чено!
Опечалился дурень, говорит своим товарищам:
- Да я и одного хлеба за целый день не съем!
- А я на что? - говорит Объедало. - Я и с быками и с хлебами их один
управлюсь. Еще мало будет!
Велел дурень сказать царю:
- Тащите быков и хлебы. Будет есть!
Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока
печах испечено. Объедало давай быков поедать - одного за другим. А хлебы
так в рот и мечет каравай за караваем. Все возы опустели.
- Давайте еще! - кричит Объедало. - Почему так мало припасли? Я
только во вкус вошел!
А у царя больше ни быков, ни хлебов нет.
- Теперь, - говорит он, - новый вам приказ: чтобы выпито было зараз
сорок бочек пива, каждая бочка по сорока ведер.
- Да я и одного ведра не выпью, - говорит дурень своим сватам.
- Эка печаль! - отвечает Опивало. - Да я один все у них пиво выпью,
еще мало будет!
Прикатили сорок бочек-сороковок. Стали черпать пиво ведрами да пода-
вать Опивале. Он как глотнет - ведро и пусто.
- Что это вы мне ведрами подносите? - говорит Опивало. - Этак мы це-
лый день проканителимся!
Поднял он бочку да и опорожнил ее зараз, без роздыху. Поднял другую
бочку - и та откатилась. Так все сорок бочек и осушил.
- Нет ли, - спрашивает, - еще пивца? Не вволю я напился! Не промочил
горло!
Видит царь: ничем дурня нельзя взять. Решил погубить его хитростью.
- Ладно, - говорит, - Выдам я за тебя свою дочку, готовься к венцу!
Только перед свадьбой сходи в баню, вымойся-выпарься хорошенько.
И приказал топить баню. А баня-то была вся чугунная.
Трое суток баню топили, докрасна раскалили. Огнем-жаром от нее пышет,
за пять саженей к ней не подойти.
- Как буду мыться? - говорит дурень. - Сгорю заживо.
- Не печалься, - отвечает Холодило. - Я с тобой пойду!
Побежал он к царю, спрашивает:
- Не дозволите ли и мне с женихом в баню сходить? Я ему соломки подс-
телю, чтобы он пятки не испачкал!
Царю что? Он дозволил: "Что один сгорит, что оба!"
Привели дурня с Холодилой в баню, заперли там. А Холодила разбросал в
бане солому - и стало холодно, стены инеем подернулись, в чугунах вода
замерзла.
Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь. Смотрят, а дурень
жив-здоров, и старичок тоже.
- Эх, вы, - говорит дурень, - да в вашей бане не париться, а разве на
салазках кататься!
Побежали слуги к царю. Доложили: так, мол, и так. Заметался царь, не
знает, что и делать, как от дурня избавиться.
Думал-думал и приказал ему:
- Выстави поутру перед моим дворцом целый полк солдат. Выставишь -
выдам за тебя дочку. Не выставишь - вон прогоню!
А у самого на уме: "Откуда простому мужику войско достать? Уж этого
он выполнить не сможет. Тугто мы его и выгоним в шею!"
Услышал дурень царский приказ - говорит своим сватам:
- Выручали вы меня, братцы, из беды не раз и не два... А теперь что
делать будем?
- Эх, ты, нашел о чем печалиться! - говорит старичок с хворостом. -
Да я хоть семь полков с генералами выставлю! Ступай к царю, скажи - бу-
дет ему войско!
Пришел дурень к царю.
- Выполню, - говорит, - твой приказ, только в последний раз. А если
отговариваться будешь - на себя пеняй!
Рано поутру старик с хворостом кликнул дурня и вышел с ним в поле.
Раскидал он вязанку, и появилось несметное войско - и пешее, и конное, и
с пушками. Трубачи в трубы трубят, барабанщики в барабаны бьют, генералы
команды подают, кони в землю копытами бьют... Дурень впереди стал, к
царскому дворцу войско повел. Остановился перед дворцом, приказал громче
в трубы трубить, сильнее в барабаны бить.
Услышал царь, выглянул в окошко, от испугу белее полотна стал. Прика-
зал он воеводам свое войско выводить, на дурня войной идти.
Вывели воеводы царское войско, стали в дурня стрелять да палить. А
дурневы солдаты стеной идут, царское войско мнут, как траву. Напугались
воеводы и побежали вспять, а за ними вслед и все царское войско.
