в костре, догоравшем на краю монолита. Его рога заняли свое место среди
множества других, выложенных в магические фигуры в узлах гексаграмм,
очерченных пеплом. Золотой ошейник, испачканный в крови, теперь болтался
на шее узурпатора...
Арголида ощущала себя бесконечно уставшей и с трудом удерживалась от
того, чтобы провалиться в сон. Она ждала момента, когда Сферг пожелает
освежиться и восстановить силы. Нагая, она бродила среди пепла и гасила
свечи, стараясь не приближаться к краю каменной плиты. Ее тело было
покрыто коркой чужой засохшей крови - человеческой и козлиной, в спутанных
волосах застряла какая-то трава с сильным одуряющим запахом.
Наконец, Сферг проснулся и потребовал вина. Она погрузила дрожащие
руки в нишу, заполненную ледяной водой бассейна, и нащупала бутылку. Потом
она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и остолбенела. Мутный
стеклянный зрачок человека-рыбы неподвижно смотрел на нее из воды. Нишу
отделяла от бассейна невысокая каменная стенка. Арголида ощутила, что ее
конечности цепенеют.
Громадным усилием воли она оторвала взгляд от засасывающего зрачка и
поняла, что едва не стала жертвой неизвестной ей разновидности гипноза...
Ее руки все еще подрагивали, когда она откупоривала бутылку и наливала
старое вино из подвалов Атессы в драгоценные бокалы из гарбийского
хрусталя. Потом она нащупала пальцем пружину, скрытую в перстне Линтуса, и
нажала на нее. В углублении, открывшемся под камнем, находилось несколько
крупинок белого порошка и она высыпала их в один из бокалов. Арголида
поймала себя на том, что предпочла бы делать это с более ясной головой.
Сейчас ее мысли путались, а глаза застилала пурпурная пелена.
Когда она приблизилась к Сфергу, то осознала, что уже не помнит, в
каком именно бокале находится яд. У нее пересохло в горле. Улыбка
получилась вымученной и больше напоминала страдальческую гримасу.
Обнаженное тело узурпатора показалось ей поверженной статуей из серого
известняка. Оно не было живым. На его груди кровавой каплей лежала Звезда
Ада.
Может быть, Арголиду спасло то, что Сферг тоже чувствовал себя не
лучшим образом, но совсем по другим причинам. Общение с духами изматывало
его гораздо сильнее, чем излишества, которым подвергалась плоть.
Он принял бокал из ее рук и с наслаждением ощутил во рту прохладную
влагу. Вино оказалось слишком вкусным. Когда он понял это, было уже
поздно.
Тысячи леденящих лезвий вонзились в его внутренности и разрезали их
на куски. Он не мог кричать, потому что то же самое произошло и с его
глоткой. Он молча смотрел на то, как содрогается в агонии тело, в котором
долгое время искусственно поддерживалась жизнь, и ничего не мог поделать с
этим... Ему оставалось уйти и просить у хозяев острова Лигом новое
убежище.
У Сферга не было человеческих чувств, поэтому ему была чужда и злоба.
То, что он сейчас испытывал, не пережил бы ни один человек в мире. Его
сознание оставалось холодным и ясным даже в эту гибельную минуту. С
безразличием сверхсущества он взирал на собственное умирание и пытался
понять лишь одно: как эта примитивная самка другой расы, которую он считал
своей собственностью, могла решиться восстать против него... Мысль о том,
что он недостаточно хорошо знал людей, была для Сферга нестерпимой.
Арголида смотрела на него и была парализована страхом. Только теперь
она осознала окончательно, что имеет дело с нечеловеческим разумом.
Абсолютно чуждая сущность наблюдала за нею изнутри полуразложившегося
трупа и графиня Норгус почувствовала, что совершила непоправимую ошибку.
Потом наступил краткий промежуток времени, когда Сферг смог говорить.
- Ты пыталась отравить меня, тварь... - прошептал он и сдавленно
засмеялся, несмотря на пену, выступившую на пепельно-серых губах. Его
голос неузнаваемо изменился - связки потеряли упругость. - Но разве ты не
знала, что нельзя убить того, кто уже давно мертв?..
