КАПИТАН. Да. Но во дворце президента.
СЕКРЕТАРЬ. А почему вы не женаты, капитан?
КАПИТАН. Нет еще такой жены.
СЕКРЕТАРЬ. Что вы! Сейчас столько хорошеньких девушек. Я уже думаю о сыне,
когда смотрю на молодежь.
КАПИТАН. Еще об одном?
СЕКРЕТАРЬ. Если вы так шутите, капитан, то это грубо.
КАПИТАН. Так вы не хотите сыграть партию?
СЕКРЕТАРЬ. Нет.
КАПИТАН. Вы слабо играете.
СЕКРЕТАРЬ. Но я всегда выигрывал у вас!
КАПИТАН. И все равно вы слабый игрок.
СЕКРЕТАРЬ (пожимая плечами). Вы просто упрямы.
КАПИТАН. Вы выигрывали у меня потому, что у вас практики больше. И вы изучали
в детстве теорию. А игрок вы слабый.
СЕКРЕТАРЬ. Тогда я вам скажу, что у вас бедное воображение. С вами играть не
очень интересно.
КАПИТАН. А мне с вамиИ- интересно.
СЕКРЕТАРЬ (в затруднении). Ну... Вы бы тогда играли с людьми из охраны.
КАПИТАН. С подчиненными? Так вы понимаете политику.
СЕКРЕТАРЬ. Иногда сам президент играет со мной в шашки.
КАПИТАН. В нашей стране шашкиИ- народная игра.
СЕКРЕТАРЬ. А вы говоритеИ- с подчиненными. Даже такой великий человек, как наш
президент, находит время поговорить со мной о моем сыне. А как его любит народ!
КАПИТАН. Значит вы не хотите играть?
СЕКРЕТАРЬ. Нет.
_
Идет к двери.
_
КАПИТАН. Ну, смотрите! Когда-то вы захотите сыграть, и тогда вы меня попросите!
СЕКРЕТАРЬ. До свиданья, капитан.
_
Выходит.
__
Капитан не спеша проверяет сигнализацию. Перед зеркалом сдвигает фуражку еще
ниже на брови, стоит некоторое время набычившись, глядя на себя в упор.
_
КАПИТАН (в сторону двери, куда ушел секретарь). Дерьмо!
_
Уходит.
__
Яркий, как будто обрезанный месяц на звездном небе. У глиняной стены сидит
Али, слепой. Рядом с ним Дини в черной широкой рубахе, с жемчужной нитью в
волосах. Чуть поодаль танцовщица и трое музыкантов.
Эта сцена плоскостная. Фигуры принимают статичные позы. Чем неподвижней глаза,
тем стремительней воображение, возникает лихорадочность, смерчики
фантасмагории.
_
АЛИ. В Маскате жил до рождения пророка торговец тканями. Ему сопутствовала
удача, и, когда Аллах взял его, восемь его кораблей ходили в Индию, а в
подвале его дома, в дальнем углу стоял сундук с золотыми динарами, жемчугом и
драгоценными камнями. Был в этом сундуке серебряный браслет.
Во время плавания в Красном море капитан его корабля заметил лодку. Над ней
клубилось черное облачко, ветер был попутный, и, когда судно подошло к лодке,
облачко пропало, а на борт подняли иссохшего негра, сжимавшего в руке этот
браслет.
За день небо изменилось, из Эфиопии пришла желтая буря. Она все крепла и скоро
судно понесло на скалы. Негр сидел на корме, что-то бормотал и вертел на
запястье браслет. Он не заметил, как к нему подкрался торХговец. Кинжал совсем
легко вошел в костлявую спину. И тело негра было легким, но волны сразу
приняли его.
А браслет укрылся в поясе торговца, и буря стихла, вернулся попутный ветер и
привел корабль в Йемен.
Дома купец развернул свой пояс, но как только блеснул ободок браслета, на
Маскат упала черная туча, завыло в доме, и он понял, что дивам не угоден блеск
браслета. Купец завернул его в коврик и положил на самое дно сундука.
Четырнадцать лет было Гамалю, когда он остался в доме один. Он еще играл с
ребятами, а восемь его кораблей вернулись из Индии с товарами. Он еще не видел
девичьего лица, а богатейшие купцы Маската расхваливали его дяде красоту своих
дочерей...
ДИНИ (ровным голосом). Али, ты всю жизнь рассказываешь одну и ту же сказку. Ты
никогда не видел никого и давно никого не слушаешь. Помоги мне. ЯИ- Дини, ты
помнишь? Когда я была маленькой, только меня ты мог слушать часами, мой лепет,
мой голос. ЯИ- Дини, вспомни меня. Я знаю, что моя жизнь и его жизнь
продолжатся только тогда, когда у нас будет сын. Ты слышишь меня, Али? Удели
мне часть своего времени, выслушай меня и скажи, что ты думаешь... У нас нет
опоры в жизни, Али, нам нужен сын. Мы вместе три года, он вдвое старше и нам
хорошо, Али, но жизнь шатается, как повозка, у которой вот-вот слетит колесо.
