пластины жилета приняли его на себя, но правая рука Стервятника на
некоторое время утратила подвижность.
Отступив на несколько шагов, он начал левой рукой вынимать из ножен
меч, понимая, что вряд ли успеет сделать это, - оборотень в монашеском
облачении уже занес над ним свой клинок.
Сверкающее лезвие описало короткую дугу и остановилось за головой
нападавшего. Слот, сжавшийся в ожидании удара, перевел взгляд на лицо
человека из Стаи и увидел кровавую пену, выступившую у него на губах. В
зрачках оборотня уже была смерть.
Он рухнул на пол лицом вниз, едва не задев Люгера мечом. В его спине
торчал кинжал с узким серповидным лезвием и рукоятью из отполированного
черного дерева, - оружие из Морморы, которое местные женщины носили в
волосах, как часть гребня, поддерживающего прическу. Другая часть могла
быть не менее смертоносной, но не это сейчас интересовало Люгера.
Он смотрел на Сегейлу, представшую перед ним в совершенно новом
свете. Она слегка улыбнулась ему обескровленными губами и, нагнувшись,
вытащила из тела оборотня морморанский кинжал.
Стервятник скорее почувствовал, чем увидел, как за его спиной
зашевелилась потрясенная толпа, как забурлили в ней темные, пробужденные
страхом инстинкты.
Придерживая бессильно повисшую вдоль тела руку, он перешагнул через
два трупа, раздумывая над тем, не прикончить ли раненого оборотня. Это,
безусловно, немного задержало бы поиски, но у Люгера уже не было выбора.
Впервые в своей жизни он присутствовал при посмертном превращении
оборотня. Тело человека, которого он убил первым, вздулось и Слот увидел,
как начали меняться его лицо и кисти рук, покрываясь грязно-серой шерстью.
Лопнули кожаные ремни, стягивавшие пластины панциря; Люгер услышал хруст
костей, звук рвущейся ткани и что-то, похожее на глухое утробное рычание
из-за сжатых в судороге челюстей. Громкий тревожный вой Газеуса,
донесшийся с улицы, вывел его из оцепенения. Он подтолкнул Сегейлу к двери
и успел заметить отвратительные метаморфозы, произошедшие с лицом
оборотня. Теперь это была почти законченная волчья морда; человеческими
оставались только лоб, глаза и уши, но выглядели они так, словно какая-то
чудовищная беспощадная сила сминала их невидимых ладонях, вылепливая
новое, хищное существо.
Уже выскакивая на улицу, Люгер услышал за спиной рев озверевшей
толпы, рвущейся к выходу. В ту же секунду он понял, что посетители
трактира гонятся не за ним, - они бежали прочь из проклятого места,
которое теперь стало едва ли не самым опасным в Элизенваре. Последнему
дураку было ясно, что месть Серой Стаи будет страшной. Никто, включая
хозяина "Крови Вепря", не хотел быть замешанным в этом деле и потому все
бежали, как будто паническое бегство могло избавить их от будущего
допроса.
У Стервятника были свои причины скрываться. Но за дверью трактира его
поджидали голодные псы.
Нанося удары рукоятью меча по оскаленным мордам, он пробился к
окруженной псами Сегейле и пустил в ход свой клинок. Газеус белой молнией
метался в полумраке и там, где он появлялся, то и дело слышался
предсмертный собачий визг...
Когда стая отступила, оставив на земле с десяток трупов, Стервятник
схватил женщину за руку и они побежали прочь от трактира, сопровождаемые
верным четвероногим слугой Люгера. Рядом мелькали неясные силуэты и
слышалось тяжелое дыхание посетителей "Крови Вепря", которые еще недавно
были готовы прикончить Люгера, а теперь оказались всего лишь беглецами.
Постепенно все они рассеялись по подворотням, боковым улицам и безликим
лачугам, притаившимся в глубине темных дворов. Стервятник, Сегейла и
Газеус остались втроем.
