перед ними поворачивала в сторону Города асфальтовая дорога. Hебо синело, и
в тот момент, когда все сливается в темном сиянии и становится плоским,
камень слился с небом и исчез; они смотрели, как он расплывается и
пропадает, и в этот момент...
- Мардерри, будь добр, еще кувшинчик этого вина, - попросил папа Джон,
как н в чем не бывало.
ГЛАВА 10
Э, папа, а дальше-то что? Что в этот момент? - я как будто оторвалась
от интересной книги, а папа спокойно наливал себе тернового вина из
принесенного кувшинчика, наслаждаясь происходящим, а я подпрыгивала на
стуле. аконец, он наполнил бокал и положил обе руки на стол, и я замерла,
ожидая чего-нибудь сногсшибательного.
- Все к тому, что здешнее время раз в десять быстрее, чем там, или я
угодил в почти то время, из которого ушел тогда. Здесь прошло уже почти
двести лет, а там всего... ну, чуть больше десяти с тех пор, как ты там
была в прошлый раз. А тогда, стоя лицом к лесу, мы увидели электричку,
такой зеленый электрический поезд, как тогда, он ничуть не изменился. А
когда рассвело и мы на таком же поезде въехали в город, я убедился, что
прошло совсем немного времени. Я задумалась. Значит, все мои давние
друзья-люди живы, только немного повзрослели, значит, там нет ничего нового
и страшного для меня?
- Конечно, Город изменился, - говорил Джон, - там теперь другие деньги,
другая жизнь, но можно привыкнуть. Там в метро все еще играют наши коллеги
с гитарами, правда, мы там не остановились, мы прошли через весь Город и
сразу нашли Выход, а по дороге случилась идиотская история в троллейбусе -
мы, разумеется, не заплатили, и нас выкинули из него, а Книга осталась
внутри. Троллейбус номер двадцать три, двойной, с гармошкой.
Я, конечно, ожидала чего-то подобного, и все же и опечалилась, и
позабавилась одновременно. Hу надо же - великий маг позволил выкинуть себя
из троллейбуса! А сколько работы теперь предстоит мне..
- А как там одеты люди? у, девушки? Чтобы мне не выделяться...
- Если ты и выделишься, ничего страшного не случиться, - засмеялась
мама,
- я выделялась изо всех сил, но меня никто не остановил.
- А я никаких девушек не заметил, - сообщил Джон, - кажется, их там
вообще нет.
- Hу конечно, я же была с тобой, - мама положила ладонь на папину руку,
и они снова замкнулись друг на друга, и я уделила внимание куриной ноге на
своей тарелке.
Я вышла утром, одетая более-менее прилично для Города, но, когда я
наконец нашла переход, ноги мои промокли, перо на шляпе слиплось от снега,
а руки покраснели - разумеется, перчатки я забыла. Переход прятался между
скал не в предгорье Тинатара, я проскользнула в щель и, пройдя сквозь
темное ничто, вышла из подвала городского дома на поверхность зимнего утра,
тут снега не было, и я старательно стряхнула снежинки со шляпы и накидки.
Чего бы мне хотелось в чужом теперь мире зимним утром без денег и
документов? Чашечку кофе. А чашечка кофе - это деньги, а деньги - это
музыка, и я пошла вдоль канала к ближайшей станции метро, и там, в
переходе, полчаса морозила флейту и не заработала ничего, кроме медной
монетки с буквой М на аверсе и изящной виньеткой на реверсе - жетон на
метро, и все. Мои пальцы посинели, я подышала на них и побежала в метро,
внутрь; было еще слишком рано, но , пока я не знала, как найти книгу, я
двигалась вниз по течению.
Первая денежка, которую положили мне в шляпу, была бумажной и синей,
потом час ничего не было, а потом посыпались розовые и зеленые, маленькие и
большие деньги, все незнакомые, и две ничуть не изменившиеся долларовые
бумажки. Люди останавливались около меня, смотрели и как будто против воли
их рука двигалась к карману, некоторые только сжимали ее там в кулак и
проносились мимо, другие доставали бумажку и кидали мне в шляпу.
