ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Много будешь знать, скоро состаришься.
ПОЛУКИКИН. Джон, ну так не честно, скажи!..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Я похож на буддиста? Посмотри на меня, я похож на буддиста?
ПОЛУКИКИН. Похож...
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Я? Я похож на буддиста?
ПОЛУКИКИН. Вообще-то, не очень... Нет, не похож.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. То-то. Ешь.
_
Едят.
_
ПОЛУКИКИН. Джон, расскажи, как это случилось.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Что именно?
ПОЛУКИКИН. Ну все это... Мы ж тебя похоронили.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ты меня не хоронил.
ПОЛУКИКИН. Да, это верно. (Подумав.) Спасибо, Джон.
_
Едят.
_
Джон, а кто-нибудь знает?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Никто не знает.
ПОЛУКИКИН. И что ты по России, никто не знает?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Никто не знает.
ПОЛУКИКИН. А что ты у меня, Джон?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Только ты.
ПОЛУКИКИН. А твои... эти... странноприимные, они знают, что ты Джон?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Я не Джон.
ПОЛУКИКИН. А кто?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. ФЕДЕР КУЗЬМИЧ.
ПОЛУКИКИН. Ну да. Но они знают, что ты Джон?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Нет. Только ты.
ПОЛУКИКИН. Джон, ты и от них скрываешь?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Им безразлично, кто я. У нас не принято.
ПОЛУКИКИН. Значит... Джон, я один только знаю... что ты Джон?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Да, Петрович, один.
ПОЛУКИКИН. Спасибо, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Но я не Джон.
ПОЛУКИКИН. А кто?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. ФЕДЕР КУЗЬМИЧ.
_
Едят.
_
ПОЛУКИКИН. Джон...
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не джонь, тебе говорят!.. Неча джонить!.. Разджонькался...
"Джон, Джон!.."
ПОЛУКИКИН (ласково). Джон... Джон...
_
Едят.
_
Слушай, Джон, если бы тебя убили и ты бы ко мне убитый пришел, чему бы это
было доказательством, подумай-ка, а?
_
Джон Леннон ест молча.
_
А тому, что мы царство мертвых, вот чему.
_
Джон Леннон ест молча.
_
А ты не убит, и пришел живой ко мне, а не мертвый, и чему это доказательство?..
_
Джон Леннон ест молча.
_
Тому, что мы царство живых. Вот чему: царство живых! Значит, не все потеряно,
Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Царство-то оно, может, и живое, но все равно антихристово.
Хочешь добавки?
ПОЛУКИКИН. Нет, спасибо.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Спасибо сыну скажи. Он варил. А я, пожалуй, еще. (Наливает себе
еще.)
ПОЛУКИКИН. Ну, тогда и я, пожалуй... еще. А почему антихристово?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Поймешь когда-нибудь. Ешь, ешь, знатный борщ.
ПОЛУКИКИН. Кайф.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Смак.
ПОЛУКИКИН. Полный кайф, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Добросъедобно, Петрович! Да что говорить! Высший пилотаж, слов
нету!..
_
Едят.
_
ПОЛУКИКИН (радостно). Джон ЛеннонИ- всегда!
_
Джон Леннон поморщился. Но промолчал.
__
Виталий Петрович начинает петь.
____
Yellow Submarine...
______
Джон Леннон его останавливает.
_
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не надо, Петрович. За столом не поют.
ПОЛУКИКИН. Джон ЛеннонИ- всегда!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Нет Джона Леннона, нет! Был твой Леннон, а теперьИ- Федор
Кузьмич! А не Джон Леннон... Срок придет, и его не будет.
ПОЛУКИКИН. Джон ЛеннонИ- всегда!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Мне не нравится, что ты так легкомысленен.
ПОЛУКИКИН (шепотом). Джон ЛеннонИ- всегда, Федор Кузьмич!.. и никаких гвоздей,
блин горелый!.. Ну все, все, прости. Молчу.
_
Едят.
_
Ты разговаривал с английской королевой, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ну и что, Петрович?
ПОЛУКИКИН. Джон! ТыИ- разговаривалИ- с английской королевой!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. А теперь я разговариваю с тобой.
ПОЛУКИКИН. Кто я и кто ты, Джон!?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Все равны перед Богом. Я равный среди равных, Петрович.
ПОЛУКИКИН. Ты скромный, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ешь, тебе говорят!
ПОЛУКИКИН. Я поел, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Поел, а не доел! Кто так ест? Посмотри в тарелку!
ПОЛУКИКИН. Три ложки, Джон.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Доедай. Чтобы все съедено было.
ПОЛУКИКИН. За Пола Маккартни, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не смешно.
ПОЛУКИКИН. За Джорджа Харрисона, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не смешно.