6. СМЕРТОНОСНОЕ СИЯНИЕ
Наступила одна из редких в эту пору года тихих ночей... Облака
убегали к горизонту от сиявшего высоко в небе Глаза Дьявола. Ночной холод
до костей пробирал Люгера и его спутницу, несмотря на быстрый шаг, которым
они двигались к городской окраине. Мозг Стервятника лихорадочно работал,
пытаясь найти выход из самоубийственного положения, в которое Слот угодил,
словно бабочка, прилетевшая на пламя...
Молчание Сегейлы раздражало его. Люгеру казалось, что он заслужил
хотя бы ее благодарность, не говоря уже об объяснениях.
У Слота оставалось не так уж много вариантов действий. Прежде всего,
он собирался добраться до своего поместья. Люгер отдавал себе отчет в том,
что ему придется бежать из Элизенвара, а, может быть, и за пределы
королевства. Теперь он почти жалел о содеянном. Он поставил на карту
слишком многое - родовое поместье, магию предков, свое относительное
благополучие и привилегии знати, а взамен получил лишь женщину, которая,
возможно, просто использовала его. При мысли об этом глаза Стервятника
зажглись недобрым огнем... Он хорошо знал, что сделает с Сегейлой, если
его подозрения подтвердятся. Люгер не раз без сожаления (по крайней мере,
без видимого сожаления) избавлялся от тех, кто пытался выставить его
дураком, какие бы нежные чувства он при этом не испытывал. Многих он
вырвал из своего сердца и, бывало, оно кровоточило в дни черной
меланхолии... В последнее время любовь женщины из трактира была для него
бальзамом.
Слот посмотрел на спину и ноги Сегейлы, шедшей чуть впереди, и поймал
себя на том, что по-прежнему хочет ее...
От приятных фантазий, казавшихся еще более приятными на фоне смятения
и тревоги, царивших в его душе, Люгера отвлек звук, который он давно
ожидал услышать. Это был далекий волчий вой. Вот когда Стервятник
испугался по-настоящему и даже Газеус, казалось, стал ниже ростом.
Оборотни шли по их следам и Люгер понял, что вряд ли сумеет добраться
до своего поместья.
Темны и пустынны были улицы на западной окраине Элизенвара в середине
ночи. Только гулкие шаги двух беглецов и мягкая поступь собачьих лап
нарушали тишину. Обитатели окраины предпочитали отсиживаться дома,
заслышав приближающийся вой оборотней. Заборы и неприступные фасады
каменных строений стали стенами коридора, по которому гнала Стервятника и
его спутников равнодушная судьба.
Слот напрасно ожидал чуда, которое помешало бы преследователям. Даже
те, кто были сотворены при помощи колдовства, убирались с дороги Серой
Стаи, потому что за нею стояли чернокнижники Земмура...
Люгер прекрасно понимал, что нигде в Элизенваре не найдет теперь
надежного убежища. Любой дом станет рано или поздно ловушкой, а
немногочисленные друзья - жертвами оборотней... Ему оставалось одно -
выбираться из города и бежать туда, куда еще не протянулись щупальца
зловещей ложи. Он сомневался в том, что где-либо в Валидии осталось такое
место.
В крайнем случае, Слот мог превратиться в стервятника и покинуть
город по воздуху, но у него была весьма прозаическая причина, по которой
он до сих пор не сделал этого, - Люгер не собирался оставлять Сегейлу и
Газеуса на съедение Серой Стае...
Вдруг женщина остановилась и повернула к нему лицо, казавшееся
восковым. Свет ночного светила серебрил ее лоб и крылья носа. Глаза
остались в тени и их выражение невозможно было угадать... Слот остановился
тоже, хотя беглецы теряли драгоценные мгновения. К нему подбежал Газеус и
ткнулся носом в его ладонь.
- Я знаю место, где мы сможем спрятаться, - сказала Сегейла. -
Городское кладбище Элизенвара. Его охраняют валидийские духи и оно
недоступно для земмурских оборотней.
Люгера поразило не столько холодное спокойствие его любовницы,
сколько то, что ей были известны вещи, о которых он сам знал лишь
понаслышке. В любом случае, городское кладбище было местом, во всех
отношениях подходящим как для недолгого отдыха, так и для последней битвы.