Вылез царь из дворца, на коленках перед дурнем ползает, просит доро-
гие подарки принять да с царевной скорее венчаться.
Говорит дурень царю:
- Теперь ты нам не указчик! У нас свой разум есть!
Прогнал он царя и не велел никогда в то царство возвращаться. А сам
на царевне женился.
- Царевна - девка молодая да добрая. На ней никакой вины нет!
И стал он в том царстве жить, всякие дела вершить.
ИВАН БЕСТАЛАННЫЙ И ЕЛЕНА ПРЕМУДРАЯ
Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего
Ивана растила.
И вот настала пора - вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал,
да худо, что он у нее бесталанным вырос. И правда: всякое дело у Ивана
из рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу и впрок, а
все поперек. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и говорит:
- Сверху-то земля оплошала, поверху она хлебом съедена, ты ее, сынок,
поглубже малость паши!
Иван вспашет поле поглубже, до самой глины достанет и глину наружу
обернет; посеет потом хлеб - не родится ничего, и семенам извод. Так и в
другом деле: старается Иван сделать по-доброму, как лучше надо, да нет у
него удачи и разума мало. А мать стара стала, работа ей непосильна. Как
им жить? И жили они бедно, ничего у них не было.
Вот доели они последнюю краюшку хлеба, самую остатнюю. Мать и думает
о сыне - как он будет жить, бесталанный! Нужно бы женить его: у разумной
жены, гляди-ко, и неудельный муж в хозяйстве работник и даром хлеба не
ест. Да кто, однако, возьмет в мужья ее бесталанного сына? Не только что
красная девица, а и вдова, поди, не возьмет!
Покуда мать закручинилась так-то, Иван сидел на завалинке и ни о чем
не горевал.
Глядит он - идет старичок, собою ветхий, обомшелый, и земля въелась
ему в лицо, ветром нагнало.
- Сынок, - старичок говорит, - покорми меня: отощал я за дальнюю до-
рогу, в суме ничего не осталось.
Иван ему в ответ:
- А у нас, дедушка, крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты при-
дешь, я бы давеча сам последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я
тебя хоть умою и рубаху твою ополощу.
Истопил Иван баню, вымыл в бане прохожего старика, всю грязь с него
смыл, веником попарил его а потом и рубаху и порты его начисто ополоскал
и спать в избе положил.
Вот старик тот отдохнул, проснулся и говорит:
- Я твое добро упомню. Коли будет тебе худо, пойди в лес. Дойдешь до
места, где две дороги расстаются, увидишь, там серый камень лежит, -
толкни тот камень плечом и кликни: дедушка, мол, - я тут и буду. Сказал
так старик и ушел. А Ивану с матерью совсем худо стало: все поскребышки
из ларя собрали, все крошки поели.
- Обожди меня, матушка, - сказал Иван. - Может, я хлеба тебе принесу.
- Да уж где тебе! - ответила мать. - Где тебе, бесталанному, хлеба
взять! Сам-то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру... невесту бы где
сыскал себе, - глядь, при жене-то, коли разумница окажется, всегда с
хлебом будешь.
Вздохнул Иван и пошел в лес. Приходит он на место, где дороги расста-
ются, тронул камень плечом, камень и подался. Явился к Ивану тот дедуш-
ка.
- Чего тебе? - говорит. - Аль в гости пришел?
Повел дедушка Ивана в лес. Видит Иван - в лесу богатые избы стоят.
Дедушка и ведет Ивана в одну избу - знать, он тут хозяин.
Велел старик кухонному молодцу да бабке-стряпухе изжарить на первое
дело барана. Стал хозяин угощать гостя.
Поел Иван и еще просит.
- Изжарь, - говорит, - другого барана и хлеба краюху подай.
Дедушка-хозяин велел кухонному молодцу другого барана изжарить и по-
дать ковригу пшеничного хлеба.
- Изволь, - говорит, - угощайся, сколь у тебя душа примет. Аль не
сыт?
- Я-то сыт, - отвечает Иван, - благодарствую тебе, а пусть твой моло-
дец отнесет хлеба краюшку да барана моей матушке, она не евши живет.
Старый хозяин велел кухонному молодцу снести матери Ивана две ковриги
белого хлеба и целого барана. А потом и говорит:
- Отчего же вы с матерью не евши живете? Смотри, вырос ты большой,
гляди - женишься, чем семейство прокормишь?
