эту рабыню. Как, наверное, ему хотелось показать ее в салоне!
И вот опять все меняется, все становится еще хуже, чем было раньше. У его
героя оказались не только глиняные ноги, но и копыта дьявола. Пробило
полночь. Карета Золушки превратилась в тыкву.
- Дорога выходит на открытое место, - сказал Нанджи, - это у самой воды,
в длину и в ширину примерно сто шагов. Там за ограждением стоит только один
дом, вахта. В длину примерно двадцать шагов. На пристань можно выйти только
через вахту. С обеих сторон там большие арки. Под ними находятся стойла для
лошадей, а все помещения, кухня и все такое - с другого конца. В ту пору
этими постройками не особенно пользовались, все было запущено. На втором
этаже - сеновал, больше ничего. Там, где стойла, окон нет, это значит...
вниз по течению.
- Отлично! - сказал Уолли. - Прекрасное сообщение, мастер.
Улыбка Нанджи умерла, не успев родиться. Некоторое время они шли молча,
сосредоточенно отгоняя мух.
- Перед самой пристанью я уйду от вас, - сказал Уолли. - Тогда ты
достанешь свой меч. - Он посмотрел на Катанджи. - Теперь слушай. Я хочу,
чтобы ты, Нанджи, привел всех в Ханн. Не спорь! Это - лучшее, что ты можешь
для меня сделать, ведь иначе мне самому придется обо всех беспокоиться. Как
только вы отчалите, я доберусь до вашей лодки, но специально меня не ждите.
Дождитесь меня в Ханне. Надо договориться, где именно. Ты знаешь там
какие-нибудь гостиницы?
Опять заработал банк данных.
- Там есть "Семь мечей".
- Нет, надо такую, где бы воины не останавливались.
Нанджи удивился и опять задумался.
- Есть еще "Золотой колокол", но там плохо кормят.
Удивительная память! Он, наверное, это где-то случайно услышал, возможно,
много лет назад. Уолли подумал, что без Нанджи ему будет трудно. - Хорошо!
Если я не доберусь до вашей лодки, то отведи старика, Джо и Вики в "Золотой
колокол" и заплати там за десять дней. Если к тому времени я не дам о себе
знать, значит, Джа твоя. Старику ты можешь доверять, но вряд ли он живым
доберется до пристани, не говоря уже о Ханне.
- Тарру меня не выпустит, - гневно сказал Нанджи.
- Может быть, и выпустит, Нанджи. Я прошу тебя только об одном -
позаботься о Джа. Прошу, а не приказываю. - Уолли глубоко вздохнул. - Я хочу
освободить тебя от твоих клятв. - НЕТ! - закричал Нанджи, в ужасе глядя на
него поверх спины мула. Вы не должны этого делать, мой повелитель!
- Нет, я сделаю так. Надо бы приступить к этому немедленно, но я не хочу,
чтобы ты доставал меч.
- Но... - Нанджи, наверное, думал, что хуже быть уже не может и вот стало
хуже.
- Но тебе придется объявить, что я совершил преступления против чести, -
сказал Уолли, как бы заканчивая его мысль. - Ты все видел. И должен донести
на меня кому-нибудь старше или сильнее. Давай! Ему это понравится. Он будет
просто счастлив и отпустит тебя.
- Без моего согласия нельзя отменить вторую клятву! - с победным видом
заявил Нанджи.
- Так я приказываю тебе согласиться! - ответил Уолли, удивляясь столь
странной логике. - Ты ведь мой вассал и должен выполнять приказ, не так ли?
Несправедливо опутывать Нанджи такими парадоксами. Он ничего не ответил,
но на лице было написано бесконечное отчаяние. Он разрывался между своими
идеалами и долгом с одной стороны и личной привязанностью - с другой. Уолли
это тронуло, но он был неумолим.
- Вы мне не доверяете! - пробормотал Нанджи.
В этом есть доля истины. Его преданность несомненна, но в подсознании
опять может проснуться дождевой червяк.
- Я полностью полагаюсь на твою честь и мужество, Нанджи, но, похоже,
настало время открытого поединка между мной и Тарру. Я хочу, чтобы кто-то
позаботился о Джа - ты сделаешь это для меня? Только ради дружбы!
- Но Тарру тоже нарушал законы чести, - рассерженно сказал Нанджи. Я не
могу донести ему на вас.
