навсегда печальное событие семилетней давности", - подумал Роб.
- Расскажи своим друзьям все остальное, Эдисон, - не унимался Керри
Шарки.
Роб шагнул вперед. Видя, что он пришел в ярость, Бай Винтерз взял
друга за руку. Роб отбросил его руку.
- Что за удовольствие тебе от всего этого, Шарки?
- На "Маджестике" погиб мой отец! Среди остальных двух тысяч человек.
А твой отец командовал кораблем.
- Мой отец не был виновен...
Керри Шарки, насмешливо фыркнув, перебил его:
- Я знаю, ты все время это повторял на Ламбет. Скажи ребятам, к
какому заключению пришла комиссия по расследованию после завершения своей
работы.
На горле Роба сильно дернулся один из мускулов. Шарки невозмутимо
продолжал:
- Ну ладно, тогда я скажу. Следственная комиссия, изучив
магнитофонную запись голоса командира Эдисона, дала такую оценку - ПКК.
Тэл Эрун, отец которого был начальником летного состава - он погиб
при взрыве на пусковой площадке, - первым догадался, как расшифровывается
вывод, сделанный комиссией. Тэл тихо спросил:
- Просчет в команде капитана?
- Совершенно верно, - сказал Шарки. - Что может быть хуже такой
оценки? Но я считаю, что это слишком мягко сказано о нем.
В глубине души Роб понимал чувства Шарки - понимал, какую боль он
испытывал все эти годы после того, как потерял отца. Все ребята, живущие в
интернатах для сирот космонавтов, терпели такие же муки.
Тем не менее большинство из них не пытались кому-то мстить или искать
козла отпущения. Их отцы добровольно выбирали космическую службу, хотя
прекрасно знали, что подвергают себя огромному риску, отваживаясь
находиться на борту больших судов, мчащихся через гиперпространство со
скоростью больше ста восьмидесяти шести тысяч миль в секунду. Мужчины,
которые выводили корабли в космос, чтобы разведывать и осваивать все новые
и новые планеты галактики, понимали, что могут погибнуть в любой день,
оставив на произвол судьбы своих жен и детей, или пополнить своими
мальчиками и девочками интернаты для сирот, если у них не станет обоих
родителей. Но, несмотря ни на что, космонавты продолжали служить, кто-то
из них погибал, а сыновья и дочери погибших росли и становились взрослыми.
Большинство детей гордились тем, что их отцы так много сделали для
человечества.
Шарки тем временем подошел к Робу почти вплотную. Роб даже увидел
капельки пота, заблестевшие у него на лбу.
- Нет, Эдисон, ПКК - слишком мягкий приговор для капитана, который
допустил глупейшую ошибку, приведшую к гибели двух тысяч человек.
Не успел Шарки договорить, как в ход пошел правый кулак Роба.
Удар по щеке Шарки был таким сильным, что разбил ее в кровь. Шарки
упал спиной на одну из парт и выдал целый поток слов, полных злобы.
- Перестань, Роб! - закричал Тэл Эрун, пытаясь стать между ним и
Шарки. Роб оттолкнул Тэла в сторону. Керри Шарки поднялся и с размаху
дважды ударил Роба в живот.
Роб скрючился от сильной боли. Джо Маккэндлис перехватил правую руку
Шарки и оттащил его от Роба. Взбешенный, Шарки бросился с кулаками на Джо,
а тот успел подставить плечо, чтобы смягчить удар. Роб кинулся на помощь
Джо.
Но в это время раздался пронзительный звонок. Роб прервал атаку на
полпути и остановился. Джо опустил руку и освободился от Керри Шарки,
который шлепнулся на сиденье парты.
Бай Винтерз с тревогой посмотрел на вмонтированный в потолке
компьютер. Открылось несколько объективов, расположенных вокруг его
экрана. Металлический голос произнес:
- Студенты! Назовите свои фамилии.
Роб бросил взгляд на Шарки и сказал в монитор:
- Эдисон.