Иван ему в ответ:
- А незнамо как, дедушка! Да нету жены у меня.
- Эко горе какое! - сказал хозяин. - А отдам-ка я свою дочь тебе в
замужество. Она у меня разумница, ее ума-то вам на двоих достанет.
Кликнул старик свою дочь. Вот является в горницу прекрасная девица.
Такую красоту и не видел никто, и неизвестно было, что она есть на све-
те. Глянул на нее Иван, и сердце в нем приостановилось.
Старый отец посмотрел на дочь со строгостью и сказал ей:
- Вот тебе муж, а ты ему жена. Прекрасная дочь только взор потупила:
- Воля ваша, батюшка. Вот поженились они и стали жить-поживать. Живут
они сыто, богато, жена Ивана домом правит, а старый хозяин редко дома
бывает: ходит он по миру, премудрость там среди народа ищет, а когда
найдет ее, возвращается ко двору и в книгу записывает. А однажды старик
принес волшебное круглое зеркальце. Принес он его издалече, от масте-
ра-волшебника с холодных гор, - принес, да и спрятал. Мать Ивана жила
теперь сыта и довольна, а жила она, как прежде, в своей избе на деревне.
Сын звал ее жить к себе, да мать не захотела: не по душе ей была жизнь в
доме жены Ивана, у невестки.
- Боюсь я, сынок, - сказала матушка Ивану. - Ишь она, Еленушка, жена
твоя, красавица писаная какая, богатая да знатная, - чем ты ее заслужил?
Мы-то с отцом твоим в бедности жили, а ты и вовсе без судьбы родился.
И осталась жить мать Ивана в своей старой избушке. А Иван живет и ду-
мает: правду говорит матушка; всего будто довольно у него, и жена ласко-
вая, слова поперек не скажет, а чувствует Иван, словно всегда холодно
ему. И живет он так с молодой женой вполжитья-вполбытья, а нет чтобы
вовсе хорошо. Вот приходит однажды старик к Ивану и говорит:
- Уйду я далече, далее, чем прежде ходил, вернусь я не скоро.
Возьми-ко, на тебе, ключ от меня. Прежде я при себе его носил, да теперь
боюсь потерять: дорога-то мне дальняя. Ты ключ береги и амбар им не от-
пирай. А уж пойдешь в амбар, так жену туда не веди. А коли не стерпишь и
жену поведешь, так цветное платье ей не давай. Время придет, я сам ей
выдам его, для нее и берегу. Гляди-ко запомни, что я тебе сказал, а то
жизнь свою в смерти потеряешь!
Сказал старик и ушел. Прошло еще время. Иван и думает:
"А чего так! Пойду-ка я в амбар да погляжу, что там есть, а жену не
поведу!"
Пошел Иван в тот амбар, что всегда взаперти стоял, открыл его, глядит
- там золота много, кусками оно лежит, и камни, как жар, горят, и еще
добро было, которому Иван не знал имени. А в углу амбара еще чулан был
либо тайное место, и дверь туда вела. Иван открыл только дверь в чулан и
ступить туда не успел, как уже крикнул нечаянно:
- Еленушка, жена моя, иди сюда скорее!
В чулане том висело самоцветное женское платье. Оно сияло, как ясное
небо, и свет, как живой ветер, шел по нему. Иван обрадовался, что увидел
такое платье; оно как раз впору будет его жене и придется ей по нраву.
Вспомнил было Иван, что старик не велел ему платье жене давать, да
что с платьем станется, если он его только покажет! А Иван любил жену:
где она улыбнется, там ему и счастье.
Пришла жена. Увидела она это платье и руками всплеснула.
- Ах, - говорит, - каково платье доброе!
Вот она просит у Ивана:
- Одень меня в это платье да пригладь, чтоб ладно сидело.
А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и плачет:
- Ты, - говорит, - знать, не любишь меня: доброе платье такое для же-
ны жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково платье, - мо-
жет, не годится. Иван велел ей:
- Продень, - говорит, - испытай, каково тебе будет.
Жена продела руки в рукава и опять к мужу:
- Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть. Иван велел. Она голо-
ву сунула, да и дернула платье на себя, да и оболоклась вся в него. Ощу-