Ее ужас был крайним - невозможно было испугаться сильнее. Тем не
менее, она инстинктивно разыграла недоумение. Рухнули все надежды, но
Арголида заставила себя улыбнуться. Она много раз видела, как умирали
слуги Сферга, в том числе, предатели и отступники. Теперь нечто подобное
ожидало и ее. Но, в конце концов, был мертв даже черный козел, а значит,
рано или поздно кончались любые муки...
Однако Сферг лишь испугал свою бывшую любовницу, сейчас он не мог
уничтожить ее. Яд из магического источника Эльгхары, - редчайшая и одна из
наидрагоценнейших вещей в западных королевствах, ибо он умерщвлял сразу
три тела, доступные одному существу и разрушал магическую связь души с
этими телами, - сделал свое дело. Арголида смутно догадывалась о значении
перстня Линтуса, но была слишком слаба и ее мятежный дух дрогнул. За эту
слабость она заплатила минутным ужасом, но после этой минуты, в течение
которой тело Сферга умирало во второй раз, в волосах графини Норгус
появились седые пряди...
Черная слизь выступила изо рта мертвеца, тело начало стремительно
разлагаться. Кожа лопнула сразу в нескольких местах и ее взгляду открылись
гниющие внутренности. Арголида была вынуждена задержать дыхание, чтобы
закончить то, ради чего пришла сюда. Преодолевая невыносимое отвращение и
обламывая длинные ногти, она не без труда извлекла из этого месива,
которое когда-то было человеком, Звезду Ада и вытерла ее об одежды трупа.
Талисман был чуть теплым на ощупь, внутри гладкой сферы тлело
багровое пламя, окрасившее ее руку в цвет закатного неба. Вместе с тем
Арголида ощутила прилив сил, как будто прикоснулась к неведомому источнику
жизни. Она спрятала талисман в ладонях, но таинственный свет, печальный,
как слезы вдовы, пробивался между ее пальцев, словно она держала в руках
кровоточащее сердце. Тогда она впервые ощутила, что Звезда прилипла к ее
коже, как будто зацепилась за нее сотнями невидимых нитей. Она испугалась
этого и обернула талисман куском ткани. Теперь она поняла, почему так
трудно было извлечь Звезду из груди Сферга, - загадочный предмет
постепенно погружался в тело, все прочнее соединяясь с ним.
Она отступила как можно дальше от того места, где лежал труп, и
увидела, как от его головы отделилась тень неопределенных очертаний, даже
на расстоянии внушавшая необъяснимый страх, и, поднявшись под своды
пещеры, растворилась во тьме. Когда в голове у Арголиды слегка
прояснилось, она поняла, что все еще очень далека от подлинного и
окончательного освобождения.
В отличие от Сферга она не имела никакой власти над человеком-рыбой и
ей пришлось провести еще сутки на каменном острове, в воздухе, пропитанном
ужасом, посреди бездонного озера, в котором обитало чудовище. К концу этих
суток она едва держалась на ногах от голода и усталости, но, несмотря на
это, страх не давал ей уснуть. Она была очень близка к безумию, -
испытание оказалось чрезмерно тяжелым для смертной женщины... Как только
она закрывала глаза и пыталась забыть об окружавшем ее враждебном
пространстве, призраки мертвецов приходили к ней вместе с шепотом
потревоженных духов и тихими всплесками человека-рыбы.
Арголида сумела покинуть остров лишь тогда, когда страж "комнаты
девяти" слегка проголодался. Ей пришлось сделать очень неприятную вещь -
скормить ему останки Сферга. Она не верила в свою удачу до тех пор, пока
плот благополучно не достиг берега. Но зато теперь, как она надеялась,
человек-рыба был обречен на голодную смерть...
Изможденная, но опьяненная надеждами, Арголида брела по подземелью,
неся под платьем талисман, уже погубивший ее отца. Она несла его человеку,
который был ее злой судьбой и должен был стать причиной ее преждевременной
смерти. Она еще не знала, что Звезда Ада вскоре погубит и ее...