Это, конечно, единственная защита Уолли.
- Ты сам видел? У тебя есть какие-нибудь доказательства, кроме слов
рабов? Свидетельство раба не принимают, Нанджи.
Нанджи сокрушенно промолчал.
- Возможно, он даже не подозревает, что ты знаешь о его проступках, -
сказал Уолли. - Но все равно я снимаю с тебя твои клятвы и сейчас я ухожу.
Пожалуйста, Нанджи, присмотри за Джа, Виксини и за стариком, если он
выживет. Сделай это для меня.
Не глядя на него, Нанджи кивнул.
- Может случиться так, что Тарру задержит тебя, а всех остальных
отпустит, - сказал Уолли, подумав при этом, знает ли Тарру, что Хонакура
бежал из тюрьмы. - В таком случае все, о чем я сейчас говорил, предстоит
сделать тебе, начинающий. Старик теперь - Безымянный. Ни он, ни рабы не
могут иметь при себе денег. Если Нанджи задержат, вся ответственность
ложится на тебя.
Свет померк для Катанджи. Уолли повторил все с начала, убедился, что
Катанджи все понял, и дал ему денег. Вид у обоих братьев был несчастный и
встревоженный.
- Ну, не вешайте нос! - сказал Уолли. - Богиня с нами, и я уверен, Она
поможет нам пройти через все. И вот еще что - если случится самое худшее, не
отнимай у Джа Виксини! Счастливо.
Он пошел вперед, чтобы поговорить с Джа. Рабыня встретила его улыбкой, но
мысли ее были заняты Виксини, который устал и проголодался. Уолли ничем не
мог ее утешить. Потом он вернулся к своему мулу, к тому, на спине которого
покоился самый дорогостоящий элемент движимости во всем Мире. Уолли опять
задумался.
Им руководит отчаяние. Если каким-то чудом Тарру не окажется на пристани,
то Нанджи и всех остальных пропустят без проблем. В таком случае Уолли
доплывет до их лодки или до какой-нибудь другой. Если Тарру там, то он,
может быть, пропустит Нанджи - что вряд ли. Или задержит Нанджи, но отпустит
остальных - тоже маловероятно. Но, во всяком случае, у Уолли появится время
что-нибудь придумать. Теперь против него будет не вся охрана, возможно,
человек десять - двенадцать, и половина из них ничего не умеют. Все не так
уж плохо.
Но вот лес поредел, тропинка уперлась в каменный выступ, и Уолли заметил
впереди Реку. Какая же она огромная! Противоположного берега почти не видно,
хотя он стоит на утесе высотой не меньше, чем стена вокруг города. Там,
вдали, лучи вечернего солнца золотили крыши и шпили ханнских храмов, но
больше ничто не нарушало единства синего неба и глади мерцающей воды,
усеянной тут и там разноцветными лепестками парусов. Он впервые осознал, что
этот мощный поток, должно быть, оказывает огромное влияние на всю культуру
Народа и поэтому люди сделали его своей Богиней.
Уолли молился о том, чтобы ему удалось проплыть по этой Реке. Интересно,
куда она его приведет.
Тропинка петляла по лесу, выводила на поляны, и вскоре впереди открылся
берег и порт. У самой воды Уолли увидел одинокое деревянное строение и пирс
из красного камня, который глубоко вдавался в бледно-голубые волны.
Причалила лодка, из нее вышли люди. Река, должно быть, здесь очень мелкая,
если им понадобился такой длинный пирс. Но вот за деревьями все пропало.
Надо было еще решить, когда именно он уйдет. Ответ на этот вопрос Уолли
получил, когда тропинка вдруг опять свернула в самую гущу и спустилась в
густо заросший овраг. Здесь было темно, как ночью, и можно было хорошо
спрятаться. Уолли подождал, пока они зайдут глубже. Мимо прошел еще обоз,
проехали паломники.
Спуск прекратился, впереди пробивался свет. Уолли крикнул погонщику,
чтобы тот остановился, спешился и подошел к нему.
- Далеко еще?
- Еще один поворот, светлейший, - взволнованно ответил похожий на крысу
погонщик.
- Ты все хорошо сделал, - сказал Уолли. - Возвращайся домой и получишь
награду. Мне надо кое-что сделать.
Он пошел к встревоженному и испуганному Нанджи, а мулы, почуяв близость
воды, замычали.
