de la psychoanalyse, где сон о слепоте и платье пациента, наглухо застегнутом до
шеи, интерпретируется просто как знак замкнутости -- без внимания к возникающей
здесь теме тела без органов). На деле же, тело без органов и жидкое состояние
взаимосвязаны в том смысле, что жидкое начало обеспечивает склеивание кусков в
единую массу, Даже если это будет "масса-море".
248
ОРАЛЬНОСТЬ
ком, которым он обладает, -- регрессирует к такой шизоидной позиции, то нас не
должно удивлять наличие в .шизофреническом языке дуальных взаимодополнительных
слов-страданий -- расщепленных экскрементальных частичек; и слов-действий --
глыб, сплавленных вместе по принципу воды или огня. Следовательно, все
происходит в глубине, ниже царства смысла, между двумя нон-сенсами чистого шума:
нонсенсом тела, или расщепленного слова, -- и нонсенсом глыбы тел и
неартикулированных слов ("то, что не несет смысла", выступающего в качестве
позитивного процесса обеих сторон). Такая же дуальность взаимодополнительных
полюсов обнаруживается в шизофрении между повторами одного и того же иди упорным
молчанием -- например, безудержной болтовней и кататонией. Первое заявляет о
себе во внутренних объектах и в телах, которые эти объекты раскалывают на куски,
-- в тех самых телах, которые раскалывают на куски самих себя; второе
манифестирует тело без органов.
Нам представляется, что хороший объект не интроецируется как таковой, потому что
с самого начала он принадлежит другому измерению. У хорошего объекта другая
"позиция". Он принадлежит высоте, он держится наверху и не может упасть, не
изменив при этом своей природы. Но не следует понимать высоту как перевернутую
глубину. Скорее, она представляет собой самостоятельное измерение, вычлененное
природой занимающих ее объектов и инстанцией, циркулирующей в ней. Как говорит
Мелани Клейн, суперэго начинается не с первых интроецированных объектов, а,
скорее, с хорошего объекта, который поднимается наверх. Фрейд часто настаивал на
важности этого переноса от глубины к высоте, который указывает -- между ид и
суперэго -- на полное из-
249
ЛОГИКА СМЫСЛА
менение ориентации и реорганизацию центра психической жизни. Внутреннее
напряжение глубины задается динамическими категориями -- содержащее-содержимое,
пустое-полное, весомое-легковесное и так далее -- это вертикальность, разница в
размерах, большое и маленькое. В противоположность частичным интроецированным
объектам, -- которые выражают агрессивность ребенка, одновременно выражая
агрессивность, направленную против него, и которые, -в этом смысле, суть плохие
и опасные, -- хороший объект как таковой -- это полный объект. И если он
манифестирует наиболее злобную жестокость наряду с любовью и покровительством,
то не потому, что обладает частичной и дробной природой, а в качестве хорошего
объекта, все манифестации которого исходят с высоты и высшего единства.
Фактически, хороший объект вбирает в себя два шизоидных полюса -- полюс
частичных объектов, из которых он черпает свою силу, и полюс тела без органов,
из которого он извлекает свою форму, то есть полноту и целостность. -Таким
образом, он поддерживает сложные отношения с ид -- как резервуаром частичных
объектов (интроецированных и проецированных в расчлененное тело) и с эго (как
целым телом'' без органов). Будучи принципом депрессивной позиции, хороший
объект не является преемником шизоидной позиции; скорее, он формируется в ходе
этой позиции посредством заимствований, блокировок и подавлении,
свидетельствующих о постоянстве связи между этими двумя полюсами. В пределе,
конечно, ши-зоид может усилить напряжение своей позиции, чтобы замкнуться в
откровениях высоты и вертикальности. Но в любом событии хороший объект высоты
ведет борьбу с частичными объектами, в которой на карту поставлено главенство в
этом жестоком противостоянии двух измерений. Тело ребенка подобно пещере, полной
интроецированных свирепых чудовищ, которые стараются перехватить хороший объект.
