- Я ваш новый командир роты капитал Воронов! В Афгане с первых дней.
Что представляет собой каждый из вас, покажет будущее! Вопросы? - Он
стал обводить взглядом стоящих перед ним людей, с которыми ему придется
делить жизнь и смерть.
Он медленно скользил взглядом по загорелым лицам, пытаясь запомнить
каждого, стараясь дать первую оценку. Неожиданно его взгляд метнулся на-
зад, к человеку, на которого он уже посмотрел. Знакомое, родное лицо!
Неужели это он? Боже! Жив?! Воронов смотрел и не мог оторвать от этого
лица своего взгляда: как же помотала его жизнь! Шрам, щеки ввалились. Но
это были те же самые родные глаза, которые он уже и не чаял когда-нибудь
увидеть.
Они смотрели друг на друга, словно боясь, что все это им кажется и
видение исчезнет, оставив горечь в душе.
Рота притихла, понимая, что происходит что-то необычное.
Первым очнулся Савелий он выскочил из строя и бросился к капитану.
Они крепко, по-мужски, обнялись и застыли в молчаливом объятии.
Заместитель командира роты, лейтенант Скворцов тихо скомандовал:
- Рота! Разойдись!
И солдаты, стараясь не мешать удивительной встрече двух друзей, орга-
низованно и бесшумно удалились прочь.
- Боже мой, сколько же мы с тобой не виделись, братишка? - Глаза ка-
питана мгновенно стали влажными. - Я уж совсем отчаялся увидеть тебя
среди живых. Сколько запросов делал! Подожди-ка! - спохватился капитан
Воронов, вспомнив про свою роту.
Он огляделся вокруг, но они вдвоем стояли на ротном плащу. Воронов с
улыбкой покачал головой.
- Молодцы, сразу все поняли.
- А ты думал! Ребятишки - что надо! Со многими я уже несколько лет
воюю! - подмигнул ему Савелий. - Я уж думал, ты подполковник, майор на
крайний случай.
- Вероятно, я и умру капитаном, - с грустью проговорил Воронов. -
Ладно, пошли ко мне и там обо всем поговорим.
В этот момент к ним подскочил лейтенант Скворцов:
- Товарищ капитан! Вас вызывает к себе майор Куракин! - по-военному
доложил он. Капитан недоуменно взглянул на Савелия.
- Замполит батальона, - поморщился Савелий.
- Доложи товарищу майору, что не нашел меня, что я разговариваю с ро-
той, моюсь в бане, вылетел в трубу, наконец! - раздраженно бросил капи-
тан Воронов. - Ты понял меня, лейтенант?
- Так точно, командир! - весело воскликнул тот. - Вас вызвали в штаб
дивизии!
- Вот именно! - подмигнул ему Воронов и подхватил под руку Савелия.
- Да-а... - протянул Воронов, когда выслушал короткий рассказ Савелия
о некоторых событиях его жизни. - Постукало тебя по жизни. - Он огорчен-
но вздохнул: - Со мною вроде бы проще, если сравнивать с твоими похожде-
ниями. Дважды "дырявило", слава Богу, не очень серьезно. А то, что до
сих пор капитан, - он досадливо насупился и махнул рукой, - мы с тобой,
братишка, знакомы с самого детства. Надеюсь не забыл, как я тебя "выкра-
дывал" через забор детдома, чтобы исподтишка от моей тетки покормить
чем-нибудь вкусненьким?
- Разве такое можно забыть, Андрюша? - с волнением в голосе восклик-
нул Савелий. - Ты же знаешь, что у меня никого нет. И ты для меня как
брат. Больше, чем брат, особенно сейчас. - Его глаза сразу же стали
грустными, но он пересилил себя. - Извини, ты же начал говорить о себе.
- Ты для меня тоже больше, чем брат. - Воронов вдруг нахмурился. - И
потому говорю только тебе - Это произошло сразу же после того, как тебя
ранило и отправили на Большую землю. Я столкнулся с такой мерзостью, что
хотелось бросить все к чертовой матери и бежать отсюда, куда глаза гля-
дят! - Он стиснул зубы и чуть слышно простонал. Затем налил себе и Саве-
лию водки и, не чокаясь, опрокинул водку в рот.
