- Тревожить время от времени - привилегия души, можно
сказать, обязанность.
- Оставь свои привилегии до лучших времен.
- Но сейчас великолепный момент, Джек. Такого подходящего
момента не было давным-давно. Ты что боишься, что если ты
высвободишь свои силы, твои вассалы могут восстать на тебя?
- Заткнись!
- Ты, конечно, знаешь, что они зовут тебя Злым Джеком?
Джек снова улыбнулся.
- Нет, - сказал он. - Не выйдет. Я не позволю тебе разозлить
меня и обманом впутать в какую-нибудь глупость... Да, я знаю, что
за прозвище мне дали, хотя немногие называли меня так в лицо - и
никто из них дважды. Ты что, не понимаешь, что, займи мое место
кто-нибудь из моих вассалов, он вскоре заработал бы это же
прозвище?
- Да, понимаю. Потому что у них нет души.
- Я не стану спорить с тобой, - сказал Джек. - Хотя я желал
бы знать, почему никто ни разу не высказался по поводу твоего
присутствия?
- Меня видишь только ты - и то только тогда, когда я хочу
этого.
- Отлично! - сказал Джек. - Почему бы тебе не стать сейчас
невидимой и для меня! И не мешать мне вымыться и поесть.
- Извини. Я не совсем готова.
Джек пожал плечами и повернулся к ней спиной.
Через некоторое время принесли наполненную водой ванну. Когда
земля дрогнула так, что по стене пробежала похожая на черную
молнию трещина, часть воды разлилась. Две свечи опрокинулись и
сломались. Из потолка вывалился камень и упал в соседнем покое, но
никто не пострадал.
Не успел Джек до конца раздеться, как принесли новый меч. Он
бросил раздеваться и опробовал его. Он кивнул.
Он еще не закончил мыться, а рядом уже поставили стол.
К тому времени, как он вытерся, оделся и взял меч, на столе
появились прибор и еда.
Джек ел медленно, смакую каждый кусок. Съел он неимоверно
много.
Потом он встал из-за стола и вернулся в кабинет, где держал
сигареты. Оттуда он прошел в основание своей любимой башни и
поднялся по лестнице.
С вершины башни он, покуривая, принялся рассматривать черную
сферу. Да, с тех пор, как он выдел ее, она заметно сместилась.
Джек выпустил дым в сторону сферы. Он ощущуал восторг от того, что
сделал - может быть, из-за того, что принял наркотик. Будь что
будет, он - хозяин и творец нового положения вещей.
- Ты сейчас испытываешь сожаления, Джек? - спросила его душа.
- Нет, - сказал Джек. - Это нужно было сделать.
- Но тебе ЖАЛЬ, что это пришлось сделать?
- Нет, - сказал Джек.
- Зачем ты спалил гостиницу "Под Знаком Огненного Пестика"?
- Чтобы отомстить за то, как там обходились с Розали.
- А что ты чувствовал, когда потом шел по берегу?
- Не знаю.
- Только голод и усталость? Или что-то еще?
- Печаль. Сожаления.
- А часто с тобой бывает такое?
- Нет.
- Хочешь узнать, почему с недавних пор ты стал чаще
испытывать подобные чувства?
- Скажи, если знаешь.
- Потому что я рядом. У тебя есть душа, душа, которую ты
освободил. Я всегда неподалеку от тебя. Ты начал ощущать мое
влияние. Так ли уж это плохо?
- Спросишь в другой раз, - сказал Джек. - Я пришел
посмотреть, как обстоят дела, а не болтать.
...И слова его достигли ушей того, кто его разыскивал, когда
дальняя гора стряхнула свою вершину, изрыгнула в воздух огонь и
пепел и снова затихла.
- III -
Джек слушал грохот дробящихся камней и наблюдал, как черная
точка падает. Он слышал стоны, шедшие из сердца земли. Он видел,
как ее пересекали огненные линии.
Его ноздрей коснулись едкие запахи подземного мира. Пепел
роился в холодном воздухе, поднимаясь и опускаясь, как нетопыри
его предшественника. Раньше перемещений звезд в небе по чьему-то
приказу не бывало. Вдали от стен стояли семь гор с вершинами,
похожими на факелы, и он припомнил тот день, когда заставил одну
из них двигаться. Небо постоянно прочерчивало скопление
метеоритов, напоминая Джеку, как выглядело небо в день его
последнего воскрешения. Иногда облака пара и струйки дыма
затемняли созвездия. Земля дрожала не переставая, а делко внизу
Шедоу-Гард дрожал на своем фундаменте. Джек не боялся, что башня
упадет, потому что так любил этот замок, что наложил на него
сильное заклятие и знал, что пока он обладает Силой, Шедоу-Гард
устоит.