В свою очередь, и хороший объект ведет себя в их присутствии как безжалостный
стервятник. При таких обстоятельствах эго самоотождествляется с хорошим объектом
и деформирует себя по модели любви, направляя свою силу и ненависть на
внутренние объекты. Но эго разделяет также
250
ОРАЛЬНОСТЬ
и раны и страдания, причиняемые плохими объектами4. С другой стороны, эго
отождествляется с этими плохими частичными объектами, стремящимися захватить
хороший объект. Оно предлагает содействие, союз и даже сострадание. Таков
водоворот ид-эго-суперэго, в котором каждое из них получает столько ударов,
сколько ему отмерено, и который характеризует маниакально-депрессивную позицию.
В отношении эго хороший объект выступает как суперэго и направляет на него всю
свою ненависть, когда эго вступает в союз с интроецирован-ными объектами. Но он
же одаривает эго помощью и любовью, когда эго переходит на его сторону и
пытается отождествиться с ним.
Любовь и ненависть не соотносятся с частичными объектами, они выражают единство
хорошего и целого объекта -- и это следует понимать в терминах "позиции" этого
объекта -- его трансценденции в высоту. За пределами любви и ненависти,
сотрудничества и борьбы существует "бегство" и "уход" в высоту. Хороший объект
по своей природе -- это утраченный объект. Он только показывается и сразу
исчезает, становясь утрачивающимся. Его возвышенное единство именно в этом.
Только как утраченный он дарует свою любовь тому, кто способен найти его в
первый раз в качестве "вновь найденного" (эго, отождествляющегося с ним), а свою
ненависть направляет на того, кто воспринимает его агрессивно, как нечто
"раскрытое" и "разоблаченное", и к тому же уже наличное -- эго, принимающее
сторону внутренних объектов. Появляясь по ходу шизоидной позиции, хороший объект
держит себя так, будто он всегда предсуществовал в этом другом измерении,
которое теперь пересекается с глубиной. Вот почему выше движения, посредством
которого он дарует лю-
____________
4 Разделение раненое-невредимое нельзя путать с разделением частичное-полное,
поскольку первое само применимо к полному объекту депрессивной позиции: см.
Мелани Клейн, Developpements de la psychanalyse, p.201. Не удивительно, что
суперэго будучи "хорошим", тем не менее, жестоко, ранимо и так далее. Фрейд уже
говорил о хорошем и утешающем суперэго в связи с юмором, добавляя, что здесь нам
еще многое следует узнать о существе суперэго.
251
ЛОГИКА СМЫСЛА
бовь и наносит удары, находится сущность [1'essence], посредством которой и в
которую он удаляется, обманув наши надежды. Он удаляется, покрытый ранами, но
удаляется в свою любовь и ненависть. Он дарует свою любовь только как любовь,
уже дарованную прежде как прощение. Он дарует ненависть только как воспоминание
об угрозах и предупреждениях, которые не были исполнены. Таким образом, то, что
хороший объект как утраченный объект распределяет свои любовь и ненависть, --
это результат фрустрации. Если он ненавидит, то ненавидит как хороший объект и
любит так же. Если он любит эго, которое с ним отождествляется, и ненавидит эго,
которое отождествляется с частичными объектами, то он удаляется еще дальше; этим
он обманывает надежды эго, которое не решается сделать выбор между этими
ненавистью и любовью, подозревая [хороший объект] в двурушничестве.
Разочарование -- когда то, что дается впервые, оказывается "второй свежести" --
выступает как общее начало любви и ненависти. Хороший объект жесток (жестокость
суперэго), поскольку он связывает вместе все эти моменты любви и ненависти,
даруемые в высоте инстанцией, которая отворачивает свое лицо и предлагает в дар
[dons] только то, что уже предлагало прежде [redonnes]. Так, за шизофренической
досократической философией следует депрессивный платонизм: Благо достижимо
только как объект воспоминания, скрытую сущность которого надо обнаружить;
Благо дает только то, чем само не обладает, поскольку оно превосходит то, что
дает, -- удаленное в своих высотах. Платон сказал об Идее: "Она парит или
гибнет" -- она гибнет под ударами внутренних объектов, но она парит над эго,
поскольку предшествует последнему. Идея отдаляется по мере того, как эго
продвигается вперед, оставляя ему лишь немного любви или ненависти. А это', как
мы видели, суть характеристики депрессивного совершенного прошлого.
