следующую комнату и продолжил поиск.
- Вверху, у потолка, - вздохнул он. - Я мог бы догадаться.
Затем приставил лестницу к трем футам кумранских свитков,
сбалансировал ее и поднялся.
Зажег сигарету, когда сел в легкое кресло с копией "Книги Жизни
Манифолда Перилса и Плис для Продолжающегося Дыхания", древнего пейанского
манускрипта, на коленях.
Через несколько мгновений, позже, показалось, что услышал щелчок и
запрограммированный кашель у правого локтя. Робот вошел, бесшумно
развернулся на толстом ковре, подошел к человеку и опустил закрытый поднос
на более приемлемый для принятия пищи уровень. Затем продолжил манипуляции
и открыл его.
Он ел машинально, продолжая читать. Через некоторое время заметил,
что робот вышел. Он не помнил, что же такое съел за ленчем.
Продолжал читать.
Обед прошел в той же манере. Подошла ночь и вокруг него включилось
освещение, усиливаясь по мере того как темнота сгущалась.
Уже посреди ночи он перевернул последнюю страницу и закрыл книгу.
Потянулся, зевнул, поднялся и пошатываясь пошел. Он не почувствовал, что
правая нога затекла. Сел обратно и подождал, пока снова сможет двигаться.
Когда все прошло, поднялся по лестнице и заполнил нишу. Затем обратно
поставил лестницу в угол. Он мог бы иметь роботов-экстензоров и
гравилифты, но предпочитал старые модели библиотек.
Он прошел мимо затянувшихся окон и зашагал к бару на западной
террасе. Сел перед ним и сзади включилось освещение.
- Бурбон и воду, - сделал заказ. - Двойной.
Последовала десятисекундная пауза, в течение которой можно было
почувствовать слабую вибрацию на кончиках пальцев, покоящихся на стойке.
Затем шесть на шесть квадрат открылся перед ним и медленно появился стакан
с напитком, заполненный точно до расчетного уровня. Он взял его и отпил.
- ...И пачку сигарет, - добавил, вспомнив, что его кончились
несколько часов назад.
Они были переданы. Он вскрыл пачку и зажег одну с помощью того, что
вероятно было последней зипповской зажигалкой из музея.
Определенно она еще функционировала. Каждый винтик был заменен
несчетное количество раз сделанными по заказу дубликатами, созданными
единственно с целью починить зажигалку - таким образом она не являлась,
строго говоря, античной вещью; по природе скорее всего прямой потомок. Его
брат отдал ее ему - когда? Он сделал еще глоток. Где-то еще у него был
оригинал, все поврежденные детали заново собраны внутри поцарапанного
корпуса. Вероятно где-то на дне ящика того старого стола...
Он затянулся сигаретой и почувствовал как тепло от напитка
разливается в желудке и затем быстро распространяется за его пределы.
Оранжевая луна висела низко над горизонтом, и быстро проносящиеся
белые существа были шагающими полубогами. Он слабо улыбнулся,
прислушиваясь к лягоштормовскому хору в болоте. Они исполняли что-то из
Вивальди. Это из "Лета"? Да. Так. Сделал еще глоток и взболтнул остаток в
стакане.
Да, это его работа, решил он. Он действительно единственный из них с
опытом в пространстве. И конечно священника лучше будет послать для
выяснения к чужестранцу, чем одного из его собственных людей. Меньше
шансов для выговора, для расовых споров; и если какая-то опасность...
"Цинично, - решил он, - а ты не хочешь быть циником. Только
практиком.
Что бы ни побуждало, теперь это твое; и ты знаешь что случилось в
прошлый раз, кое-что похожее. Должно быть с тем же имели дело. Факт, что
не будет элемента контрольных средств, в конечном счете дойдет до
каждого."
Он допил, загасил сигарету. Стакан исчез. Панель заскользила,
закрываясь.
- Дайте мне того же, - сказал он и быстро. - Не сигареты, - припомнил
новую программу сервомеха.