ПОЛУКИКИН. За Ринго Старра, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Совсем глупо, Петрович!
ПОЛУКИКИН (отодвигая тарелку). Спасибо, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ну хватит благодарностей!
ПОЛУКИКИН. Нет, не хватит, Джон! Спасибо, Джон!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Да замолчишь ты или нет, в конце концов?
ПОЛУКИКИН (поет). Yellow Submarine...
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Цыц! (бьет по столу рукой). Молчать!.. Все!.. Достал!.. Сил
нету!.. (Пытается взять себя в руки.) Сколько же можно повторять, в конце
концов?.. Раз сказал, два сказал, три... не понимает по-человечески!.. Видит
же, не нравится... ну, не нравится... нетИ- свое!.. (Помолчал. Отдышался.) Bad
to me. (Пауза). Прости, не сдержался. (Пауза.) Первый раз за все эти годы...
_
Молчат.
_
ПОЛУКИКИН. Джон... а ты ведь в юности драчуном был?
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не помню.
ПОЛУКИКИН. Был, был. Я читал.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не знаю.
ПОЛУКИКИН. Как ты тому все ребра переломал... А? На своем дне рождении! Еще в
Ливерпуле...
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Мне двадцать лет было. Мальчишка. Пацан.
ПОЛУКИКИН. Двадцать один. Он в суд подавал.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Мне не приятно вспоминать об этом, Петрович.
ПОЛУКИКИН. Больше не буду.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Молчи.
_
Молчат.
Помолчав, Федор Кузьмич начинает петь "Степь да степь кругом..."
Полукикин подхватывает. Поют самозабвенно.
_
ПОЛУКИКИН. Столько достойных, Джон!.. Да среди моих друзей даже... Моей, Джон,
молодости друзей... А ты и не знаешь... Вон, твой музей открыть хочет... у
нас, в России... здесь. Он даже в Англию к вам ездил, чтобы на твой дом
посмотреть... Кирпич привез... Украли потом...
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Кто украл?.. Какой кирпич?..
ПОЛУКИКИН. От твоего дома кирпич, вот какой! Он из Англии привез, а у него
украли потом!..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Знать не знаю никаких кирпичей и знать не желаю.
ПОЛУКИКИН. А другой писателем стал, романы пишет, мемуары о нашей
рок-юности... Меня однажды упомянул... А тебя-то!И- на каждой странице!.. Ну
не на каждой, конечно, но... ты, Джон, знаешь, кто ты?..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не джонь!
ПОЛУКИКИН. Если б он тебя живым увидел... как я... Джон, я даже представить
себе не могу!
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Я книг не читаю, Петрович. Я ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. О душе подумай,
Петрович. Не о том думаешь.
ПОЛУКИКИН. Почему же ты именно мне раскрылся, Федор Кузьмич?.. когда столько
достойных вокруг? А я? Кто я? Один из толпыИ- и только. Ну разве что ближе
других к яме подошел. К самому краю. ИИ- навернулся.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Много званых, мало избранных. Знаешь, кто сказал?
ПОЛУКИКИН. Догадываюсь.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. И не воздвигайте мне храма! Так всем и передай, скажи, что мое
последнее слово. Скажи, что я приснился тебе. ТебеИ- поверят.
ПОЛУКИКИН. Джон, не поверят.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Должны поверить, Петрович.
_
Встает.
_
Спасибо тебе за приют. Мне дальше пора.
ПОЛУКИКИН. Не уходи, Джон. Останься. Живи здесь. Я тебя пропишу.
_
Джон Леннон смеется.
_
Ты не думай, что сын против. Он против. Но это моя квартира. Что хочу, то и
делаю.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Славный ты человек, Петрович. Люб ты мне. Не поминай лихом.
ПОЛУКИКИН. А если и противИ- ну и что?.. я тебя могу вместо себя прописать...
А сам выпишусь. Какая ему разница, я или не я?! Ему лишь бы один был
прописан... Пойду по свету, Джон. Вместо тебя! А ты здесь оставайся.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Вместо меня никак не получится. Нет, Петрович, каждому свой
удел. Твое место здесь.
ПОЛУКИКИН. Джон, скажи, яИ- странноприимец, да? ЯИ- пристанодержатель? ЯИ-
ваш? Я ведь с вами, да?.. Ведь если есть бегуны, или как вас там... должны же
и эти быть... пристанодержатели, да, Джон? Ну, хочешь я паспорт выброшу?
_
Джон Леннон качает головой.
_
Хочешь, Федор Кузьмич, я от имени своего отрекусь, от прошлого отрекусьИ- от
всего своего? Буду Гордеем Матвеичем... Нет! Диком Джеймсом! Ты только скажи!