Савелию показалось, что он догадывается, с какой "дерзостью" столк-
нулся капитан Воронов, но не хотел его подталкивать к продолжению разго-
ворам давая, возможность самому решить, стоит ли продолжать этот трудный
разговор.
- Короче говоря, - Воронов вздохнул и продолжал, - захватил я одного
"духа" в засаде, а тот, коверкал слова, предложил мне доложить о нем ин-
тенданту комдива. Когда я хорошенько нажал на него, тот признался, что
шел на встречу именно с ним. Представляешь, эта наглая рожа предложила
мне, боевому офицеру, взятку! Я и не сдержался.
- Убил?
- Ну. И ударил-то только раз. А он возьми и стукнись головой о ка-
мень. Тут, конечно, шум, гам. Я им рассказываю о том, что произошло, а
мне не верят. До прокурора дошло. - Воронов со злостью сплюнул.
- Прокурора? - нахмурился Савелий.
- Ну да, военного прокурора! Майора Зелинского...
- Зелинского? - воскликнул Савелий, хотя внутренне и был готов, что
услышит именно эту фамилию.
Он усмехнулся: надо же! Какая же все же маленькая Земля! Зелинский!
Вновь он услышал эту фамилию. Круг замкнулся заколдованный! "Если не ви-
новен - отпусти." - промелькнули у него в голове стихи, услышанные в зо-
не, Вот, пожалуйста, стоило ему услышать эту фамилию, как память вновь
окунула его в прошлое. Заставила кожей ощутить время, когда он находился
среди заключенных, осужденный за преступление, которого не совершал. За-
тем был побег, трудные, мучительные дни, когда он тащил на себе Угрюмо-
го. Спасал человека, который был послан убить его. Потом, когда пришлось
похоронить Угрюмого, он остался один, совсем один. Потом... Потом Варю-
ша. Господи, как все несправедливо!
- и мне кажется, что ты его знаешь, - услышал он как бы издалека го-
лос Воронова, и его невеселые воспоминания отошли на второй план: Саве-
лий снова увидел перед собой капитана Воронова.
- Извини, Андрюша, задумался. О ком ты говоришь?
- О Зелинском. Ты знаешь его?
- Да, я его знаю, знал, так точнее будет, - усмехнулся Савелий, - ка-
питаном!
- Капитаном? Значит, еще до моего знакомства с ним.
- Нет, после. Не удивляйся, это долгая история, рассказывай дальше.
- Хорошо. Так вот, чем-то этот майор мне внушил доверие к себе. Коро-
че говоря, я ему все и выложил.
- Можешь не продолжать: дальше я все знаю! - хмуро бросил Савелий.
Капитан с недоумением посмотрел на него.
- Тебя перебросили на другую должность, намекнув, чтоб помалкивал, а
прокурор Зелинский из майора превратился в капитана. И вы оба должны
благодарить Бога за то, что остались в живых. Не так ли, капитан?
- Так? Так, черт побори! - Воронов вскочил и начал ходить из угла в
угол. - Но не думай, я не испугался этих сволочей! Несколько раз подавал
рапорт по команде, но... - Он развел руками. - Прав ты и в том, что мог-
ли убрать! В меня стреляли свои, в спину. Попади пуля чуть выше, и мы бы
с тобой сейчас не разговаривали.
- Кто? Кто приказал тебя убрать? Ты узнал, кто?
- Я - не успел, но... Ты помнишь Варламова? Он-то меня и спас! Думаю,
что вторая пуля была бы точнее, да не успел он: Варламов его кончил. И
потому ответить, кто приказал ему убрать меня, не могу. Где-то сейчас
мой спаситель?
- Нет Варламыча, - тихо, сквозь зубы процедил Савелий. - Убили его.
- Убили? Здесь, в Афгане?
- Нет, в Москве. Из-за меня он погиб! - Савелий стукнул по столу ку-
лаком, залпом выпил свою водку, потом, немного помолчав, стал рассказы-
вать Воронову о том, что произошло тогда в Москве.
Рассказов Аркадий Сергеевич - Первый
Огромный особняк даже среди других роскошных особняков выглядел осле-
пительно богатым. Он был окружен мощным забором, на углах которого вид-
нелись видеокамеры, следящие за происходящим на каждом участке. Мощные
металлические ворота дополнялись внушительными охранниками.