Что мне делать? Оставаться и ждать или ехать, как он советует мне? Я потеряла
веру в себя, потому что мне не дано сына, Али!..
_
Пауза.
_
АЛИ. ...Гамаль раскрыл сундук. В нем лежала домашняя рухлядь: подсвечники,
медная посуда. Еще полгода назад он был так богат! И этот сундук, когда Гамаль
запускал в него руку, казался бездонным от кипящего в нем жемчуга, жаркого
золотого блеска монет, родникового сверкания алмазов! Все ушло между пальцев,
как водаИ- даже следа не осталось, кроме надменной, в забывчивости, усмешкиИ-
как по-собачьи бросались, когда эта рука швыряла им золото, с каким раболепием
и ненавистью скалились на любую шутку, и как глубоко и полно дышалось от
презрения к ним!
А сейчас? Ни один старьевщик не даст за этот сундук больше двух динаров. Не
стоило и труда нести все это на базар.
Знакомый коврик лежал на самом дне сундука, скатанный в рулон. Гамаль
вспомнил, как играл на нем ребенком, и развернул его. Из коврика выпал
серебряный браслет. Гамаль надел его на руку, сел на коврик и заплакал.
Потемнело небо. Песчаная буря ворвалась в Маскат из Аравии. В считанные минуты
он оказался погребенным вместе со всеми жителями. Один Гамаль ничего не видел
и не слышал. Он плакал.
- Ты не боишься меня, маленький человек?И- вдруг услышал он хриплый голос. Как
будто тысячу лет голос молчал, а теперь заскрипел, заскрежетал.
- Кто ты? Где?И- спросил Гамаль.
- ЯИ- див. И весь Маскат уместился под моей подошвой. Приказывай. Я слушаю и
повинуюсь.
- Я хочу...И- сказал Гамаль и замолчал.
- Слушаю,И- повторил див.
- Я хочу стать таким большим, как ты. И так же быстро и незаметно летать, куда
захочу. И жить, где хочу. И все видеть. И все знать.
- Ты хочешь стать дивом?
- Нет. Я хочу остаться свободным.
- ТыИ- свободен?! Аха-ха-ха-ха!..И- земля содрогнулась от хохота дива.
- Да! Я свободен, потому что тыИ- мой раб!
- ЯИ- раб браслета, на котором выведено заклинанье. А тыИ- маленький человек
без имени. ТыИ- прихоть Аллаха. Ты его игрушка. Тобой он наказывает меня...
- Если я игрушка Аллаха,И- сказал Гамаль,И- то он хочет наказать тебя именно
так, как я сказал!
- За что ты вызвал меня через тысячу лет молчания и наказываешь так жестоко?И-
раздался голос дива, обращенный в небо. От звуков этого голоса пришли
океанские волны и смыли песок с Маската. А Гамаль увидел себя сидящим на
коврике у ног дива. Див был страшен. Два его глаза были закрыты, а третий
сверкал во лбу. Все тело его покрывали каменные утесы, стаи потревоженных птиц
носились вокруг, как маленькие мошки.
- Слушаю и повинуюсь,И- сказал див.
Гамаль огляделся. Мир стал мал, как холмик у дома его отца.
- Я хочу туда, где живут дивы,И- сказал Гамаль.
- Нет!И- сказал див и вздрогнул. С груди у него сорвалась скала и упала у
Африки.
- Я хочу,И- повторил Гамаль.
В тот же миг земля растворилась под ними, крупные горы закрыли горизонт.
- Где мы?И- спросил Гамаль.
- Там,И- ответил див.И- И я покидаю тебя, глупый маленький человек! Я был
рабом браслета в стране людей, а ты будешь жить в стране дивов как гость и
лазутчик. И не будет тебе покоя!
И див исчез. А Гамаль вошел в город дивов и увидел, что жители его так же
заняты поисками пропитания, как люди в его городе Маскате. И сердце его
взбунтовалось, и он почернел от горя.
Он стал жить в городе дивов в старой лачуге, и прожил там много лет. И не было
у него большего желания, чем вернуться к себе домой, в Маскат, и целыми днями,
бормоча заклинания, натирал Гамаль браслет. Но див не появился. Лишь черное
облачко иногда сгущалось над домом Гамаля.
А однажды жители города вывели Гамаля на берег моря, посадили в старую лодку и
пустили, ибо он так и остался чужим и странным для горожан.
