глиняной стены, трое музыкантов. Танцовщица в алом платье, с черным шарфом,
завязанным на бедрах, с браслетами у локтей и сиреневой накидкой на волосах
начинает танцевать. Танец, вначале медленный, даже ленивый, постепенно
разгорается. Шарф, обозначающий бедра, выписывает стремительные и законченные
кривые, как будто тело взбесилось в самой своей середине. Но в момент, когда
танец достигает неистовства, мужчина бьет с размаху ладонью о землю.
_
МУЖЧИНА. Довольно!.. Хватит!.. Все выметайтесь отсюда!
_
Почтительно и испуганно музыканты и танцовщица уходят.
Мужчина лежит на земле, обхватив голову руками.
Постепенно темнеет.
Кабинет Президента. СлеваИ- дверь в комнату для приемов, справаИ- к секретарю.
На стенеИ- огромная карта маленькой страны.
Из комнаты для приемов входит Президент.
_
МРУРИ (входя следом). ...я смотрел их в Париже и Мадриде. Когда они приезжали
в первый разИ- успех был необыкновенный. А сейчас, вам не кажется...
ПРЕЗИДЕНТ (садится). Наедине мы можем говорить друг другу "ты".
МРУРИ (садится). ...сейчас они стали профессионалами и что-то ушло. Хореографы
с ними не занимались?
ПРЕЗИДЕНТ. Нет.
МРУРИ. И все-таки... По-моему, они непроизвольно позаимствовали в классическом
танце какие-то движения, им казалось, что этим они, как бы сказать,
облагородили наши танцы. И что-то ушло. Ушла наивность, вера народа...
ПРЕЗИДЕНТ. Да. Осталась одна экзотика. Они уже не хотят танцевать так, как
танцуют в их родных деревнях. Им хочется казаться современными. Женщины
сменили глиняные бусы на блестящие, повесили серьги из пластмассы, мужчины
изменили прически.
МРУРИ. Но можно набрать новую труппу...
ПРЕЗИДЕНТ. И новая после двух гастролей станет такой же. Пусть ездят. Зато мы
будем знать, что настоящие наши танцы не умрут.
МРУРИ. Но в этом есть какая-то... обреченность. Ведь неизбежно, что
цивилизация очень скоро начнет ломать уклад, ломать все!
ПРЕЗИДЕНТ. Она уже ломает. Наши ремесленники научились делать сувениры.
Столица разбухла от мигрирующих крестьян, ползет во все стороны... Нам надо
поговорить предельно откровенно. Вот два основных моих желанияИ- я не хочу,
чтобы снова лилась кровь, и я не хочу, чтобы народ лишался единства.
Необходимо бережно, терпеливо развивать это единство, необходимо сохранять
связи внутри народа, сложившиеся веками. У нас и так странное соединение
родовых отношений, средневековья и наивного капитализма. Поэтому все реформы,
все преобразования не должны навязываться. Они должны созреть.
МРУРИ. Они созревали веками. И что?.. Как раз связи внутри народа мешают
развитию, тормозят его. Это будет очень больно, но необходимо... Мне можно
говорить откровенно?
ПРЕЗИДЕНТ. Разве ты этого не понял?
МРУРИ. Хорошо... Необходимо силой изменить их. Когда хижины станут домами,
когда придет телевидение, будет поздно. Я не понимаю, что делается сейчас? За
этот месяц я побывал во многих местах, я говорил со многими людьми и у меня
сложилось впечатление, что абсолютное большинство из них не то, что не хотят
ничего знать о внешнем мире, а просто не могут о нем знать! Немногие слышали
об Америке, Европе, России, но когда я попытался определить, как они их себе
представляют, то оказалось, что никак. Для них это слова, лишние слова! Они
ничего не знают о космосе. Жизнь застыла. На вертолет они смотрят со страхом.
Им непонятно все, что поступает извне! Большинство народа неграмотно!
ПРЕЗИДЕНТ. Ты считаешь, что страна не изменилась за эти годы?
МРУРИ. Да, почти не изменилась.
ПРЕЗИДЕНТ. Думаю, что это поверхностный взгляд. Ты заметил, что у нас нет
нищих? Что все люди сыты?
МРУРИ. Но я заметил и то, что умирают дети, что питьевая вода не
дезинфицируется.
ПРЕЗИДЕНТ. Была одна задачаИ- накормить людей. Создать запасы продовольствия.
И вводить централизацию власти. Мы этого добились. Теперь будем думать об
остальном. Я и хочу, чтобы ты занялся этим. Именно ты. И я рад, что ты был
откровенен. Теперь скажи вот о чем... Как относятся ко мне?
МРУРИ (пауза). Твои портреты везде... Как можно точнее, да?
ПРЕЗИДЕНТ. Да.
МРУРИ. Я думаю, что... твое имя и название страны неразделимы... Ты, видимо,
стремишься стать отцом нации... Но отец близко, его требования понятны, с ним
можно посоветоваться...