За ограждением находились различные постройки, а сам особняк напоми-
нал небольшой дворец. Внутри он был отделан белым мрамором, украшен фи-
гурками античных богов и героев. Сбоку примыкал закрытый бассейн. Его
стены могли раздвигаться в стороны, и солнечные лучи золотили голубую
воду.
Сейчас в нем, весело брызгаясь и резвясь, плавали несколько прекрас-
ных молодых девушек. В чистейшей воде были видны их стройные тела, а
темный загар, рассеченный узенькой полоской от трусиков, подчеркивал
длинные ноги.
У самого края бассейна, выложенного розовым мрамором, в кресле-качал-
ке сидел мужчина лет шестидесяти. Несмотря на возраст, он сумел сохра-
нить спортивную фигуру, его накачанные мышцы говорили о том, что спорт
он не оставил до сих пор.
Рядом с креслом стоял маленький столик ручной работы. Он был застав-
лен напитками, фруктами, фисташками, соленым миндалем.
Мужчина лениво наблюдал за девушками, покуривал гаванскую сигару и
изредка смачивая горло шотландским виски. Его глаза похотливо вспыхива-
ли, если одна из девушек специально демонстрировала перед ним ласки к
другой девушке.
Аркадий Сергеевич был кадровым военным, как его отец и дед. Дед слу-
жил еще при царе, слыл храбрым офицером, за что неоднократно был отмечен
самим самодержцем. Отец дослужился до полковника, и его военная карьера
могла быть еще более успешной, чем у деда, но... Революция!
Патриот России, своего народа, он не смог заставить себя отдать при-
каз стрелять в своих сограждан и честно заявил об этом командующему,
сложив личное оружие. Был тут же взят под арест, с него сорвали погоны.
Его освободила "армия" батьки Махно. На предложение самого Махно слу-
жить в его штабе тоже отказался и был передан в ВЧК для "внимательного
разбору". Тюрьма, лагеря, ссылка.
Дворянин, интеллигент, умнейший человек, горячо любящий свою многост-
радальную Родину, а несколько месяцев до своей смерти был реабилитирован
"за отсутствием состава".
У сына судьба сложилась более удачно, чем у отца. Совсем пацаном -
пятнадцати лет - сбежал на фронт, пристроился к разведчикам и своей
удалью, наблюдательностью, феноменальной памятью и умом сумел так распо-
ложить к себе начальство, что к концу войны на его груди красовалось
несколько медалей и два ордена. Выписавшись из военного госпиталя, он
поступил по направлению в военную академию, которую закончил с отличием.
Около шестнадцати лет генерал Рассказов проработал в органах госу-
дарственной безопасности и в конце концов возглавил один из отделов
внешней разведки. Казалось, человек достиг всего, о чем можно мечтать в
Советском Союзе, но...
Однажды Аркадию Сергеевичу попали в руки папки с секретными докумен-
тами, приоткрывшие ему глаза на то, что творилось в органах безопасности
еще совсем недавно. Убийство совсем неповинных людей, доносы на своих
врагов, оговоры, пытки, тайные приказы о терроре против мирного населе-
ния и многое, многое другое.
Именно тогда Рассказов и решил разыскать документы, связанные с арес-
том, приговором и заключением своего отца. Вскоре ему это удалось.
"Дело Сергея Викторовича Рассказова" - гласила надпись на пухлой пап-
ке, и рядом рукой самого Мехлиса размашистым почерком было начертано:
"Убежденный монархист! Хранить вечно и совершенно секретно..."
Аркадий Сергеевич провел над этой папкой несколько часов, внимательно
изучая пожелтевшие листочки доносов, допросов, объяснительных, различных
справок, характеристик.
Он был волевым человеком, сотрудники называли его за спиной "сталь-
ным". Конечно же, он многое слышал, о многом догадывался, но всегда ста-
рался убедить себя в том, что все делается во благо Родины, народа. Все,
что ему было известно, касалось посторонних людей, которых он не знал, и
ему было нетрудно заставить себя поверить в то, что они являлись врага-
ми. Сейчас же пришлось столкнуться с документами, которые несправедливо
обличали самого близкого ему человека. Человека, которого он всегда бо-
готворил, почитал и верил которому больше, чем кому-либо. Вот же его по-
казания? Вот! Еще... Еще...
Генерал вчитывался в ровные строчки, написанные уверенным каллиграфи-