Питье вновь появилось, и он взял его машинально, находясь в глубокой
задумчивости. Затем прошел и полуоткинул свое любимое кресло. Приглушил
освещение, заставил температуру комнаты снизиться до 62 градусов по
Фаренгейту, передвинул контроль, который вызвал возгорание настоящих дров
в камине напротив, через комнату, опустил трехмерное изображение зимней
ночи на одно из окон комнаты (это заняло у него несколько часов, чтобы
достигнуть по-настоящему похожего вида), погасив теперь все светильники,
увидел, что огонь разгорелся и откинулся в своем любимом, служащим для дум
приспособлении.
Утром он включил свой автомат-секретарь и прибор записи.
- Первое, - продиктовал, - я хочу поговорить с д-ром Мэтью и тремя
моими лучшими программистами, немедленно после завтрака, здесь во время
работы. Я хочу завтрак, кстати, в 20 минут. Вы приблизительно рассчитаете
время на еду.
- Вы желаете поговорить с ними поодиночке или со всеми вместе? -
прозвучал голос из спрятанного преобразователя.
- Со всеми. Теперь...
- Что вы предпочтете на завтрак? - прервал С&З.
- Все что угодно. Теперь...
- Пожалуйста будьте более последовательны. Последний раз вы
произнесли "все что"...
- Хорошо. Ветчина-и-яйца-и-поджаренный-хлеб-и-мармелад-и-кофе.
Теперь, второе, я хочу кого-нибудь в высоком звании из моего штата для
контакта с начальником Медицинского Управления или Директором службы
Здоровья или с кем-нибудь еще с таким же, черт, званием в комплексе СЭЛ. Я
хочу полного доступа к компьютеру Панопаса, не позже чем завтра к полудню,
по местному времени, посредством дистанционного ввода отсюда с Хоумфри.
Третье, иметь контроль в порту за всеми транспортами выходящими из
дистанционного прыжка. Четвертое, выяснить принадлежность и получить
досье... Это все.
Приблизительно через час с четвертью, когда они собрались, он махнул
рукой на кресла и улыбнулся.
- Джентльмены. Мне требуется ваша помощь в получении информации. Мне
не совсем ясна природа информации или вопросы, что я должен задать, чтобы
добраться до нее, хотя у меня и есть некое смутное представление. Это
должно касаться людей, мест, событий, правдоподобности и заболеваний.
Некоторые из вещей, что я желаю знать, касаются случившегося 15 или 20 лет
назад, а некоторые - недавнего времени. Это может занять много времени,
для того чтобы получить необходимую информацию, но я не располагаю таким
промежутком. Я хочу сделать это за два или три дня. Ваша работа,
следовательно, будет заключаться в том, чтобы помочь мне сформулировать
соответствующие вопросы и затем послать их от моего имени тому источнику,
который, верю, способен передать то, в чем я нуждаюсь. Вот основное.
Теперь мы должны обсудить детали.
Позднее, когда они все ушли, он понял, что не сможет сделать больше
уже ничего в этом направлении за оставшееся время, и обратил свое внимание
на другие вопросы.
В тот вечер, тем не менее, он прошелся по своему арсеналу.
"Это в целях гарантии, рутинная проверка", - так он себе сказал.
Но по прошествии времени обнаружил, что проверил только самые легкие
предметы, вызывающие летальный исход, такие, которые могут переноситься
одним человеком, возможно скрытые под одеждой, и способные действовать на
расстоянии. Когда подытожил проделанную работу, он, однако, не
остановился. Как и среди других существ, живущих только за счет
богоубийства в галактике, он чувствовал свой моральный долг быть готовым
на всякий случай.
Вот таким образом Фрэнсис Сэндоу провел дни перед своим отъездом на
Дейбу.
Страстно желающий проверить свои новые возможности на меньших
масштабах, перед тем как отправиться в огромные урбанизированные центры
Саммита - намного более популярного мира, чем Клич - Хейдель ван Химак
облетел мир на большой высоте, пока изучал карты и читал статистику,
касающиеся той синтетической планеты.