В подземелье дворца Атессы ее ожидала еще одна пугающая встреча.
Арголиде оставалось преодолеть последний узкий коридор перед выходом из
лабиринта, когда она услышала за спиной шелест крыльев, - совершенно
нелепый звук в глухом подвале. Зловещий шелест приближался и гнал перед
собою волну страха. Графиня Норгус ощутила, что у нее холодеет спина. Она
обернулась, но коридор был пуст. Казалось, вибрировало само пространство,
распространяя во все стороны звенящие волны. Тогда она побежала на
негнущихся ногах вверх по лестнице, к каменной двери, последнему
препятствию, отделявшему подвал от надземной части дворца. Примерно на
середине лестницы мощный звуковой удар настиг ее и она оглянулась еще раз,
уже почти уверившись в том, что Сферг все-таки нашел способ отомстить ей.
Она увидела большую черную птицу, может быть, лебедя, летевшую прямо
на нее. Алый клюв птицы был широко распахнут, а желтое свечение глаз было
хорошо различимо в полумраке. При этом ее крылья располагались вертикально
и достигали в размахе человеческого роста. Никак иначе птица не могла бы
поместиться в узком коридоре.
Лебедь приближался к Арголиде очень медленно, словно в кошмарном сне.
Невозможно было понять, какая сила удерживает его в воздухе. Арголида
рассмотрела своего преследователя за долю секунды, а потом бросилась к
выходу. Несмотря на то, что дверь была уже близко, черный лебедь настиг
бегущую женщину и она едва не потеряла сознание от боли, когда ледяной
клюв разорвал кожу на ее правом плече.
Она не помнила, как сумела преодолеть оставшиеся три ступеньки под
градом последовавших вслед за этим болезненных ударов и захлопнуть
каменную плиту, избавившись, наконец, от неизвестной твари. На полу
осталось лишь несколько черных перьев, рассыпавшихся в прах под ее ногами.
Графиня Норгус ничего не знала об этом новом существе, появившемся в
подземелье, но, в конце концов, она не собиралась больше возвращаться
туда.
Ее многочисленные мелкие раны сочились кровью. В одной из галерей
дворца ее поджидал Фрог. Она показала ему Звезду Ада, завернутую в ткань,
и пес отреагировал на это, закрыв один глаз. Потом он облизал ее
окровавленные руки и она почувствовала внезапное облегчение, во всяком
случае боль прекратилась совершенно.
...За окнами галереи уже плыли предрассветные сумерки. Арголида
безразлично подумала о том, что прошло более двух суток с тех пор, как она
опустилась в подземелье. Сколько времени еще пройдет, прежде чем
отсутствие Сферга станет заметным? Более всего она опасалась Ховела с его
летающим кораблем и нечеловеческой командой, но об этом должен был
позаботиться Стервятник Люгер. Ее дерзость и так обошлась ей слишком
дорого. Люгер был обязан ей жизнью и Звездой Ада; Арголида собиралась
получить этот долг полностью.
С помощью пустынного пса она отыскала в восточном крыле, заселенном
слугами, комнату, в которой Люгер и аббат Кравиус вот уже двое суток
подвергались пытке неизвестностью. Кроме этого, Кравиус страдал от
недостатка пищи и комфорта. До назначенного срока отлета "Бройндзага"
оставалось три дня и неудача Арголиды была для двух странников равносильна
смерти.
Поэтому их радость оказалась неподдельной, когда женщина все же
вернулась на рассвете. У нее не было сил ни о чем говорить. Со слабой
улыбкой она опустилась на кровать и потеряла сознание. Однако ее пальцы
намертво вцепились в какой-то сверток, спрятанный под одеждой. Люгер с
трудом разжал их и увидел, что сверток слегка окрашен рубиновым светом,
просачивавшимся изнутри. Он развернул его и прикоснулся пальцами к Звезде
Ада. Ее свечение набирало силу и вскоре талисман сиял, как небольшая
