улажу и к вам подамся..." Тут Сухов проснулся. Вскочил на ноги. К этому
времени бандиты Абдуллы уже окружили крепость. Вышедший прогуляться за
ворота Петруха попытался открыть по ним стрельбу. Но, к счастью, винтовка
его опять дала осечку. Банда промчалась мимо, не заметив его в старой
полузасыпанной траншее...
Абдулла, соскочив с коня, направился к воротам музея... Стремительно
поднялся по лестнице. У вывески "Общежитие первых свободных женщин
Востока" он задержался. Прочитав ее, вошел к женщинам. Сопровождавшие его
нукеры остались у дверей. Жены Абдуллы, сбившись в кучу, жались в угол.
- Станьте каждая у своей кровати! - приказал Абдулла. Женщины
подчинились.
- Джамиля, разве тебе плохо жилось у меня? Почему ты опозорила мое
имя?.. - спросил Абдулла. В мрачном голосе его вдруг проскользнули
грустные нотки. - Разве я не любил тебя? А ты, Зумруд! Обидел ли я тебя
хоть раз? Почему ты не умерла, когда тебе предложили стать бесчестной?
Разве ты не клялась мне в том, что всегда будешь мне верной женой... А
Гюльчатай? Помнишь ты тот день, когда впервые пришла в мой дом?
Женщины кутались в чадры, но Абдулла безошибочно узнавал каждую из
них.
- Почему вы встали на путь бесчестия? Почему обесславили мое имя и
покрыли его позором?
- Мы были верны тебе, господин, - тихо сказала Джамиля.
- А кто поверит этому?! - спросил Абдулла. - Да простит меня Аллах,
но нет вам прощения, женщины. Пришел ваш час. - Абдулла спустил
предохранитель своего маузера. Сзади донесся легкий шорох. Обернувшись,
Абдулла увидел в узком окне общежития Сухова. Он сидел на подоконнике,
сзади него висела веревка, в руках он держал револьвер.
- Руки вверх и лицом к стене! Быстро! - приказал Сухов.
Абдулла поднял руки.
- Брось оружие. Обернешься - стреляю, - ласково добавил он.
Абдулла вынужден был подчиниться.
Сухов пинком ноги отворил дверь общежития и наставил револьвер на
двух нукеров, стоявших на часах. Приказал им бросить оружие и встать лицом
к стене. Те тоже подчинились. Сухов подвел Абдуллу к барьеру галереи так,
чтобы он был виден со двора стоявшим там бандитам. - Прикажи им сложить
оружие, - громко скомандовал Сухов Абдулле. - Или я отправлю тебя к
Аллаху.
Бандиты, увидев Абдуллу, взятого на мушку, растерялись.
- Ты слышишь меня? - спросил Сухов. - Говори.
Абдулла молчал. Тогда заговорил Сухов:
- Вы должны все погрузиться на баркас и морем уйти из Педжента. Я
передам вам его, - Сухов показал на Абдуллу, - когда вы отчалите от
берега. Ясно? А теперь освободите двор! Чтобы ни души здесь не осталось!..
Вы тоже катитесь отсюда! - приказал Сухов нукерам, стоявшим лицом к стене.
Бандиты очистили музей. Сухов подтолкнул Абдуллу, и они пошли на
первый этаж музея, к "зиндону" - подвальной тюремной комнате с небольшим
зарешеченным оконцем и дверью, запирающейся снаружи на железный засов.
К ним подбежал Петруха.
- Останешься здесь, - приказал ему Сухов, после того как дверь за
Абдуллой была заперта. - А я схожу на берег. Поглядим, что делают бандиты.
Бандиты готовились к отплытию. Они грузили на баркас тюки с
награбленным добром, запасались в дорогу провизией, на огне нескольких
больших костров поджаривались бараньи туши. Сообщение о пленении Абдуллы
привело банду в замешательство. Все вскочили на ноги, прекратили погрузку,
засуетились.
Саид сидел у костра, когда первый примчавшийся из крепости бандит
выкрикнул задыхающимся голосом:
- Абдуллу украли!
К берегу, выполняя условие Сухова, скакали еще полтора десятка
всадников. Саид встал. Подошел к ближайшему бандиту и спокойным, но
быстрым движением вытащил у него из-за пояса револьвер. Приставив дуло к
заросшему подбородку растерявшегося от неожиданности бандита, Саид снял с
его плеча и винтовку.