А главное, оно находилось совсем близко.
Люгер еле заметно кивнул и показал на одну из боковых улиц. Только
теперь он почувствовал, насколько устал. Тем не менее, он схватил Сегейлу
за руку и они побежали следом за серой тенью Газеуса, мчавшегося далеко
впереди. Их подгонял волчий вой с примесью человеческой злобы, раздавшийся
совсем близко.
Границы кладбища обозначала ограда из каменных столбов и литых
металлических решеток. Немое кладбище было погружено во тьму, лишь кое-где
слабый свет, падавший с небес, серебрил купола склепов. Это была далекая
окраина Элизенвара, за нею начинался лес, тянувшийся до самых владений
ведьм. Лес окаймлял горизонт черной траурной лентой.
Газеус быстрыми прыжками преодолел пустырь, отделявший лачуги
могильщиков и плакальщиков от кладбищенских ворот, увенчанных
изображениями крылатых слуг Князя Подземелья. Когда Люгер приблизился к
воротам, его одолели сомнения. Он не слышал воя оборотней, но это означало
только то, что преследователи были очень близко. Уже давно Слот бежал с
обнаженным мечом в руке. Каждое мгновение он ожидал появления из темноты
серых фигур...
Газеус проскользнул в узкую скрипящую калитку справа от ворот. Люгер
и Сегейла вошли на кладбище вслед за ним. Слот успел заметить, как в
глубине центральной аллеи на мгновение вспыхнули и погасли призрачные
голубые огни, словно приветствуя нежданных гостей.
Долгий тоскливый вой раздался со стороны пустыря. Он прозвучал так
близко, что Люгер почувствовал, как дрогнула в его руке рука Сегейлы. Сам
он не испытывал ничего, кроме противоестественного спокойствия человека,
обреченного на смерть. Сейчас ему представился случай проверить еще один
сомнительный слух и Стервятник ожидал появления оборотней с холодным
отстраненным интересом. Сегейла стояла рядом, касаясь щекой его плеча, а
Газеус, неподвижный, как статуя, сидел в нескольких шагах от ограды,
уставившись на выбеленный дьявольским светом пустырь...
Три огромные четвероногие фигуры возникли в конце улицы. Они быстро
приближались и их ровный неутомимый бег, казалось, не может остановить
ничто, кроме серебряных стрел. В близко посаженных глазах волков сверкали
осколки грязно-желтого льда. Их головы находились на уровне плеча Люгера и
он отдавал себе отчет в том, что если дело дойдет до схватки, его шансы
будут ничтожны.
Оборотни остановились посреди пустыря и три жирные тени слились в
одну. Три пары глаз внимательно рассматривали кладбище. В этот момент
Люгер увидел, что решетки кладбищенской ограды обволакивает слабое голубое
свечение. Длинные ногти Сегейлы впились в его руку, но он почти не
почувствовал боли. Морды волков были все еще неразличимы; один из них
задрал голову к небу и протяжно завыл.
Потом оборотни стали медленно подходить к ограде. По мере их
приближения свечение металлических прутьев становилось все более ярким. Ни
с чем не сравнимый звук, от которого стыла в жилах кровь, донесся из
глубины погруженного во тьму кладбища. Люгер увидел, как шевелится земля
возле могил, а по аллее скользят в сторону ограды сухие листья, хотя в
воздухе не было и намека на ветер...
Волки остановились по ту сторону ворот. Голубое сияние стало почти
нестерпимым и Люгер с трудом разглядел оборотней. На боку одного из них
чернела рваная рана, а во лбу другого торчала едва различимая стальная
игла. Когда Стервятник увидел эти следы недавней драки, на его лице
появилась улыбка удовлетворения, похожая на хищный оскал. Оборотни, не
отрываясь, смотрели на него. Никогда раньше, даже во взгляде Хоммуса,
Люгер не наблюдал такой ненависти. Улыбка будто примерзла к его
физиономии.
Потом он ощутил чье-то присутствие, но не так, как ощутил бы