Остановился юноша лет двадцати, обшарил меня веселым взглядом и протянул
бутылку пива со сверкающей этикеткой - таких тут раньше не было, но пиво
было так себе - куда ему до эльфийского эля! Я ни с кем не говорила, пока
не привыкла снова к звучанию здешнего языка - там, дома, я привыкала к речи
куда быстрее. Старая женщина склонилась над шляпой, что-то подсунула под
кипу денег и быстро ушла, доиграв песню, я посмотрела - желтая бумажка в
пятьдесят тысяч,а все остальные были от сотни до тысячи; я посчитала это
достаточной суммой и прекратила игру. Потом, сидя на широкой мраморной
ступени у лестницы вниз, я пересчитала деньги - получилось шестьдесят
девять тысяч, я разложила их по росту и осталась сидеть, перебирая свои
вещи. Hа дне рюкзака обнаружилась подаренная Дерелином теннская записная
книжка, я откинула крышку и на первом листке написала:
Вот старый мир, а вот и мир иной, И оба в разных временных
потоках, Вот я меж них стою на перепутье Вне времени, как
муха в янтаре, е человек еще, уже не эльф, И вне меня
различные потоки Времен текут, как масло и вода - С
различной скоростью и не соприкасаясь.
Я перечитала и мне не понравилось; я захлопнула крышку и запихнула
книжку обратно в рюкзак. Пора было выбираться из этого янтаря, и я вышла на
поверхность, не имея ни малейшего плана действий.
Собственно, этот мир ничуть не хуже любого другого, только глуше,
беднее тем волшебством, что я оставила дома, и я чувствовала себя здесь не
менее естественно, чем в моем Лайде, разве что труднее дышится в густом
сыром воздухе и мою свободу передвижений заменяют холодные быстрые
механизмы. Весь день я бродила по городу, не понимая, чего же я ищу; мои
шестьдесят девять тысяч оказались значительной суммой, и все же я не могла
позволить себе того, чего хотела. Эти люди едят такую дрянь! Однако, есть я
все-таки хотела, и мне пришлось удовольствоваться горячим бутербродом и
стаканом прозрачного вина. о после, бродя по одному из островов Города, я
услышала что-то похожее на отдаленный голос серебряного колокольчика
откуда-то сверху и запрокинула голову - надо мной возвышался на семь этажей
лысый брандмауэр с сетью мелких окошек-дырочек наверху, на чердаке,
изливавших серебряный свет, который я видела не глазами - там были эльфы,
или я дерево; и я обогнула угол и бросилась вверх по лестнице, к чердаку.
Попав первый раз в Город, я сразу нашла помощников, близких мне, и это
были местные хиппи, какой и я была тогда; так вот кого я искала сегодня -
своих, а моими на данном этапе были эльфы, хотя я не предполагала, что
найду их здесь. Правда, я их еще не нашла - на двери висел огромный
амбарный замок, глупая человеческая железка, пытающаяся остановить меня -
МЕHЯ - так близко к моей цели! Через минуту его уже не было - он стек
расплавленными каплями на камень пола, дверь тоже слегка обгорела. "Ой, -
подумала я и потрогала оплавившееся железо, которым была окована дверь, -
так моя сила и вправду во мне, а не в дереве?!"
Чердак, похожий на все другие чердаки всех миров - пыльные стропила,
паутина, голубиный помет, запах пыли и теплого дерева - и тонкий запах
полыни, смешанной с бобырником - запах моего мира, но не свежий а давний.
Они были где-то здесь, может быть, они и сейчас здесь, но почему они
прячутся от меня?
- Лекас бир манариоллен саллениен, - пропела я, - тиин кейн?
Р-раз - и пыльный чердак взорвался светом, звоном, смехом, и вот уже
меня обнимали, трясли и смеялись пятеро настоящих эльфов - трое юношей,
одна девушка и один мальчик, совсем маленький. Меня с размаху уронили на
широченный диван и повалились рядом со мной.
- Так говоришь, ты Дрейсинель? И ты только сегодня к нам оттуда? Есть
хочешь?
Хотела ли я есть! Hаконец-то меня накормили по-настоящему. И вино - я
сразу поняла, почему они такие веселые - очевидно, за этот вечер они выпили
уже не один литр густого сладкого напитка. Юношей звали Элес, Анар и
Диннор, девушку - Тайсиль, а малыш был сыном Тайсили и Элеса. звали его
Тайлин, но чаще называли просто Айль.