- Не говори никому, не надо, - доброжелательно, почти ласково
посоветовал он ему и, продолжая держать под прицелом, отступил на
несколько шагов, чтобы вскочить на своего коня.
Из-за гребня большого бархана, выставив перед собой ствол ручного
пулемета, Сухов следил за происходящим у баркаса.
Саид подъехал к нему, соскочил с коня, прилег рядом.
- Обманут тебя, - сказал он. - Они сядут на баркас, ты отпустишь
Абдуллу, они вернутся.
- Это вряд ли, - усмехнулся Сухов.
Во дворе своего дома, под навесом, жена Верещагина Настасья вспорола
брюхо огромному осетру, выложила икру в большую миску, посолила ее и,
взбив, понесла в дом. Настасья отворила дверь и вошла в комнату.
Верещагин, раскинувшись на широкой кровати, спал. Он бормотал во сне,
стонал, всхлипывал. Настасья неодобрительно покачала головой и
перекрестилась на образа.
- Ура, за мной, ребята! В штыки! - закричал Верещагин и вскочил весь
в поту. Настасья полотенцем обтерла его и поставила на стол миску с икрой.
- Опять пил, не закусывал? - спросила она строго.
- Не могу я больше эту проклятую икру есть! - взмолился Верещагин. -
Надоела!
- Ешь, тебе говорят.
Верещагин вздохнул и, зачерпнув полную ложку икры, отправил ее в рот.
- Ой, что нынче страху-то в поселке! Из дома никто носа не кажет, -
рассказывала Настасья, пока Верещагин с отвращением глотал икру. - Этот
рыжий, что к нам приходил, самого Абдуллу будто поймал. Не к добру это...
Господи, ты хоть не задирайся, не встревай! Будет с тебя, свое отвоевал...
Петруха, вооруженный винтовкой, сидел у двери "зиндона". Абдулла вел
себя тихо, его даже не было слышно.
Через двор музея к колодцу прошла Гюльчатай.
Петруха вскочил на ноги, окликнул ее. Гюльчатай остановилась.
- Гюльчатай, открой личико, - попросил ее Петруха, подойдя поближе. -
Ну, открой. Гюльчатай колебалась...
Вдруг за углом раздался непонятный шум.
- Вроде крадется кто-то, - встревожено сказал Петруха. Они
прислушались. Действительно, из-за поворота галереи второго этажа
доносились какие-то звуки.
- Последи-ка за дверью, - попросил Петруха. - Я сейчас.
Он добежал до арки и свернул за угол здания.
Гюльчатай положила кувшин на землю.
- Гюльчатай, - услышала она свое имя; голос, произнесший его,
заставил ее задрожать. - Подойди к двери.
Гюльчатай приблизилась к двери. В небольшое оконце она увидела
связанного Абдуллу.
- Открой лицо! - сказал Абдулла, пронзительно глядя на бывшую жену. -
Теперь отодвинь засов, - продолжал он, когда она подчинилась ему. -
Подойди сюда!
Женщина шагнула за дверь. Она шла к Абдулле, как кролик к удаву, не
смея отвести глаза от страшных глаз своего мужа.
- Развяжи, - приказал Абдулла.
Женщина послушно освободила его от веревок. Абдулла положил руки на
плечи жены. Гляди ей прямо в глаза, он сдавил ей горло и отпустил. Она
упала на пол. На галерее второго этажа Петруха увидел Лебедева, который
складывал какие-то картины и посуду в нишу, сделанную им в полу. Рядом
лежали плиты, которыми он собирался ее прикрыть.
- А, это ты, - облегченно вздохнул Петруха, - Что ты там делаешь?
- Прошу вас, ни звука, - поднес палец к губам Лебедев, - здесь тайник
от бандитов.
Петруха поспешно вернулся на свой пост. Гюльчатай сидела у двери.
Петруха присел рядом.
- Ну, открой личико, - попросил он. Чадра откинулась. Худое недоброе
лицо Абдуллы открылось под ним.
Петруха отшатнулся, попытался вскочить. Сильный удар ребром ладони в
шею помутил его рассудок. В следующее мгновение он был убит штыком
винтовки, которую Абдулла снял с его плеча.