Маниакально-депрессивная позиция, задаваемая хорошим объектом, вводит все виды
новых характеристик в тот самый момент, когда она вписывается в
параноидаль-но-шизоидную позицию. Больше нет глубинного мира симулякров, а есть
мир идола высоты. Речь теперь
252
ОРАЛЬНОСТЬ
идет не о механизмах интроекции и проекции, но об отождествлении. И больше нет
одного и того же Spalt-ung, или разделения эго. Шизофреническое расщепление --
это расщепление между взрывающимися, интроецируемы-ми и проецируемыми
внутренними объектами, или, вернее, между телом, расчленяемым этими объектами,
-- и телом без органов и без механизмов, порывающим с проецированием так же, как
и интроецированием. Депрессивное расщепление проходит между двумя полюсами
самоотождествления -- то есть, между отождествлением эго с внутренними объектами
и его отождествлением с объектом высоты. В шизофренической позиции "частичное"
характеризует внутренние объекты и противопоставлено "завершенному", которое
определяет тело без органов, противодействующее этим объектам и расчленению,
которому последние его подвергают. В депрессивной позиции "завершенное"
характеризует объект и относит к нему не только признаки "невредимого" и
"раненого", но также "присутствия" и "отсутствия" в качестве двойного движения,
посредством которого этот объект высоты выходит из себя и уходит в себя. По этой
причине опыт фрустрации, то есть переживание ухода в себя, или сущностной утраты
хорошего объекта, принадлежит депрессивной позиции. Шизоидная позиция вся
исполнена агрессивности, выплескиваемой или претерпеваемой посредством
механизмов интроекции и проекции. В напряженном отношении между расчлененными
частями и телом без органов все является страданием. и действием, все является
коммуникацией тел в глубине -- атакой и защитой. Здесь нет места для
обездоленности и фрустрации, которые появляются по ходу шизоидной позиции, хотя
они проистекают из другой позиции. Именно поэтому депрессивная позиция подводит
нас к чему-то, что не является ни действием., ни страданием, а именно -- к
бесстрастному удалению или сжатию. И именно по этой причине
маниакально-депрессивная позиция, по-видимому, наделена жестокостью, которая
отличается от параноидально-шизоидной агрессивности. Жестокость включает в себя
все моменты любви и ненависти, даруемые свыше хорошим, но утраченным объектом,
который исчезает и всегда дает лишь то, что давал
253
ЛОГИКА СМЫСЛА
уже прежде. Мазохизм относится к депрессивной позиции не только по тем
страданиям, которым он подвергается, но тем, какие он любит причинять,
отождествляясь с жестокостью хорошего объекта как такового. Садизм, с другой
стороны, зависит от шизоидной позиции не только в отношении страданий, которые
он причиняет другим, но также и в отношении страданий, причиняемых самому себе
посредством проекции и интернализации агрессивности. Мы видели уже с другой
точки зрения, что алкоголизм соответствует депрессивной позиции, играя роль
высшего объекта, его утраты и закона этой утраты в совершенном прошедшем
времени. Мы видели, как он, в конце концов, восстанавливает жидкий принцип
шизофрении в своем трагическом настоящем.
И тогда появляется первая стадия динамического генезиса. В глубине шумно:
хлопки, треск, скрежет, хруст, взрывы, звуки разбиваемых вдребезги внутренних
объектов, а кроме того -- нечленораздельные и бессвязные спазмы-дыхания тела без
органов, вторящие им, -- все это образует звуковую систему, свидетельствующую об
орально-анальной прожорливости. Эта шизоидная система напоминает об ужасном
предсказании:
говорение приобретет форму поедания и испражнения, язык и его единоголосие будут