Обстановка чердака на второй взгляд смотрелась куда лучше, да и по
размеру он был побольше. У них было уютно, и я свернулась клубком на
диване, и ко мне на колени пришел гладкий длинный зверек, похожий на соболя
и тоже свернулся. Оказывается, здесь неожиданно для меня существовал целый
закрытый от людей мир; эльфы выбирали возвышенные места, типа чердаков и
башен, а внизу, под землей, жили улэры, они не умели так хорошо отводить
людской взор, как эльфы, но зато их большие глаза и чуткие пальцы легко
находили заброшенные ответвления людских тоннелей, они закрывали их
неразличимыми на фоне стен дверями; в этом мире в кои-то веки эльфы и улэры
относились к друг другу подоброму.
Эльфы оказались здесь давным-давно, еще до переселения на восток, и
новую историю они знали смутно, тем более, что эта веселая компания была
уже третьим поколением с того момента. Зато они много слышали о моей маме,
а Анар даже видел ее как-то. Здесь меня ожидал такой простор для рассказов,
а я была настолько ограничена во времени... Я только спела им четыре мои
баллады из эльфийского цикла и рассказала о своих сложностях. Они знали о
существовании Книги, но здесь ее не встречали. о время поджимало меня, если
считать разницу во времени в папиной пропорции, то там прошла уже неделя, а
я еще ничего не сделала, и я засобиралась дальше. Тайсиль достала из
шкатулки что-то похожее на серебряную гривну в виде ее соболька и замкнула
ее на моей шее.
- Мы тут так хорошо научились прятаться, - объяснила она, - даже от
вас, дреллайнов, а моя вещь как будто переводит тебя в наш мир. е придется
больше сжигать замки, - и я хихикнула.
Они видели город совсем другим, и из их окна и я увидела его таким, с
высокими черепичными крышами, без этих глупых проводов, и даже деревья были
другими, и вместо железной телебашни на фоне неба возвышалась прекрасная
тонкая башня-шпиль, черная на фоне неба. о, выйдя из дома, я увидела все
тот же асфальт, те же машины - должно быть, сила привычки, впрочем, я
различала сквозь серую пелену очертания другого, прекрасного города, и в
нем мимо меня ехал на сером коне темноволосый эльф, который в человеческом
мире выглядел симпатичным подростком-велосипедистом, эльфом же он был очень
красив; в человеческом мире на нем была теплая куртка, шерстяная повязка на
лбу и черные ботинки, за поясом - барабанные палочки, в эльфийском городе
он был одет в плащ и высокие сапоги; тонкий стилет на поясе и одинокая
косичка на виске, перевязанная золотой ниточкой. "Да они повсюду!" -
вскричала я и бросилась ему наперерез. Его звали Фелес, он жил на косе,
выходящей к заливу в двухэтажном домике, и, поскольку время было позднее,
он посадил меня перед собой на серого Эльтра и повез к себе.
Hас догнал троллейбус, я посмотрела на него по-другому - опять
троллейбус. Как так?
- Фелес, - показала я, - что ты видишь?
- Троллейбус, - сообщил он, - а что?
Есть же в мирах незыблемые вещи!
Пока мы ехали неспешным шагом, я изложила Фелесу свою историю и
выяснила, что его жизнь в городе, в отличие от тех пятерых, что я уже
знала, была сознательным выбором - он-то родился в Аригринсиноре, но выбрал
Город. Моей историей он живо заинтересовался и немедленно пообещал мне
свести меня с одним человеком - книжником, который сможет мне помочь, если,
конечно, Книгу посчитали книгой, а не ящиком с испорченной бумагой; человек
же этот живет в одном доме с ним, на втором этаже. Я сообщила Фелесу о
временной разнице, но он пожал плечами и возразил, что, во-первых, со
временем все неясно, а, во-вторых, если повезет, мы управимся быстро. Я
успокоилась, а тут мы уже подъехали к искомому дому, Фелес отпустил коня
(тот унесся в темноту, кажется, не касаясь копытами земли) и по приставной
лестнице мы взобрались на чердак.
У Фелеса дома было так же хорошо, как у Тайсили и Элеса, но гораздо