ПРЕЗИДЕНТ. Каждый день я принимаю простых людей.
МРУРИ. Им еще не вполне ясно, что такое государство, зачем оно... А из
правительства знают, вернее, уважают министра обороны. Считают даже, что он
выиграл войну.
ПРЕЗИДЕНТ. Да? Вот это ново. (Пауза.) Тебе не надо объяснять, что он может
командовать в лучшем случае батальоном. (Пауза.) Это легенда. Одна из наших
легенд для народа. Никакими операциями он не руководил. (Пауза.) Самый крупный
его успехИ- захват склада с оружием, который охранял взвод солдат. (Пауза.) У
тебя, может быть, создалось впечатление, что я удалил от дел людей,
отличившихся в боях, потому что опасался их влияния. Чепуха. Они преданы мне и
остались преданы на своих постах. Дело в том, что люди, умеющие воевать, то
есть разрушать, не способны к созиданию. Проследи, что случилось, когда
военные занимали главные посты? Это погубило Рим. Рим, который своей
организацией был застрахован от всех случайностей. Скажу даже, что управлять
страной больше всего способны богатые люди. Они знают дело. ЭтоИ- арифметика
власти. (Пауза.) Самое сложное в политикеИ- найти разумный компромисс. Но надо
сделать так, чтобы никто не понял, что это компромисс. (Пауза.) ЗапомниИ-
очень легко быть абсолютно честным. Это не требует ума.
МРУРИ. Но если нет хотя бы стремления к абсолютной честности, то дело гибнет.
ПРЕЗИДЕНТ. Оно не гибнет. Если дело действительно стоящее, то оно не гибнет
из-за таких мелочей, как мои указы. (Встает.) Бетси не скучает?
МРУРИ. Она ехала сюда работать.
ПРЕЗИДЕНТ. Я рад за тебя. Тебе повезло.
МРУРИ. Да.
_
Уходят в комнату для приемов. Там Дини и Бетси за круглым, уютным столом.
_
БЕТСИ. Я рассказывала Дини о том, как европейские женщины заняты всем на свете
и еще находят время скучать.
ПРЕЗИДЕНТ. И Дини была удивлена?
ДИНИ. Да. Оказывается, они сами себе готовят.
ПРЕЗИДЕНТ. Да, ДИНИ. И у них рождаются дети. Совсем, как у нас в стране.
ДИНИ (обиженно). Если бы я там побывала...
ПРЕЗИДЕНТ. А у тебя нет такой возможности?
ДИНИ. Я не могу.
ПРЕЗИДЕНТ. Почему?
ДИНИ. Не хочу.
ПРЕЗИДЕНТ. Она боится, что без нее здесь что-то произойдет.
ДИНИ. Да! Я знаю.
ПРЕЗИДЕНТ. Дини прекрасно гадает на кофейной гуще.
ДИНИ. Пока я здесь, ничего не случится.
ПРЕЗИДЕНТ. Маленький талисман маленькой страны.
БЕТСИ. Когда я была маленькой, я очень любила свистеть. Меня научили
мальчишки. Я свистела везде, даже в школе. Мама очень ругала меня из-за этого.
Она говорила, что это плохая примета. А потом она умерла. И я долго плакала,
считала себя виноватой. Мне до сих пор как-то не по себе.
ДИНИ (убежденно). Она знала.
БЕТСИ. Да нет же! Как можно это знать? Я вообще не верю в запрограммированную
судьбу. Зачем тогда жить, если все это записано на пленку? Да и кому интересно
там, наверху, смотреть наше кино и знать все наперед?
ДИНИ. Вы на нее влияли.
БЕТСИ (возмущенно фыркает). Но здесь-то, надеюсь, я ни на кого не влияю?
_
Виртуозно насвистывает марш из оперы "Аида". Дини в упор строго смотрит на
нее. Президент добродушно смеется.
_
МРУРИ. БЕТСИ.
БЕТСИ (замолкает). Извините.
_
Появляется Капитан.
_
КАПИТАН.. Сработала сигнализация в кабинете, господин президент. Я проверю.
ПРЕЗИДЕНТ. Хорошо, капитан.
_
Капитан бесшумно проходит вдоль стены в кабинет.
_
БЕТСИ. Какое удивительное лицо.
ПРЕЗИДЕНТ. Почему?
БЕТСИ. Удивительно тупое.
_
Президент смеется.
_
ПРЕЗИДЕНТ. Несколько лет назад он закрыл меня своим телом. Он с трудом
выжил... И все-таки я его не совсем понимаю... Он действительно предан, как
собака. Он и живет здесь. Совсем один. Без семьи.
МРУРИ. Вы не верите в народную любовь?
ПРЕЗИДЕНТ. Я знаю, что это такое и потому стараюсь держаться подальше от нее.
Когда человек ликует или ненавидит, он скачет на одной ноге. В природе не
существует более спокойной и радостной картины, чем человек, крепко стоящий на
земле с лицом обращенным к небу...