_
Джон Леннон качает головой.
_
Хочешь, Джон, от тебя отрекусь?
_
Пауза.
_
СкажешьИ- отрекусь! Честное слово!..
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Вот когда ляжешь, да так, что ни одна живая душа знать не
будет, где костьми лег, кроме волка серого, ворона чернокрылого да гада
овражного, вот тогда и решишь про себя, был ли ты наш или не был,И- при прочих
немаловажных условиях, о которых я не в праве тебе сейчас говорить в силу
эзотеричности исповедуемого мною учения.
_
Звонок в дверь.
_
ПОЛУКИКИН. Джон, это Валя Мороз, радиожурналист, она у меня интервью не
добрала, сын помешал.
ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Не успелИ- опять в кладовку придется. (Прячется в кладовку.)
_
Полукикин открывает дверь, впускает... сына.
_
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. Привет, отец.
ПОЛУКИКИН. Давно не виделись. В чем дело? Что забыл?
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. Как же ты приветлив однако!.. Пришел борщ снять с плиты.
Ты не можешь, я тогда не подумал.
ПОЛУКИКИН. Почему не могу? Я все могу. Напрасные беспокойства, Виталий
Витальевич.
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. Вот как... (Удивлен.) Ну и какИ- вкусный?
ПОЛУКИКИН. Сносный. Видишь, две тарелки съел.
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. Ты ел из двух тарелок?
ПОЛУКИКИН. По-твоему, я должен есть из одной? Нет, я ем по-человечески! Из
двух.
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. У тебя был кто-то!..
ПОЛУКИКИН. С чего ты взял? Кто может быть у меня?
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. Я знаю кто!
ПОЛУКИКИН. Кто?
ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ (с печалью в голосе). Джон Леннон, отец! (Уходит.)
_
Полукикин проводил сына взглядом. Перебинтованный, стоит недвижим.
_
ПОЛУКИКИН. Нет, нет... Это моя территория! (Открывает в кладовку дверь, глядь:
а там нет никого,И- какой-то плащ, какие-то тряпки... Магнитофон "Астра-2"...
Лежит кирпич..)
_
Войдя в кладовку, Полукикин Виталий Петрович закрыл дверь за собой.
Молодая женщина вышла из кухни. Удивительно похожая на Валентину Мороз онаИ- в
домашнем халатеИ- убирает посуду.
_
_На страницу "Содержание"_
--===Сад ветра, 1 действие===--
_Александр Образцов_
_САД ВЕТРА_
__
*Действующие лица*
_Президент_
_Дини_
_Мрури_
_Бетси_ - его жена
_Министр_
_Генерал_
_Нагим_
_Капитан_
_Секретарь_
_Али_И- слепой
_Танцовщица_
_Трое музыкантов_
-------------------------------------------------------------------------------
_Действие первое_
_
Тьма.
__
Постепенно глаз находит светлеющие колонны. За пальмами, за прямой и длинной
их листвой скрыто как бы тлеющее окно на высоте второго этажа. Оно очевидно,
как очевидны проявления жизни в темном лесу, в небе, в глубоких водах. Так же
очевидно и присутствие людей здесь. Один из них наверняка должен быть внизу,
среди деревьев. Он пока неподвижен, лицо его обращено вверх.
__
Напряженное ожидание становится физически ощутимым, оно должно прерваться.
Невозможно становится вздохнутьИ- и не крикнуть. И тогда из окна близко,
отчетливо раздается женский стон. Еще и еще. Женские воркования, смех и жалобы
летят в человека среди деревьев. Он выходит из них, сжав голову руками. Его
силуэт различим. Он сам сдавленно рычит, плачет. Затем уходит.
_
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ (шепот). Это был давно, лет триста назад, когда мы встретились
впервые...
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. Ты уверена, что триста?
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ. Да, триста... И ты меня не послушал. Я сказала тебе: не ходи. А
ты пошел... Ты пошел, а они напали на тебя... Почему ты не послушал меня?
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. И дальше?
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ. Они злобно смеялись... Ты знаешь, сильные люди сами идут к
смерти... Она их как будто манит... Она тебя манит?
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. Ты меня манишь.
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ. Наши тела то близки, горячи... а то одиноки, как рыбы... Или
остаются только глаза, твои и мои... Как я им отомстила за тебя!
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. Как?
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ. Увидишь...
_
Пауза.
_
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. Что ты сказала?
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ. Я тебе потом расскажу... потом... Когда-нибудь... (Тихо
смеется.) Когда подрастешь...
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. Я?
ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ. Да, ты... Когда подрастешь... Когда... Когда-нибудь...
_
Свет в окне гаснет.
Освещается луной угол сада. Мужчина полулежит спиной к залу. Перед ним, в тени
