выяснить приметы покушавшегося: рост около ста семидесяти сантиметров,
плотный, коренастый, лицо круглое, редкая бородка, темные короткие воло-
сы. На нем были темно-серые куртка и брюки, водолазка яркогорчичного
цвета...
Крови на раненом было немного, и кто-то из работников "скорой" обна-
дежил сопровождавшего: жить будет. Когда Антонина Павловна прибежала на
Череповецкую, Володю уже увезли. Машина с пробитым стеклом стояла напро-
тив 22-го дома. Она бросилась к ней, с ужасом увидела кровь сына на си-
денье, его порванный браслет и чужие темные очки.
У кого поднялась рука на майора налоговой полиции? Кому он, человек,
по общим отзывам, широкой души, доброты и порядочности, бессребреник,
мог перейти дорогу? Позарился, негодяй, на старенький автомобиль 1979
года выпуска? Исключено. Может, в Маркова стреляло, так сказать, его
прошлое?
Как и отец, Володя в свое время выбрал карьеру военного, по примеру
старшего брата поступил в Московское высшее командное училище дорожноин-
женерных войск. Потом служил на Украине, в войсках гражданской обороны.
В числе первых отправился на ликвидацию последствий аварии на Черно-
быльской АЭС. Может быть, "кавказский след", месть за миротворческую
миссию в межнациональном конфликте? Да, были в офицерской биографии Мар-
кова и чрезвычайные события в Закавказье: в разрушенном землетрясением
Степанакерте спасал людей, разгребал завалы, строил дома. Работал круг-
лые сутки напролет вместе со своими солдатами, сам садился за рычаги ин-
женерной машины. Помните то страшное время: люди умирали под обломками и
дорога была каждая минута...
Вот в таких войсках служил офицер Марков: если случалась где беда,
они первыми приходили на помощь... Нет, не могло прошлое стрелять в ма-
йора.
О том, что случилась беда, сотрудники 15-го территориального отдела
УДНП по Москве узнали не сразу. Подождал Маркова на остановке и поехал
автобусом Дмитрий Леонидович, которого Володя брал с собой по пути. Ва-
лерий Александрович, заместитель начальника отдела, решил, что застрял
подчиненный в "пробке". И тут звонок из милиции: "Ранили вашего сотруд-
ника Маркова", - и успокоили, мол, врачи сказали, жить будет...
И вдруг - оглушающая весть: Володя умер.
Он прожил всего два часа. Четыре пули, выстреленные убийцей в упор,
задели сердце, пробили селезенку, аорту, диафрагму...
В понедельник, 17 апреля, он отмечал с товарищами свой день рождения.
Ему исполнилось тридцать два года. Друзья советовали перенести на пятни-
цу: первый день недели - не лучшее время для празднования. Он согласил-
ся, но настоял, чтобы отметить хоть накоротке - провести "тренировочный
вариант". Тем более мама, как всегда, испекла замечательные пироги...
Поздравить стойкого холостяка пришли две девушки с соседнего этажа - из
секретариата префектуры. Его любили в коллективе, он был бескорыстен и
добр; открытое одухотворенное лицо, задумчивые глаза говорили о его глу-
бокой, тонкой, импульсивной натуре. Его любили женщины, он всегда знал,
что и когда сказать теплое и душевное, сделать, как мы говорим, приятный
пустячок, да и просто улыбнуться и приободрить. Никогда не забывал позд-
равить с днем рождения близких, знакомых. Эльвира Сурнина, инспектор
ГНИ, с которой он ходил на проверки, в свой праздничный день удивлялась:
откуда ты узнал? Порой он мог проявить свой норов, не терпел бумажной
работы, что порой становилось поводом для конфликтов с начальством, лю-
бил рисковые ситуации, ненавидел рутину.
И, наверное, поэтому, когда в армии пошла волна сокращений, организа-
ционных перетрясок, он оставил штабную работу и в числе многих других
офицеров написал рапорт с просьбой откомандировать его в распоряжение
Главного управления налоговых расследований. У истоков налоговой полиции
он был в числе первых. Закончил курсы оперативной работы, изучал бухгал-
терское дело, все свободные деньги тратил на специальную литературу. По
собственному желанию выбрал банковскую специализацию, как известно, одну
из самых сложных в оперативной работе налогового полицейского. Купил се-
бе красивый костюм: "Я должен одеваться лучше, чем банковские служащие!"