БЕТСИ. Это прекрасно!
ПРЕЗИДЕНТ (пауза). Но такие люди очень редки. Очень. Преобладает почему-то
женский типИ- истеричный, поминутно меняющий привязанности, суетливый,
неряшливый в чувствах и поступках. Такие люди мельтешат и, хотя ничего не
определяют в жизни, но создают тревожный фон, а иногда смуты и революции.
МРУРИ. Вряд ли они что-то создают, кроме фона.
ПРЕЗИДЕНТ. РеволюцияИ- тоже фон. В ее криках прячется то, что не хочет быть
явным.
МРУРИ. Все новые революции возникали тогда, когда несправедливость подступала
вот сюда. (Показывает ребром ладони выше рта.)
ПРЕЗИДЕНТ. Да, они возникали... Хотя я не убежден в том, что они не были
инспирированы. Иногда предпочтительней отворить кровь, чем дать больному
умереть.
БЕТСИ. А свержение диктатур?
ПРЕЗИДЕНТ. ДиктатураИ- медленная форма революции, и ее свержение... Почему это
вас так интересует, Бетси?
БЕТСИ. А как же! Современный мир буквально кипит от революций. Если живешь на
вулкане, надо знать его привычки.
_
Президент и Мрури смеются.
_
ДИНИ. Чем больше женщина знает, тем хуже для нее.
БЕТСИ. Не понимаю.
ДИНИ. Есть знание мужчины и знание женщины. Их нельзя смешивать.
БЕТСИ. А где об этом написано? Человеку дана жизнь, как действие, дан мир, как
поле действия, и никто не определил границ! Никто!
ДИНИ. Если ты не слышишь закона, не думай, что его нет.
ПРЕЗИДЕНТ (смеясь). Дини! Успокойся! Еще немного, и ты взмоешь в воздух!
ДИНИ. У меня болит голова. Ужасно болит голова.
_
Мрури встает.
_
МРУРИ. Мы засиделись.
ДИНИ. Это со мной бывает, извините.
ПРЕЗИДЕНТ (нажимает кнопку звонка). Вас проводят.
_
Входит Секретарь. Все встают. Президент и Дини провожают Бетси и Мрури до
двери.
_
БЕТСИ. Прекрасный вечер! До свидания.
ДИНИ. До свиданья.
ПРЕЗИДЕНТ. До завтра.
МРУРИ. До завтра, отец.
_
Бетси, Мрури и Секретарь уходят.
_
ДИНИ. Как жалко, что у нас нет детей.
ПРЕЗИДЕНТ. У меня есть сын.
ДИНИ. Не надо было отпускать его так далеко и надолго.
ПРЕЗИДЕНТ (пауза). Да, я перемудрил. Он все время пытается мне что-то
доказывать.
ДИНИ. Эта женщина влияет на него. Он как петушок.
ПРЕЗИДЕНТ. Нет, ДИНИ. Она его любит.
ДИНИ. Женская любовь страшнее предательства.
ПРЕЗИДЕНТ. Я тебе все-таки дам какой-нибудь пост.
ДИНИ. Ты шутишь, а мне хочется плакать... Я так счастлива была все три года!
Вся моя кровь обновилась... Мне очень нужен сын.
ПРЕЗИДЕНТ. Что же делать...
ДИНИ. Я попрошу о нем.
ПРЕЗИДЕНТ. Тебе надо побывать в хорошей клинике. В Европе. Или в Америке.
ДИНИ. Нет, я попрошу о нем.
ПРЕЗИДЕНТ. Кого?
ДИНИ. Я знаю.
ПРЕЗИДЕНТ. Хорошо. А потом ты полетишь в Рим. Обещай.
ДИНИ. Я сегодня видела во сне...
ПРЕЗИДЕНТ. Ну? Что ты видела?
ДИНИ. Я видела черные круги. Они плыли на меня и были у меня за плечами,
везде... Я знала, что они сзади меня... что они везде. Они проходили сквозь
меня... такие, как на мишени, но живые... Они были совсем черные, но я их
видела...
_
Уходят. Входит Секретарь, убирает со стола пустые чашки.
Выходит. Входит снова, начинает расставлять стулья. Делает это торжественно,
как будто перед камерами телевидения.
Входит Капитан из другой двери.
_
СЕКРЕТАРЬ. Что там было?
КАПИТАН. Сквозняк. Рама была открыта.
СЕКРЕТАРЬ. Вы ее закрыли?
КАПИТАН. Закрыл.
_
Секретарь, расставив мебель, окончательным взглядом окидывает зал.
_
СЕКРЕТАРЬ. Еще один день ушел в историю.
КАПИТАН. Сыграем в шашки?
СЕКРЕТАРЬ. Мне нужно быть дома.
КАПИТАН. Вы любите и семью, и историю. Надо выбирать что-то одно.
СЕКРЕТАРЬ. Но вы сами, кажется, предложили сыграть в шашки?
