шнур сильно дернуло и в тот же момент послышался глухой удар в пол под
моими ногами. Потом удары посыпались градом. Отражаясь от несущихся назад
шпал, килограммовый пистолет как отбойный молоток, обрабатывал
беспорядочными ударами днище вагона. Флегматичные норвежцы продолжали
мирно спать, а те, кто проснулся, вероятно приняли эти звуки за удары
балластных камешков, которые иногда отлетают от колес, когда поезд
проходит участок пути, где выполняется ремонт колеи. Я начал медленно
вытравливать шнур, перенося его то влево, то вправо. Соответственно
смещалась назад и перемещалась то вправо, то влево обрабатываемая зона.
Через некоторое время я услыхал несколько ударов во что-то мягкое, и
сквозь шум поезда до меня донесся крик, похожий на вопль кота, которому
наступили на хвост. Я высунулся, насколько мог, и посмотрел назад. С
облегчением я увидал вторую темную кучу тряпья, лежавшую, как и первая,
между уносящимися назад рельсами. Я подтянул наверх пистолет, достал из
кармана складной нож и обрезал запачканный кусок шнура, потом раскрутил
его, как пращу, и забросил вместе с искалеченным "бергманом" в мелькающие
мимо насыпи кусты. Затем аккуратно свернул остаток шнура и вернулся в
купе, спрятав его в кейс. Никогда не знаешь, что может пригодиться в
дороге.
7
У меня зазвонил телефон.
К.Чуковский
На следующей остановке наш вагон посетила полицейская бригада. По
линии передали, что на предыдущем перегоне были обнаружены два трупа,
лежащие между рельсами на расстоянии примерно четырех километров друг от
друга. В нашем вагоне исчезли два пассажира. Сопоставив это с известными
им фактами, полицейские пришли к выводу, что произошла драка, очевидно, на
сексуальной почве, в результате которой оба свалились с поезда через плохо
запертую заднюю дверь. Один из выпавших погиб мгновенно, сломав себе при
падении шею, второй зацепился за что-то одеждой, и поезд протащил его по
шпалам некоторое расстояние. Тело носило следы многочисленных повреждений,
но трудно было установить, какие из них были получены в драке, а какие
явились следствием ушибов при волочении. Извинившись за столь поздний
визит, полицейские опросили пассажиров и бригаду. Кое-кто из нашего вагона
слышал ночью подозрительный шум, но ничего более определенного сообщить не
мог. Я тоже проснулся от какого-то стука и металлического лязга. К
сожалению, я не взглянул на часы и не мог уточнить время случившегося,
поэтому и от моих показаний, несмотря на искреннее желание помочь
расследованию, пользы было мало.
Утром мы прибыли в Тронхейм. Сняв номер в гостинице и позавтракав, я
вышел купить газеты и ознакомиться с городом. Древняя столица Норвегии
была гораздо меньше Осло, и после того, как я осмотрел романо-готический
собор XII-XIV веков, весь, казалось, состоящий из устремленных в небо
шпилей, которые напоминали заточенные карандаши разной толщины и длины,
полюбовался домом епископа и выстроенной из дерева королевской резиденцией
Стафтсгорден, а также зашел в табачную лавочку у моста через реку
Нид-Эльв, где неразговорчивый продавец вместе с сигаретами и сдачей
передал мне конверт, по виду пустой, делать мне было нечего.
Я вернулся в гостиницу, пообедал и поднялся в свой номер. Газеты
сообщали о кровавой драме, разыгравшейся в пригороде Осло, Ашере. Верный
пес ценой собственной жизни спас хозяйку от проникших в дом грабителей,
двое из которых остались на месте бездыханными. Я был рад узнать, что
жизни и здоровью старой дамы, благодаря оказанной ей медицинской помощи,
не угрожает серьезная опасность. Дом тоже почти не пострадал, огонь быстро
потушила приехавшая пожарная команда. О событиях в особняке Мартины ничего
не сообщалось. Очевидно, трупы еще не были обнаружены. Но рано или поздно
подруга Мартины, обеспокоенная ее долгим отсутствием, зайдет к ней домой.
