воссоединяет и восстанавливает все в возвращении своего собственного движения,
но при этом все изменяется. Дело не в том, что обновление стало духов-
289
ЛОГИКА СМЫСЛА
ным обновлением, а совокупление -- это жест духа. Но всякий раз происходило
высвобождение гордого и блестящего глагола, отличного от вещей и тел, положений
вещей и их качеств, их действий и страданий: так, глагол зеленеть, отличный от
дерева и его зелености, глагол поедать (или "быть съеденным"), отличный от пищи
и ее потребительских качеств, или глагол совокупляться, отличный от тел и их
полов -- это вечные истины. Короче, метаморфоза -- это освобождение
несуществующей сущности в каждом положении вещей и освобождение инфинитива в
каждом теле и качестве, каждом субъекте и предикате, каждом действии и
страдании. Метаморфоза (сублимация и символизация) для каждой вещи состоит в
освобождении aliquid'a, который является ноэматическим атрибутом и тем, что
может быть ноэтически выражено, вечной истиной и парящим над телами смыслом.
Только здесь умереть и убить, кастрировать и быть кастрированным, сохранить и
вызвать, ранить и удалиться, пожирать и быть пожранным, интроецировать и
проецировать -- становятся чистыми событиями на трансформирующей их
метафизической поверхности, где из них выводится инфинитив. Ради единственного
выражающего их языка и под единственным "Бытием", в котором они мыслятся, все
события, глаголы и выражае-мое-атрибуты коммуницируют в своей выделенности как
единое [целое]. Фантазм возвращает все на эту новую плоскость чистого события,
причем в той символической и сублимированной части, которая не поддается
осуществлению. Подобным же образом он черпает из этой части силы для
ориентирования своих осуществлений, для удваивания их и для проведения их
конкретного контр-осуществления. Ибо событие должным образом вписано в плоть и в
тело вместе с волей и свободой, подобающими терпеливому мыслителю, только
благодаря этой бестелесной части, в которой заключен их секрет -- то есть
принцип, истина, конечность и квази-причина.
Значит, кастрация занимает совершенно особое положение между тем, результатом
чего она является, и тем, что она вынуждает начаться. Но не одна лишь кастрация
висит в пустоте, замкнутая между телесной поверхностью сексуальности и
метафизической поверхностью мысли. Фактически, именно полная сексуальная
поверхность является посредником между физической
290
MЫCЛЬ
глубиной и метафизической поверхностью. Ориентированная в одном направлении,
сексуальность может смести на своем направлении все: кастрация ответно реагирует
на сексуальную поверхность, из которой она исходит и которой она все еще
принадлежит своим следом; она разбивает эту поверхность, заставляя ее
воссоединиться с фрагментами глубины. И более того, сексуальность препятствует
сколько-нибудь успешной сублимации, любому развитию метафизической поверхности и
вызывает осуществление бестелесной трещины в самых сокровенных глубинах тела,
смешения ее со Spaltung глубины. Кроме того, сексуальность вынуждает мысль
коллапсировать в точку ее импотенции или на линию ее эрозии. Но ориентированная
в другом направлении сексуальность может проецировать все: кастрация
переоформляет метафизическую поверхность, которой она дает начало и к которой
она уже принадлежит благодаря высвобождаемой десексуализованной энергии, она
проецирует не только сексуальное измерение, но и измерения глубины и высоты на
эту новую поверхность, в которую вписаны формы их метаморфоз. Первая ориентация
должна быть определена как ориентация психоза, вторая -- как ориентация успешной
сублимации. Между ними мы обнаруживаем все неврозы двусмысленного характера
Эдипа и кастрации. То же самое и со смертью: нарциссическое Я рассматривает ее с
двух сторон согласно двум фигурам, описанным Бланшо, -- личная и наличная
смерть, которая разрушает эго и "противоречит" ему, когда она оставляет его на
произвол деструктивных влечений глубины и ударов извне; но кроме того безличная
и неопределенная смерть, которая "дистанцирует" эго, вынуждая его высвобождать
сингулярности, которые оно содержит, и поднимая его до инстинкта смерти на
другой поверхности, где "некто" умирает, и где смерть никогда не наступает и не
кончается. Вся биопсихическая жизнь -- это вопрос измерений, проекций, осей,
вращении и сворачиваний. Какой же путь следовало бы избрать? На какую сторону
все собирается упасть, свернуться или развернуться? Эрогенные зоны уже втянуты в
сражение на сексуальной поверхности -- в сражение, в котором генитальная зона
считается арбитром и миротворцем. Но генитальная зона сама служит ареной более
широкого контекста на
291
ЛОГИКА СМЫСЛА
уровне рода и всего человечества: контекста рта и мозга. Рот -- это не только
поверхностная оральная зона, но также и орган глубины -- рот-анус, выгребная
яма, интроеци-рующая и проецирующая каждый кусочек. Мозг -- это не только
телесный орган, но также и индуктор невидимой, бестелесной и метафизической
поверхности, на которой записываются и символизируются все события4. Между
такими ртом и мозгом все и происходит, колеблется и получает свою ориентацию.