А чтобы не уступать и в профессионализме, поступил на вечернее отделение
Финансовой академии при Правительстве России. Перед ним открывались
блестящие перспективы. Два с половиной года работы в налоговой полиции
позволили наработать хороший опыт. Многие сотрудники регулярно кон-
сультировались у него, они видели в нем профессионала.
Ему пошел тридцать третий... Но судьба в этот последний год отпустила
ему всего лишь три дня. Знал ли он, опасался, оберегался, предчувствовал
ли? Сейчас об этом уже никто сказать не может. Своему лучшему другу,
Игорю М., с которым сидел еще за одной партой, проводил вместе все кур-
сантские отпуска, а затем и служил до последнего, рокового, дня в 15-м
отделе, как-то то ли в шутку, то ли всерьез сказал: "Зачем жениться, ос-
тавлять после себя вдову, детей-сирот?"
За год до гибели мне довелось познакомиться с Владимиром Викторовичем
в связи со скандальной историей, связанной с проверкой "Континент-бан-
ка". Случай этот достаточно широко освещался в печати, впрочем, не во
всех случаях объективно. Напомним, речь шла о попытках руководства банка
всячески воспрепятствовать работе Маркова, как представителя налоговой
полиции, и инспектора ГНИ Сурниной. Примерно в то же время на Телестудии
Министерства обороны был снят и показан по телевидению небольшой фильм о
налоговой полиции. Учитывая специфику профессии, оператор снимал так,
чтобы не показывать лица сотрудников. Володя же, помнится, категорически
отказался прятать лицо: "Мне незачем скрываться". Вовсе не собираясь
дискутировать на тему - как вести себя перед телекамерой (это не кор-
ректно, да и у профессионалов давно выработаны свои правила на этот
счет), все же не удержусь, чтобы не отметить однуединственную Володину
черту: одержимость. Боялся ли он? В том фильме он сказал прямо: "Нет,
бояться в таких ситуациях нельзя. Иначе теряется всякий смысл твоей ра-
боты..." Тогда же надиктовал на магнитофон коллеги, полковника налоговой
полиции Ивана Саса, "Записки оперативника" - для газеты "Налоговая поли-
ция". Но так сложилась ситуация, что тогда воздержались от публикации,
чтобы не давать повода к возобновлению конфликтов. Но сейчас, когда Во-
лоди нет, святая память обязывает опубликовать посмертную расшифровку
этой магнитофонной записи... Нашли и фотографию, сделанную во время те-
лесъемки - одна из немногих его последних фотографий.
ЗАПИСКИ ОПЕРАТИВНИКА
"Континент-банк" систематически нарушал порядок отчетности, игнориро-
вал многие предписания налоговой инспекции. Это и явилось поводом для
его проверки.
Осуществлял ее вместе с Эльвирой Сурниной из 15-й госналогинспекции.
Понятно, что в таких случаях ни налоговых инспекторов, ни сотрудников
налоговой полиции с распростертыми объятиями не встречают. Но здесь на
нас прямо-таки пахнуло холодом неприязни. Наше предписание чуть ли не на
свет разглядывали, что-то бесконечно согласовывали, наводили справки. На
наши вежливые замечания о том, что пора бы нам и к делу приступить, сле-
довало неизменное: "Подождите". На просьбу выделить нам место для работы
даже не отреагировали.
Удивительно: вокруг тебя интеллигентные люди с высшим образованием, а
ощущение такое, словно ты в глухом лесу. Задаешь вопрос одному, обещает
прояснить, уходит - и не возвращается. Обращаешься к другому - результат
нулевой. В отношениях с коллегами - подчеркнутая вежливость и предупре-
дительность, а тут Эльвире Владимировне никто даже стул не предложил.