Сухов с Саидом возвращались в музей. Въехав во двор Сухов окликнул
Петруху. Ответа не последовало. Сухов пробежал через внутренний двор и
увидел пригвожденное к земле тело Петрухи. Сухов вынес из подземелья тело
Гюльчатай и осторожно уложил рядом с Петрухой. Снял кепарь, постоял
немного.
Подошел Саид.
- А теперь уходи скорее, - сказал он, - одному нельзя оставаться.
- Не могу, - ответил Сухов. - Абдулла убьет женщин.
- Абдулла убьет тебя. - Упрямство Сухова не нравилось Саиду. - Это
его жены. Через полчаса будет поздно. Я должен ехать.
- Я рассчитывал на тебя, Саид, - с сожалением сказал Сухов.
- Если меня убьют, кто отомстит Джевдету? - спросил Саид.
- Я рассчитывал на тебя, - повторил Сухов и пошел к плачущим
женщинам, которые окружила тела Гюльчатай и Петрухи...
Когда Сухов отошел от женщин, его догнал Лебедев.
- Я понимаю, вам наплевать на имущество музея, - но поймите меня.
Ведь все здесь погибнет, если вы не уйдете отсюда. Они сожгут, уничтожат
все до последнего экспоната. Вы же не сможете один противостоять целой
банде. Умоляю вас, уведите этих женщин отсюда!
- Поздно, - сказал Сухов. - Некуда бежать. Ничего не поделаешь,
придется ждать их здесь. Сухов увидел, как во дворе Саид сел в седло
своего коня и выехал из ворот музея. Сухов смотрел ему вслед, пока он не
скрылся за барханами. Теперь Сухов почувствовал, что остался совсем один.
Лебедев был не в счет.
Он взял свой "сидор", лежавший рядом с пулеметом, достал из него
чистые портянки и рубаху. Переобулся, переоделся и, укрепив на доске
осколок зеркала, начал бриться.
Брился он тщательно, не спеша, думая о своей Катерине Матвеевне.
"А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то
знайте, что был я и есть до последнего вздоха преданный единственно вам
одной. И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с
непривычки вроде бы даже грустно, а может быть, оттого это, что
встречались мне люди в последнее время все больше душевные, можно сказать,
деликатные. Тому остаюсь свидетелем боец за счастье трудового народа всей
земли, Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка
имени товарища Августа Бебеля демобилизованный красноармеец Сухов Федор
Иванович!"
Сухов что-то вспомнил и, не добрив одну щеку, схватил пулемет и
побежал вниз. Пробежал через площадь, по узким улочкам Педжента, и
остановился у нефтяных баков. В упор он дал по одному из баков несколько
очередей, осмотрел следы от пуль и побежал обратно.
Банда в полсотни всадников, впереди которых мчался почерневший от
злости Абдулла, ворвались в Педжент. Дико крича и стреляя, всадники
неслись к зданию музея. Несколько пулеметных очередей ударили по его
окнам. Десяток бандитов, спрыгнув с коней, вбежали в здание музея и,
непрерывно стреляя, рассыпались по этажам. Они прочесывали комнату за
комнатой, искали Сухова и женщин.
Двое рванули дверь женского общежития - там было пусто. Четверка
бандитов влезла на крышу и тоже никого не обнаружила.
- Никого нет, - доложили они Абдулле, который ждал их во дворе музея.
- Как в землю провалились!
- Ищите! - приказал Абдулла, взмахнув камчой. Банда разбилась на
части и, врываясь во дворы, начала прочесывать поселок.
К Абдулле, сидевшему на крыльце, подтащили Лебедева.
- Отпустите руку! Пустите, я говорю! - кричал Лебедев. - Что за
насилие?!
- Пусти его, Ахмед! - приказал Абдулла.
- Извольте немедленно прекратить грабеж! - потребовал Лебедев. -
Никаких женщин здесь нет. И мне о них ничего не известно.
Абдулла, не глядя на Лебедева, дважды выстрелил ему в живот. Лебедев,
скрючившись, упал замертво.
- Ищите! - повторил Абдулла свой приказ...
Банда с криками подбежала к одному из нефтяных баков и окружила его.
Двое залезли наверх, попытались открыть люк. Но круглая крышка, запертая
изнутри, не поддавалась. К баку приблизился Абдулла, постучал в стенку