- Нанджи четвертого...
- Нет! Пожалуйста, мой повелитель, не надо! - Нанджи страдал.
Уолли улыбнулся и покачал головой.
- Нанджи четвертого ранга, я освобождаю тебя от твоих клятв. - Он не
протянул ему руки. Пожалуйста, не смотри, куда я пойду. Да пребудет с тобой
Богиня. Ты был отличным вассалом!
Он крикнул погонщику идти вперед, достал седьмой меч и шагнул в лес.
Глава 5
Тарру мог выставить в лесу дозоры, но если все обстояло так, как
рассказал Нанджи, то ему это делать невыгодно. Тарру занимает очень хорошую
тактическую позицию, и ему не имеет смысла разделять свои силы. Перед ним -
открытое пространство, единственная дорога, ведущая к нему, просматривается.
У него лошади. Уолли сам придет. У Тарру сейчас больше очков. Ветви деревьев
сплелись так тесно, что внизу почти ничего не росло. Уолли долго пробирался
между гигантскими стволами, через жаркую зеленую тьму, пока наконец не вышел
к буйно разросшемуся кустарнику, который поднимался стеной у края открытого
места. Впереди уже виднелась вахта, но Уолли развернулся и побежал в другую
сторону, направляясь к воде. Под ногами хлюпали гнилые листья. Нанджи
говорил, что с одной стороны там нет окон, значит, скорее всего, выставлен
дозор.
У берега Уолли остановился, тяжело вдыхая душный, горячий воздух. Его тут
же обнаружили два или три миллиарда насекомых и пригласили на пиршество
своих друзей. Не обращая на них внимания, Уолли стал всматриваться сквозь
листву.
Перед ним открылось ровное место, квадратное, как и говорил Нанджи,
поросшее травой. Берег здесь был совсем низкий. Укрыться негде, только у
самой тропинки стоит какой-то полуразвалившийся сарай. Цвета такие яркие,
как будто все это нарисовал ребенок - трава и деревья изумрудно-зеленые, а
вода сверкает ярко-синим.
Бесцветный только сам дом, весь какой-то облезлый, потрепанный непогодой,
кое-где, как заплаты, прибиты новые доски. Он больше, чем предполагал Уолли.
Дом частично выдается на красные камни причала. Людей здесь видно не было,
но к берегу приближалась какая-то лодка. Его друзья уже спешились и теперь
неторопливо шли к зданию.
Вокруг никого. Никого, кроме погонщика и команды самого Уолли. Ловушка?
Нанджи и его брат достали мечи и, с двух сторон поддерживая Хонакуру,
помогали ему идти. За спиной у Джа громко плакал Виксини. Зорька,
соблазнительно покачивая бедрами, шла за Нанджи.
Уолли подождал, пока они войдут внутрь. Они вполне могли его заметить и
рассказать часовым, как его найти. Он посчитал, сколько на это понадобится
времени. Когда последний из беглецов зайдет за дверь, ловушка захлопнется.
Перед ними появится Тарру. И тут Нанджи скажет, что он больше не вассал
светлейшего Шонсу... какая приятная неожиданность...
Но пора идти!
Пробравшись через колючие кусты, Уолли помчался по берегу. Погонщик
поставил мулов с дальней стороны здания и сейчас наливал воду в корыто.
Уолли подошел к вахте и остановился, переводя дыхание.
Ничего не случилось. Никакой тревоги, криков, вызовов. Дозора не было ни
в кустах, ни в здании. Он этого не ожидал. И что теперь?
В сарай ведут две двери, та, что на берегу, наверняка охраняется. Уолли
осторожно ступил в воду. Тут полно водорослей, но вода не доходит даже до
щиколоток, и дно твердое. Он медленно шел вдоль здания, стараясь не
поднимать брызг; здесь было уже глубже. В ботинки набилась прохладная трава,
и Уолли боялся, как бы не потерять их. Когда он прошел наконец все здание,
вода уже поднялась ему выше колен и намочила юбку. Она приятно холодила
усталые ноги.
Твердый каменный пирс под водой был весь покрыт водорослями. Его
поверхность находилась на уровне плеч Уолли. Вдоль стены здания, по обеим
сторонам от входа валялся всякий мусор - сломанные колеса, прогнившие
рыболовные сети, старые корзины. Зацепившись за булыжник рукой, он