Рядом с ним молча стояла его душа. Он снова закурил и стал
рассматривать склон горы невдалеке.
Медленно наползли тучи. Они собирались вдали, где начиналась
гроза. Подобно многоногим насекомым с огненными лапками, тучи
перепрыгивали с горы на гору. На севере небо от них пылало, их
пробивали метеориты, а атакуемая земля плевала в них. Позже Джек
сумел расслышать ворчание, означавшее начало столкновения. Еще
чуть позже он заметил, что грозовой фронт движется в его сторону.
Когда буря была почти над его головой, Джек улыбнулся и
вытащил меч.
- Ну, душа, - сказал он, - теперь посмотрим, какова моя Сила.
С этими словами он начертил на камне узор и начал говорить.
Молния и гром разделились, обтекая подобно огненной реке
Шедоу-Гард с двух сторон, не затрагивая его.
- Отлично.
- Спасибо.
Теперь они были словно бы в конверте: внизу горела и
содрогалась земля, над головой бесновалась буря, небо было
исполосовано падающими звездами.
- Ну, теперь ты можешь мне сказать?
- Могу. Теперь можно сказать уже о многом, правда? - сказал
Джек.
Душа не ответила.
Услышав шаги, он обернулся к лестнице.
- Это, должно быть, Ивен, - сказал он. - Она боится грозы и
всегда приходит ко мне.
Из двери на лестницу появилась Ивен, увидела Джека и кинулась
к нему. Она ни слова не сказала. Джек обнял ее одной рукой и
завернул в плащ. Она дрожала.
- Ты не сожалеешь о том, что сделал с ней?
- Отчасти, - сказал Джек.
- Так почему бы тебе не исправить дело?
- Нет.
- Потому что, вспомнив, она возненавидит тебя?
Джек молчал.
- Она не может меня услышать. Если я спрашиваю, можешь
отвечать коротко. Она подумает, что просто что-то бормочешь...
Или это больше, чем ненависть?
- Да.
Оба помолчали.
- Ты боишься, что, вспомнив, она сойдет с ума?
- Да.
- Значит, ты более чувствителе и эмоционален, чем был
когда-то. Даже больше, чем я подозревала.
Джек молчал.
Над ними все еще гремел гром, сверкали молнии, и Ивен,
наконец, повернула голову, заглянула Джеку в лицо и сказала:
- Тут, наверху, ужасно. Не сойти ли нам вниз, милый?
- Нет. Можешь спуститься, если хочешь. Но я должен остаться.
- Тогда я остаюсь с тобой.
Медленно, очень медленно, гроза стала уходить, затихла,
прошла. Джек увидел, что горы еще пылают, а разорванная земля сама
изрыгает языки пламени. Обернувшись, он увидел, что в воздухе
кружится что-то белое, и понял наконец, что это не дым, а снег.
Но снег шел далеко на востоке.
Джек внезапно почувствовал, что ничего не выйдет -
опустошение было слишком полным. Но теперь делать было нечего,
оставалось только смотреть.
- Ивен...
- Да, господин.
- Я хочу кое-что сказать.
- Что, любимый?
- Я... Нет, ничего!
А душа Джека подошла поближе и встала прямо у него за спиной.
В нем поднималось мтранное чувство, и он не выдержал.
Снова повернувшись к ней, он сказал:
- Мне очень жал. Прости.
- За что, милый?
- Сейчас я не могу объяснить, но может наступить время, когда
ты вспомнишь, что я сказал.
Она, озадаченная, сказала:
- Надеюсь, что такое время не придет никогда, Джек. Я всегда
была с тобой счастлива.
Он отвернулся и стал смотреть на восток. На миг он перестал
дышать и всем телом ощутил биение сердца.
Оно шло по следу сквозь пыль, шум, холод. Пылающий огонь,
дрожащая земля, гроза для него ничего не значили, потому что это
существо не знало страха. Оно соскальзывало вниз по склонам
холмов, как призрак, и струилось среди скал, как змея. Оно
перепрыгивало глубокие расселины, увертывалось от падающих камней.
