А с ним?! С ним что сделали?! - закричал я.
- Ничего не сделали, Сэнсей. Связали и оставили, как был. Даже лица
не тронули.
Я им, между прочим, велел себя сэнсеем называть. Они думали, что это