Она же, надо отдать должное, держалась с достоинством и старалась не за-
мечать изысканного хамства. Чтобы получить "разрешение сесть", то есть
выбить для работы два стола, два стула и сейф, пришлось убить полдня и
дойти до заместителя председателя правления банка. Мое требование пре-
доставить для проверяющих отдельную комнату уперлось в твердое и одноз-
начное: у нас нет свободных помещений.
...Наконец, начали работать. Вот они - первые полученные по нашему
запросу документы. Вникаем. Сверяем. Сопоставляем. Очень скоро возникает
ощущение, что с нами поступили, как с детьми: дали потрогать дорогой ла-
рец, а ключ от него подальше припрятали. Многих документов, имеющих, так
сказать, ключевое значение, мы не получили. Скажем, требовалось прояс-
нить некоторые вопросы по уставному фонду. Это - святая святых любого
банка, гарантия его надежности и стабильности. А тут ворох неясностей:
"Континент-банк" учреждали одни, сейчас их правами владеют другие. О лю-
бых изменениях в составе учредителей, о перераспределении уставного фон-
да (а это миллиарды рублей) руководство банка обязано ставить в извест-
ность ГНИ. Однако не ставило. Почему?
Я еще раз запросил протоколы заседаний учредителей, а также все доку-
менты, касающиеся уставного фонда. Вначале мне говорили, что они, види-
мо, находятся у руководства. Потом были другие версии. Когда стало ясно,
что от моих домоганий не уйти, вдруг было заявлено, что таких документов
в банке нет. Мол, однажды на верхних этажах лопнула труба, помещение за-
топило и документы смыло водой.
Даже непрофессионалу ясно, что подобные документы берегут как зеницу
ока, хранят в несгораемых сейфах, на всякий случай запасаются копиями. А
вот у нас, втолковывали мне, как неразумному дитяти, получилось по-дру-
гому. Стихия, знаете, ей не прикажешь... Что ж, со стихией придется раз-
бираться. А пока просим представить документацию по счетам учредителей
за последние три года. Их, спрашиваю, волной не смыло? Нет, отвечают, не
смыло. Но все равно такие сведения имеются только за 1994 год, остальные
стерты с компьютерной памяти. Кто принимал такое решение? Г-н И., отве-
чающий за компьютерные сети банка. Известно ли г-ну И., интересуюсь, что
по закону банк обязан хранить такие сведения в течение 6 лет? Далее идет
невнятный монолог, суть которого сводится к тому, что у банка катастро-
фически не хватает компьютерных мощностей и у него не было другого выхо-
да, как избавиться от старой информации.
С главным бухгалтером банка Г. Г. отношения складывались тоже непрос-
то. Что ни попросим - исполняется абы как: то она забыла, то занята бы-
ла, то иные отговорки. Поэтому мы условились: я письменно составляю спи-
сок необходимых документов, она обеспечивает их предоставление. Однажды,
получив такой список, Г.Г. вышла и вернулась с руководителем юридической
службы банка. Он сказал, что наши заявки, дескать, - это филькина грамо-
та, в дальнейшем ни один документ не будет предоставлен без официального
запроса УДНП по городу Москве. Таково требование председателя правления
банка. Мои ссылки на Закон "О федеральных органах налоговой полиции"
воздействия - не имели. Когда же я попытался выяснить отношения с пред-
седателем, мне сказали, что он меня не примет, так как не желает со мной
встречаться.
Мне не оставалось ничего иного, как доложить о ситуации своему руко-
водству. Было решено повестками вызвать руководителей банка в отдел, где
и разъяснить положения закона, предупредить об ответственности за его
нарушение. Я здесь же оформил повестки, зашел в приемную председателя.
Секретарь сказала, что он уже уехал, принять и зарегистрировать повестку
наотрез отказалась. Главный бухгалтер сразу же кинулась в юридическую
службу: мол, оградите меня, никаких повесток я получать не буду и никуда
являться не собираюсь.
На мои требования зарегистрировать и поставить на входящий учет по-
вестки руководитель юридической службы ответил, что в банке никакого
входящего учета не ведется, принимать повестки никто не будет. И полуп-
риказным тоном добавил: вернитесь в свой кабинет. Я воспринял это как