Один за другим все остальные мальчишки сообщили свои фамилии. А
наблюдатели у двери мигом исчезли сразу после того, как услышали первые
звуки из включившегося компьютера. Как только Бай назвал себя в завершение
этой не сулящей ничего хорошего переклички, снова послышался голос робота:
- Вы все явитесь к своим уважаемым воспитателям вечером для получения
дисциплинарного взыскания. А теперь освободите классную комнату. На этом
все.
Экран погас. Крышки объективов стали на место. Роб поправил форменную
рубашку и почистил рукой шорты коричневого цвета. Джо Маккэндлис обратился
к Керри Шарки:
- Ты не очень удачно начал свою жизнь на Деллкарте, приятель. Мы все
слишком озабочены летними экзаменами, и нам не до глупых драк.
- Я приму это к сведению, - саркастический тон Шарки говорил как раз
об обратном.
- Не обязан что-либо объяснять тебе, - сказал Роб Шарки, - но, судя
по записи, мой отец не был виноват. Я знаю это.
Шарки пренебрежительно поднял бровь:
- Да неужели? А комиссия по расследованию катастрофы сделала совсем
другой вывод.
- Я слышал, но... - и Роб замолчал.
Все начиналось сначала. Перед ним была непробиваемая стена.
Керри Шарки вытер кровь с подбородка и, ехидно хихикнув, сказал:
- Ну конечно, Эдисон. Как он мог такое сделать? Он же был твоим
отцом. Но авария - дело его рук. И в ней погиб мой отец, - Шарки перевел
взгляд на Тэла Эруна, потом на Джо, потом на Бая. - Рад был познакомиться
со всеми вами, ребята. Вы выбираете первоклассных друзей.
Он выхватил свой ролик с конспектом и вышел.
Наступившую затем неловкую тишину прервал Бай:
- Роб, ты мог бы рассказать нам кое-что раньше.
- Не было никакой необходимости о чем-то рассказывать!
- Не сходи с ума, - вмешался Тэл. - Ты что, забыл, кто мы? У нас у
всех одинаковая судьба, мы все товарищи. Слушаем тебя.
Роб никак не мог успокоиться:
- Мне нечего говорить. Все равно вы не поверите.
- Послушай, Роб, - сказал Джо. - Чем же ты виноват, если следственная
комиссия написала в заключении ПКК? Даже если Шарки сказал правду, речь
ведь не о тебе, это твой отец допустил...
- Запомни раз и навсегда, Джо! Мой отец не имеет никакого отношения к
ПКК.
Не скрывая раздражения от тона Роба, Бай тихо спросил:
- Только по той причине, что он твой отец?
- Да, для меня этого достаточно.
Роб повернулся и выбежал из класса.
Поднимавшиеся на эскалаторе из подземных помещений вместе с Робом
ученики о чем-то спрашивали его. Но он так погрузился в свои мысли, что
ничего не ответил им, чем вызвал их удивленные взгляды. Автоматическая
лестница освещалась тонким лучом солнечного света сверху. Лифт поднял Роба
на поверхность земли. Здесь, на большой площадке, было много ребят,
спешащих на занятия по своим классам. Площадку закрывал прозрачный купол,
укрепленный в горных скалах. С восточной стороны возвышались белые утесы,
похожие на раскрошившиеся стены из мела. Между школьным городком и двумя
туннелями, пробитыми в горах, пролегла крытая магистраль. По другую
сторону туннелей находился город, невидимый из городка. Деллкарт-4 была
бесцветной, холодной планетой под тусклым солнцем.
Если бы все шло, как прежде, Роб пошел бы сейчас в хранилище и забрал
все свои учебные кассеты за четверть. Перед следующим уроком он заскочил
бы в кафе под землей, чтобы выпить чашку питательного бульона за угловым
столом, который Роб, Тэл и остальные их друзья считали своим по праву
старших школьников. Но в это утро все было иначе.
Роб опять отправился вниз на другом эскалаторе - в общежитие. Войдя в
свою комнату, он сел и начал пристально смотреть на небольшую, обрамленную
платиновой рамкой фотографию отца, которая стояла в уголке его учебного
стола рядом с читающим устройством.
Черты лица сына и отца имели большое сходство, включая и крупный нос,
придававший мужчине на фотоснимке властный вид, который только начинал
проявляться во внешности Роба. Капитан Дункан Эдисон погиб в возрасте
сорока одного года. Волосы отца были с небольшой проседью. На воротнике
его военной формы поблескивали летные знаки различия, сделанные из золота.