Только победа мозга, если таковая имеет место, освобождает рот для говорения,
освобождает его от экскрементальной пищи и удаляющихся голосов и питает его
всеми возможными словами.
______________
3 Именно Эдмонд Перре с эволюционистской точки зрения явно сформулировал теорию
"конфликта между ртом и мозгом". Он показал, как развитие нервной системы
позвоночных ведет к тому, что мозговые окончания занимают то место, где у
кольчатых находится рот. Он исследовал понятие позы, чтобы объяснить эти
ориентации и изменения положения и статуса. Он применил метод, начало которому
положил Джефрой Сент-Элер, -- метод идеальных сгибаний,-- комбинирующий сложным
образом пространство и время. см. "L'Origine des embranchements du regne
animal", Scientia, mai 1918.
Биологическая теория мозга всегда указывала на его поверхностный характер
(эктодермическое происхождение, природа и функция поверхности). Фрейд закрепил
это обстоятельство и вывел из него очень важные следствия в работе По ту сторону
принципа удовольствия, гл.4. Современные исследования настаивают на связи между
областями проекций мозговой коры и топологическим пространством. "На деле
проекция превращает евклидово пространство в топологическое, так что кортекс
нельзя представить адекватно средствами евклидовой геометрии. Строго говоря, нет
нужды обсуждать проекцию в связи с корой мозга, хотя здесь и может быть
геометрический смысл у термина, который применяется к небольшим областям.
Скорее, следовало бы говорить так: превращение евклидова пространства в
топологическое пространство", в опосредующую систему связей, восстанавливающую
евклидовы структуры (Simondon, op.cit., p.262). Именно в этом смысле мы говорим
о превращении физической поверхности в метафизическую, или об индуцировании
первой на вторую. Итак, мы можем отождествить церебральную и метафизическую
поверхности: речь идет вовсе не о материализации метафизической поверхности, а о
проецировании, превращении и индуцировании самого мозга.
Тридцать вторая серия: различные виды серий
Мелани Клейн отмечает, что между симптомами и сублимациями должна существовать
промежуточная серия, соответствующая случаям менее успешной сублимации. Но вся
сексуальность в целом и есть некая "менее успешная" сублимация: она -- нечто
промежуточное между симптомами телесной глубины и сублимациями бестелесной
поверхности; и именно в этом промежуточном состоянии она организуется в серии на
своей собственной промежуточной поверхности. Глубина не организуется в серии.
Расчленение ее объектов и недифференцированная полнота тела, которую она
противопоставляет расчлененным объектам, спасает ее от пустоты. С одной стороны,
она являет собой блоки сосуществования, тела без органов или слова без
артикуляции; с другой стороны, она представляет последовательности частичных
объектов, связанных только общим свойством быть отделимыми и расчленяемыми,
интроецируемыми и проецируемыми; взрывающимися и приводящими к взрыву (такова,
например, знаменитая последовательность грудь-пища-экскремент-пенис-ребМнок).