Гамаль не обратил внимания на то, что он уже не в своей лачуге, а в лодке. Он
продолжал тереть браслет и твердить слова, которые ему помогали. И вот через
несколько дней плавания облачко над ним начало приобретать знакомые формы. То
был див! Но он был еще более ужасен, чем тот, давний див из Маската.
Гамаль не заметил, как его подняли на борт корабля, он не понимал вопросов, с
которыми к нему обращался купец, хозяин корабля. И когда он сидел на корме
корабля, а див медленно поднимался в желтой песчаной буре с дальнего берега
моря, чтобы служить ему, то он не заметил, как к нему подкрался торговец и
лишь ощутил на миг обжигающее счастье, которое вошло в него под левой лопаткой.
_
Музыканты начинают тихо играть. Танцовщица поднимается, танцует.
_
ДИНИ. Я должна танцевать? Али? Должна быть радость в моем животе, в моих
бедрах?..
_
Встает.
_
Я поняла!.. Поняла!..
_
Танцует.
__
Входят Бетси и Мрури. И их фигуры плоскостные.
Они как будто идут по бревну над потоком, боясь оступиться.
_
БЕТСИ. О! Это Дини! (Мрури.) Посмотри, как здорово! Я обязательно должна этому
научиться! Дай мне мой шарф.
_
Мрури подает ей шарф. Бетси повязывает его на бедра, присоединяется к танцу.
Дини садится рядом с Али.
_
МРУРИ. Я нашел его.
ДИНИ. Кого?
МРУРИ. Своего брата.
_
Пауза.
_
ДИНИ. Ну и что?
МРУРИ. Он дикий. Дикий! Пока я учился в двух университетах в Европе, он бегал
за верблюдами. Он за двоих бегал, я за двоих учился. Но оба мыИ-
неполноценные. ОнИ- потому что не стал мной, яИ- потому что не остался им.
ДИНИ. А виноват во всем...
МРУРИ. Нет! Никто не виноват! Выбрали меня, а не его в баловни судьбы! Кто
виноват? Никто!.. Но он почтителен... Вы понимаете, Дини, когда братИ-
почтителен? Когда старший брат... когда онИ- раб?.. Ну и молчите... И не
говорите об эволюции... о поступи истории... когда брат... раб...
ДИНИ. У меня древняя кровь...
МРУРИ. А она (показывая на Бетси) онаИ- древнее. Древнее! А мой братИ- раб...
ДИНИ. Раб?.. Раб...
МРУРИ. Раб... И пока я не стану рабом, пока он не станет господином... Дини,
наша странаИ- страна рабов! МыИ- рабы! Нам надо убить в себе рабов, самих себя
убить! Не нравственноИ- физически! (Показывает на Бетс>и.) У нее уже прошло,
ее предки уже страдали... у нее древняя кровь...
ДИНИ. И у меня древняя...
МРУРИ. Мы рабы, ДИНИ... Мы рабы...
ДИНИ. Я жду сына... я жду...
МРУРИ. Тогда яИ- собака... собака... у порога... ЯИ- собака... раб...
ДИНИ. Ты не собьешь меня... не собьешь! Я жду сына... я жду... жду... жду...
МРУРИ. Что ж... что ж... что ж...
_
Дини встает, начинает танцевать. Танец неточный, как пение по разному думающих
людей. Он иссякает.
Широкая комната в доме Мрури. На окнах жалюзи. Бетси и Мрури. Он читает газету.
_
МРУРИ. Идиллия. Можно подумать, что остального мира не существует. (Читает.)
"Наша странаИ- самая красивая, самая справедливая страна,И- сказал доктор
Мрури. Он посетил западные и южные области и везде его встречали тысячи
ликующих людей".
БЕТСИ. Мы не понравились Дини.
МРУРИ. Это не так важно. Все будет так, как скажет президент.
БЕТСИ. Он действительно любит тебя?
МРУРИ (пауза). Я его боготворил. Но сегодня мне в голову приходят невеселые
мысли. (Пауза, оживленно.) Да, конечно, он любит меня! Восемь лет я жил в его
доме, и это были лучшие годы моей жизни. Он научил меня всему. Единственный
раз я видел на его глазах слезыИ- это когда он провожал меня в Европу.
(Пауза.) Все будет зависеть от того, захочет ли он признать во мне личность.
Пока я для него только инструмент, который он сам создал.
БЕТСИ. Мы летели с такими надеждами...
МРУРИ. Здесь столько работы, что не стоит жалеть ни о чем. (Встает, ходит.)
Вначале я добьюсь реорганизации высшего образования, чего бы это ни стоило.
Надо пригласить преподавателей из Европы. Надо создать курсы шоферов,
бульдозеристов, сварщиков, строителей. Надо собрать группу умных, честных,
энергичных людей для управления промышленностью и торговлей. Надо...
БЕТСИ. Но у тебя нет ни власти, ни влияния. Пока тыИ- принц. Пока ты для