- Верь в меня! - Робу казалось, что отец говорит с ним со снимка.
- Я верю, - подумал Роб. - Ты мой отец - и этим все сказано.
Но все ли?
Роб даже мысли не допускал, что можно согласиться с выводом комиссии
о ПКК. Но когда у него возникал конфликт наподобие того, как сейчас с
Шарки, Роб не находил убедительных доказательств, чтобы заставить и других
поверить в невиновность отца. Мысль об отсутствии веских доводов,
постоянно мучившая Роба на Ламбет-Омега, но оставившая его в покое с тех
пор, как он уехал из того интерната, снова начала терзать душу.
Тень от погибшего ССК как бы пролегла из прошлого в настоящее,
всколыхнув в памяти минувшее событие, происшедшее в том другом космосе, на
расстоянии многих световых лет.
Прозвенел звонок. Роб вскочил. Он опаздывал на следующее занятие.
Роб даже не сразу вспомнил, какой сейчас будет урок. А, да. Семинар,
посвященный ранней галактической форме правления, 2175-2250 годы нашей
эры. Занятие будет вести учитель, о котором известно, что он проваливает
на экзамене половину учеников из каждого класса. Роб тряхнул головой,
чтобы прийти в себя, и вышел из комнаты.
На пути Робу встретился еще какой-то студент и заговорил с ним о
гравибольном соревновании, которое должно состояться сегодня днем. Роб не
обращал на него внимания.
Он думал о предстоящей встрече со своим воспитателем вечером. Отметки
по поведению испортят ему весь табель. Все говорило о том, что последняя
четверть закончится неудачно.
2. НАСТАВЛЕНИЯ РОБОТА
Точно в назначенное время Роб позвонил в комнату воспитателя.
- Входите.
Голос, прозвучавший изнутри, привел в движение дверь. Она заскользила
в сторону на невидимых роликах. Роб вошел в маленькое помещение.
- Добрый вечер, мистер Эдисон, - сказал закрепленный за Робом
воспитатель. Его голос имел необычное звучание - это был голос машины,
похожий на кваканье лягушки, знающей все языки и говорящей в металлическую
воронку. Воспитатель тщательно выговаривал каждый звук, что делало его
речь более четкой, чем человеческая.
- Здравствуй, Эксфо, - ответил Роб.
Он старался не смотреть на два кристаллических фотоэлемента,
расположенных на голове воспитателя приблизительно так же, как глаза
человека. Роб знал, что робот не заметит этого. Однако, как и многие
другие воспитанники интерната, Роб очень привязался к своему Эксфо за
последние два года и, сам того не сознавая, приписывал ему все свойства и
черты характера живого человека.
Робот Х-4 расположился в специально оборудованном кресле. Воспитатель
мог и не садиться, он сел для того, чтобы его подопечный чувствовал себя
уютнее. Роб опустился на ковшеобразное сиденье лицом к Эксфо.
Перемещающиеся платины на щеках робота изменили свое положение, от чего
его рот растянулся совсем по-новому, а в уголках рта появилось что-то
наподобие улыбки.
- Поговорим о твоем первом учебном дне, - сказал Эксфо. Громко
щелкнув клавишей, робот извлек распечатку из компьютера, стоявшего рядом с
его креслом. - Ты получил трудное задание. Разобраться в принципах третьей
теории о гиперуправлении тем более сложно, что ее читает профессор Бул.
- Не думаю, что это будет для меня слишком трудно, - Робу хотелось,
чтобы Эксфо побыстрее перешел к главному.
- Не забудь, что нам надо высоко держать свою марку, так ведь? Ты
сейчас на шестом месте в классе...
- Продолжай, Эксфо! - с нетерпением сказал Роб. - Сколько у меня
баллов по поведению?
Фотоэлементы воспитателя блеснули, а уголки его рта опустились. Эксфо
отложил в сторону первую карточку и тронул сначала синюю, а потом красную
кнопки на клавиатуре рядом с собой. Выпала карточка меньшего размера. Роб