Один раз его ударило молнией. Это был комок протоплазмы на ножке,
огромный, испещренный шрамами, и не было настоящих причин, чтобы
оно жило и двигалось. Но возможно, оно и не жило в полном смысле
слова - по крайней мере, оно существовало не так, как прочие, даже
жители царства тьмы. У него не ыбло имени, только название.
Рассудок его, вероятно, был невелик. Это был комок инстинктов и
рефлексов, некоторые из них были врожденными. Чувств у него не
было, кроме одного. Но это единственное было очень сильным. Оно
позволяло ему вытерпеть крайнюю нужду, массу боли, сильные
повреждения тела. Существо не говорило ни на одном языке и все, с
кем бы оно ни столкнулось, убегали от него.
Пока земля сотрясалась, а камни вогруг грохотали, оно начало
спускаться с горы, которая однажды сдвинулась с места, и его
сопровождали огненные потоки, а тучи роняли пламя.
Ни оползни, ни буря его не остановили.
Оно пробралось через валуны, разбросанные у подножия горы, и
на миг задумалось о опследнем подъеме.
След вел туда. Туда и нужно было идти.
Высокие стены, хорошая охрана...
Но кроме силы, у этого существа была и кое-какая хитрость.
...И одно, единственное чувство.
- Выигрываю я или теря, но действует, - сказал Джек, и, хотя
Ивен промолчала, душа отозвалась.
- Теряешь. Потеря это или приобретение для мира - другой
вопрос. Но ТЫ теряешь, Джек.
И глядя на светлеющий восток, Джек почувствовал, что так оно
и есть.
Птому что небо побледнело, но не от вулканического огня и не
от от грозы. Джек чувствовал, как Сила в нем ослабевает.
Повернувшись к западу, он опять увидел, насколько снизилась черная
сфера, и вего мозгу взорвался рассвет.
Сила ускользала от него, и по мере этого стены Шедоу-Гард
начали крошиться.
- Теперь нам лучнше уйти, да побыстрее.
- Какое тебе дело, дух. Тебе нельзя причинить вред. Я не
побегу. Эта башня устоит перед зарей.
Внизу под ними камни градом сыпались во двор. Стена подалась,
обнажив интерьер нескольих покоев. До Джека донеслись крики его
челяди, и несколько человек пробежали по двору. Земля опять
содрогнулась, и башня качнулась.
Джек снова повернулся лицом к розовому небу на востоке.
- Потерянный Ключ, Кольвиния, снова потерян, - сказал он. -
На этот раз - навсегда.
Потому что он попробовал простое заклинание, и оно не
подействовало.
Он услышал рев, словно открывали шлюзы, и дальняя часть замка
рухнула и развалилась.
- Если ты не уйдешь, что станет с девушкой, которая стоит
рядом стобой?
Джек повернулся к Ивен. Он почти забыл о ее присутствии. Он
увидел, что ее лицо приобретает странное выражение.
Сначала он не мог понять, что это означает, а когда она
заговорила, он заметил, что тембр ее голоса изменился.
- Что происходит, Джек?
Пока она говорила это, Джек почувствовал, что ее тело
цепенеет и слегка отстраняется от него. Он тут же разжал руки,
чтобы приспособиться к ее движениям.
И его осенило. Когда его магические силы стали слабеть,
заклятие, которое он так давно наложил на нее, перестало
действовать. Над потревоженным миром разливалась заря, и память
Ивен прояснялась пропорционально этому.
Он заговорил, надеясь полностью завладеть ее вниманием и
удержать от мгновенного осознания происходящих в ней перемен.
- Это моих рук дело, - заявил он. - Семеро, вписанные в
Красную Расчептную Книгу, не захотели сотрудничать и удерживать
Щитом внешний холод, поэтому я убил их. Но я ошибался, считая их
заменимыми. Хотя я думал, что справлюсь, я не смог один провернуть
все это. была только одна альтернатива. Я разрушил Великую Машину,
которая делала мир таким, каким он был. Сейчас мы, жители царства
тьмы, черпаем свои легенды из той непонятной штуки, которая
зовется наукой, и говорим, что мир движет Маштна. Те, кто живет на
дневной стороне, точно так же суеверны, и считают, что земное ядро