Эти два аспекта -- последовательность и блок -- представляют формы, которые
принимаются в глубине, соответственно, смещением и сгущением внутри шизоидной
позиции. Серии начинаются именно с сексуальности, с освобождения, так сказать,
сексуальных влечений, потому что сериальная форма -- это поверхностная
организация.
Значит, в рассмотренных ранее различных моментах сексуальности нужно различать и
очень разные виды серий. Прежде всего, существуют эрогенные зоны пре-генитальной
сексуальности: каждая из них организуется в серию, сходящуюся к сингулярности,
представленной
293
ЛОГИКА СМЫСЛА
чаще всего отверстием, окруженным слизистой оболочкой. Сериальная форма
закладывается на эрогенной зоне поверхности, поскольку последняя определяется
расширением сингулярности или -- что по сути одно и то же -- распределением
разницы потенциала и интенсивности, обладающей максимумом и минимумом (серия
заканчивается около точки, которая зависит от другой серии). Значит, сериальная
форма на эрогенных зонах опирается на математику сингулярных точек и физику
интенсивных количеств. Но каждая эрогенная зона поддерживает серии еще и
по-другому: на этот раз речь идет о серии образов, проецируемых по зоне, то есть
о серии объектов, способных обеспечить зоне аутоэротическое удовлетворение.
Возьмем, к примеру, объекты сосания и образы оральной зоны. Каждый из них
становится соразмерен всей области частичной поверхности и пробегает ее,
обследуя отверстия и поля интенсивности от максимума к минимуму и обратно. Эти
объекты организуются в серию согласно тому способу, каким они делаются
соразмерными (леденец, например, или жевательная резинка, поверхность которых
увеличивается из-за того, что их разгрызают или, соответственно, растягивают).
Но они организуются еще и в соответствии со своим происхождением, то есть в
соответствии с тем целым, из которого они извлекаются (другая область тела, иная
личность, внешний объект или репродукция некоего объекта, игрушка и так далее),
а также в соответствии со степенью их отстояния от первоначальных объектов
пищеварения и деструктивных влечений, от которых сексуальные влечения только что
освободились'. В каждом из этих смыслов серия, связанная с эрогенной зоной,
обладает, по-видимому, простой формой, является однородной и дает начало синтезу
последовательности, которая при этом может сокращаться, и во всяком слу-
______________
1 Внешне объект может быть тем же самым: грудь, например. Он также может
казаться одним и тем же для различных зон, например, в случае пальца. В любом
случае, грудь как внутренний частичный объект (всасывание) нельзя смешивать с
грудью как поверхностным образом (сосание). Нельзя также смешивать пальцы, как
образы, проецируемые на оральную зону или на анальную зону и т.д.
294
РАЗЛИЧНЫЕ ВИДЫ СЕРИЙ
чае полагает простое соединение [коннекцию]. И во-вторых, проблема фаллической
координации эрогенных зон явным образом усложняет сериальную форму: ведь серии
продолжают одна другую и сходятся к фаллосу как образу, налагаемому на
генитальную зону. Эта ге-нитальная зона обладает своей собственной серией. При
этом она неотделима от сложной формы, подчиняющей ей неоднородные серии, так что
теперь на место однородности приходит условие непрерывности и схождения. Это
дает начало синтезу сосуществования и координации и задает конъюнкцию
подчиненных серий.
В-третьих, мы знаем, что фаллическая координация поверхностей с необходимостью
сопровождается Эдипо-выми делами, которые, в свою очередь, акцентируют образы
родителей. Следовательно, в собственно эдипо-вом развитии эти образы входят в
одну или несколько серий -- в неоднородную серию с чередующимися терминами --
отцом и матерью, или же в две сосуществующие серии, материнскую и отцовскую,
например: раненая, восстановленная, кастрированная и кастрирующая мать;