Затем осторожно, чтобы избежать центров контроля за движением,
великих космических портов, он выпал в малопопулярной глухой лесной
местности второго главного континента, Сориса. Там в каньоне, спрятал
катер под навесом скалы. Он засек их контроль и их порты, крохотным
излучателем, что нашел на полке, срезал ветвь дерева для маскировки и
закамуфлировал свой джамп-багги.
Продвигаясь вперед, с посохом в испещренной пятнами руке, он напевал
песню. Ранее это удивляло, так как слова для него были непонятны, да и
мотив какой-то из сновидения.
Через некоторое время Хейдель увидел небольшой дом фермера,
построенный у холма...
Музыка пульсировала вокруг, когда он приводил в порядок лабораторию.
Он чистил, приводил в порядок, шлюзовал, убирал все, в чем не было
необходимости в данный момент. Его гигантская, подобно привидению фигура,
плавающая вокруг корабля, вытягивалась и снова сплющивалась.
"Я становлюсь в некоторой степени старым холостяком, - упрекнул он
себя, внутренне улыбаясь. - Место для всего и все здесь. Что было бы, если
бы я получил возможность вернуться, быть снова среди людей,
адаптироваться? Конечно, я привык к глубокому космосу... И естественно это
будет полной переменой. Нет еще никого, кто мог бы прервать мой теперешний
образ жизни, если Х. не сможет что-либо сделать для меня. Так, должно быть
пройдут годы. Несколько веков, самое вероятное. Не считая некоторых
незапланированных прорывов. Что это будет, если займет несколько веков? На
что я буду похож? Призрак привидения? Единственный человек, что пережил
свой род? Что скажут потомки?
Функционируй его легкие, он бы рассмеялся. В действительности же
двинулся вперед и осел внутри секции обзора Б Коли. Там он наблюдал за
вращением звезд, как в космической центрифуге, вокруг него.
Грегорианское пение обеспечивало звуковую трассу, когда он висел и
они кружились на пути к Кличу, последней цели, указываемой в отчетах о
Хейдель ван Химаке.
3
Это произошло поздней дождливой осенью, тогда он впервые предстал
перед ней живьем.
Не имея посетителей, в тот вечер она спустилась и нанесла визит
небольшому стенду новостей у вестибюля. Она знала, что парадная дверь
заведения открыта из-за неожиданного сквозняка и усиления звуков с улицы,
и шторма. Отобрав материалы для чтения и вложив монеты, она забрала свои
бумаги и повернулась пересечь холл.
Вот тогда она его и увидела, и бумаги выпали из рук.
В смущении девушка отступила назад. Невероятно, они были здесь рядом
один с другим. Она почувствовала головокружение и лицо запылало.
Он был большой, больше даже чем ей представлялось. Его волосы, черные
большей частью - только несколько легких прикосновений серого на висках -
отметила она; и потом, конечно он имел С-С уход и старел медленнее чем
другие. Это ее порадовало, так как ей было бы ненавистно увидеть его в
упадке сил. И те ястребиные черты и те сверкающие глаза! Он производил
даже большее впечатление живьем чем на записи или на трехмернике. На нем
было черное одеяние, защищающее от дождя, а в руках две огромные емкости с
багажом - обшитый чемодан с вещами и просверленный короб с ручкой. Дождь
вспыхивал в его волосах и на бровях, стекал по лбу и щекам. Она
почувствовала будто бежит вперед и предлагает блузку в качестве полотенца.
Она нагнулась и собрала бумаги. Разогнувшись, опустила голову и
поднесла их к лицу, так что частично его закрыла. Затем прошла в
вестибюль, будто читая и нашла кресло рядом с главным столом.
- Комнату и девочку, сэр? - услышала она вопрос Хорейса.
- Это было бы прекрасно, - ответил он, опуская багаж на пол.
- Есть много вакантных, - сказал Хорейс, - из-за погоды, - когда