А может быть, полиция скрывает случившееся, не желая спугнуть убийц двух
неизвестных и девушки. Я понимал, что распутать этот клубок загадок
следствию будет нелегко.
Отложив газету, я подошел к окну. За ним открывалась панорама
Тронхейма: на первом плане одноэтажные белые коттеджи под красными
черепичными крышами с крутыми скатами, дальше, на берегу Нид-Эльв -
какое-то длинное строение вроде склада, мост, коробки современных зданий
за рекой, краны в порту. Горизонт моря тонул в дымке облаков. Завтра мне
предстоял новый путь - в соответствии с адресом, указанным на внутренней
стороне конверта. А пока в моем мозгу снова стала разворачиваться лента
событий, приведших меня сюда. Кое-что я узнал из архивов, когда готовился
к операции, кое о чем слышал от моих коллег, что-то домысливал, пользуясь
старыми впечатлениями детства и юности, которые прошли в городе над
широкой рекой, где весь центр был отстроен после войны заново и сиял
керамической облицовкой украшенных колоннами и бетонными скульптурами
зданий, где весной цвели каштаны, а маленькие домики на окраинах утопали в
белых вишневых и яблоневых садах, где сладко пахла акация и сияли золотом
купола колоколен знаменитых соборов и монастырей, а в диких зарослях,
покрывавших острова, прятались заветные приливчики и затоки, райские места
для невзыскательных босоногих рыболовов.
...Молодой учитель физики сделал неплохую карьеру. Может быть, ему
помогали таинственные, колдовские силы? Многие крупные драгоценные камни
слыли талисманами, приносящими удачу владельцам. Поражение Наполеона в
битве под Ватерлоо современники приписывали не только насморку великого
полководца и опозданию Груши, но и потере императором незадолго до
сражения знаменитого бриллианта "Питт-регент", вделанного в эфес парадной
шпаги. Недаром Аль-Бируни в средневековом трактате писал: "Из двух
сражающихся побеждает тот, кто обладает большим алмазом". Могущество
известного гипнотизера Вольфа Мессинга объясняли тем, что он тайно носил в
кожаном мешочке на груди большой бриллиант. Но скорее всего, Виктор
Федоренко, или Виктор Богданович, как стали называть его даже старшие по
возрасту коллеги, своей карьерой был обязан личным качествам: энергии,
уму, честолюбию, а главное - полной беспринципности, умело скрываемой под
дымовой завесой привычных идеологических штампов. Старый ювелир, его
сосед, вскоре умер, комнату его занял крикливый дворник Афанасий со своей
скандальной супругой, а молодой физик, удачно женившийся на дочери
крупного партийного работника, получил квартиру в Липках,
аристократическом районе Города. Квартира вместе с тяжелой старинной
мебелью досталась ему в наследство от репрессированного по одному из вновь
начавшихся политических процессов ученого, который был ко всем своим
грехам "космополитом", а также "инвалидом пятого пункта", как называли
остряки тех, кто на вопрос анкеты о национальности писал: "еврей".
Поистине наполеоновскими темпами Виктор Богданович защитил кандидатскую,
затем докторскую диссертации и вскоре по заслугам был назначен заведующим
кафедрой самого крупного технического вуза Города, избран членом парткома
института. Судя по имевшейся в деле фотографии, это был теперь
представительный седой джентльмен. Актеров с такими лицами киношники любят
использовать на ролях степенных лакеев и исполненных чувства собственного
достоинства дворецких в фильмах, где действие происходит в старинных
английских замках. Подписывая на правах руководителя работы, выполненные
сотрудниками кафедры, Виктор Богданович стал известным специалистом в
электронике, автором нескольких монографий, многочисленных изобретений и
научных статей. Разработанные руководимым им коллективом опытные образцы
приборов проходили испытания в самых разных уголках страны.
Но в душе Виктор Богданович больше всего любил скромное для ученого
такого масштаба занятие: составление программ инженерных расчетов и игр
для микрокалькуляторов, которые наша промышленность, хоть и со
значительным опозданием по сравнению с другими странами, начала, наконец,
выпускать. Очевидно, именно поэтому он вне плана научных работ и в
нерабочее время составил программу шифровки и дешифровки при помощи
программируемого микрокалькулятора словесных текстов. Суть выдумки
заключалась в том, что порядковые номера букв алфавита функционально
преобразовывались в группы цифр, причем одна и та же буква могла
обозначаться совершенно разными числами в зависимости от ее места в тексте
и вида используемой функции преобразования. Защищенность повышал
произвольный, известный только исполнителю и получателю численный параметр
функции, не зная который невозможно было выполнить дешифровку. В случае
коротких текстов, объем которых не превышал нескольких сотен знаков, шифр
был практически неуязвим даже при использовании для его анализа мощных
современных вычислительных средств, широко применяемых в современной
криптологии. Именно таким методом зашифровал Виктор Богданович записку, в
которой указал тайник, где спрятал "Суассон". И только после этого он
перестал вздрагивать ночами от звука подъехавшей к дому машины, при виде
незнакомых посетителей, оказывавшихся чаще всего друзьями его подросших
детей.
Дети были второй слабостью Виктора Богдановича. Он с первых слов
сына, с первых шагов своей дочери замечал в них явные признаки незаурядных
талантов, быть может, даже гениальности. И не стеснялся говорить об этом
своим друзьям и знакомым и, что гораздо хуже, самим детям. Его пышная,
величественная супруга, называвшая мужа не иначе, как "профессор", по мере
сил вторила ему, а он, хоть и неоднократно аттестовал ее в кругу приятелей
как "настоящую анималь", в данном вопросе находил ее по-женски
проницательной и не по-матерински объективной.
...В дверь номера осторожно постучали.
- Войдите! - крикнул я.
Вошел молодой посыльный в серой униформе.
- Мистер Боггарт, вас просят к телефону. Это на первом этаже в холле,
рядом со стойкой портье.
- Хорошо, сейчас приду.
- Благодарю вас. - Посыльный вышел.
Я спустился в холл. Трубка телефона лежала, ожидая меня, портье о
чем-то тихо говорил с горничной у другого конца стойки. Я взял трубку.
- Алло, Джек Боггарт слушает.
Никакого ответа. Мне показалось, что я слышу какие-то шумы,
потрескивания, потом звук, напоминающий скрип дверных петель.
- Алло! - повторил я.
Через несколько секунд в трубке раздались гудки отбоя. Я окинул
взглядом холл, в нем никого не было, кроме меня, портье и горничной.
Сквозь стеклянную дверь я мог видеть несколько такси, ожидающих
пассажиров, редких прохожих, магазин обуви на противоположной стороне
улицы. Я подошел к портье, отпустившему горничную и что-то записывающему в
конторскую книгу.
- Тот, кто хотел говорить со мной, назвал себя? - спросил я.
- Нет, сэр. Это был мужчина, он просто спросил, не остановился ли в
нашем отеле мистер Боггарт, и разговор прервался, а через полчаса он
позвонил снова и попросил позвать вас.
- Благодарю. Очевидно, неполадки на линии.
Я тотчас разгадал несложный трюк моих противников. Не сумев
перехватить меня в поезде, они связались со своей агентурой в Тронхейме.
Те, узнав под каким именем я значусь в моих нынешних документах, обзвонили
несколько отелей и выяснили, где именно я остановился. Потом позвонили
снова, попросили позвать меня к телефону, и пока я кричал в трубку: "Алло,
