Анджела (вяло). Они выкололи глаза нашему сыну.
Генри. Что за бред! Ничего подобного! Выкололи ему глаза! С чего ты
взяла? Чушь, да и только!
Анджела. ОНИ взяли его здоровым, а вернули слепым и беспомощным.
Генри. Как это - беспомощным? Что ты такое говоришь? Разве мы ему не
помогали? И потом, почему ты решила, что именно ОНИ лишили его зрения?
Зачем тогда было его возвращать? Зачем?
Анджела (апатично). А зачем его снова забрали? И Сильвию тоже...
Пауза.
Генри. А-а... э-э... Мне кажется э-э... За этот год стало понятно...
ведь это началось как раз год назад. Ты помнишь? Так вот, стало ясно,
что... их... что их... (внезапно вдохновившись) куда-то забирают.
Анджела. Куда?
Генри (восторженно). Туда, где лучше. Где наши дети будут понастоящему
счастливы. Всегда. В конце концов, нельзя сказать, что у нас дома было так
же тепло и безопасно. Зато для наших детей приготовлено место, где всегда
будет и тепло и безопасно, где никто их не обидит.
(Теперь ему все ясно. Возбужденно.) Теперь понятно, почему ОНИ вернули
нам Сару и Элизабет. Девочки опасно заболели. ТЕ подумали, что мы захотим
проститься с умирающими, и принесли их. То же и с Энтони: в дороге он
каким-то образом ослеп, и его вернули, но потом, поняв, что умирать он не
собирается, решили все-таки взять его, а так как за ним нужен уход...
э-э... для ухода за ним они прихватили Сильвию (торжествующе). Вот!
Пауза.
Анджела. Да, Сильвию... Больше я никогда ее не увижу, мою девочку...
Генри. Дорогая моя, ты опять не поняла. За нами тоже придут.
Когда-нибудь. Нас до сих пор не брали просто потому, что мы самые
старшие. Мы же родители.
Анджела. Кена и Дорин взяли на прошлой неделе, а Джеки, Трейси и
мальчика, как его... только сегодня.
Генри. Ах да. Ну и что же?.. Просто их направляют в другое место, может
быть, не такое хорошее, как наше, а Кен и Дорин... э-э... Или просто
потому, что дети не слушались, и, чтобы призвать их к порядку, пришлось
вызвать родителей. Ведь у них дети не то что наши - совершенно
неуправляемые. Видишь, все очень просто.
Долгая пауза.
Анджела. Генри! Милый мой Генри! Ты такой внимательный, добрый. Обещай,
что никогда меня не оставишь.
Генри. Никогда. (Анджела вздыхает.) Все будет хорошо, понимаешь?
Анджела (радостно). Мммм.
Генри. Не волнуйся. Скоро придут и за нами. Ведь мы не испугаемся, нет?
Анджела. Нет.
Генри. ОНИ делают это ради нашего блага.
Анджела. Да.
Генри. ОНИ так осторожны, нам будет совсем не больно. Пока ОНИ берегут
нас, нам не о чем беспокоиться. Нам нечего бояться: мы в ИХ руках.
Пауза.
Анджела. Милый...
К концу Adagietto музыка становится слышнее, затем затихает.
Ресторан. Разнообразные шумы. Майкл наливает вино в бокал, с
удовольствием пробует его.
Майкл (навстречу Плэкетту). Сэр Арчибальд?
Плэкетт (слабым голосом). Привет, Майкл.
Тяжело опускается на стул. Плэкетту не хочется говорить, а Майклу не
хочется спрашивать. Следовательно, здесь пауза.
Майкл. Э... хотите вина?
Плэкетт. Ммм. Что? А, да-да... Спасибо.
Майкл наливает. Он заговаривает первым, так как Плэкетт не проявляет
никакого интереса к марке вина.
Майкл. Я заказал то, что вы любите. Шато фижеак. (Пауза.)
Шестьдесят шестого года.
Плэкетт. Мм. Что? А... фижеак. Спасибо тебе, спасибо. Мм, да. Ну что ж,
будь здоров.
Пауза. Они говорят разом.
Майкл. Когда вы думаете...
Плэкетт. Как ты...
Майкл. Простите, я вас перебил.
Плэкетт. Нет-нет.
Майкл. Пожалуйста, говорите.
Плэкетт. Нет, сначала ты.
Майкл. Я просто хотел спросить, когда вы думаете переводить последнюю
пару тараканов в условия постоянной освещенности?
Плэкетт (с трудом сосредоточиваясь). Э-э... оставшихся? А, да. Из
нормальных? Из нормальных... сегодня. Да, думаю, сегодня.
Майкл. Хорошо.
Плэкетт. Да... так будет правильно.
Майкл. Правда, та парочка, на которой мы провели парабиоз, до сих пор
там.
Плэкетт. Ничего. Всем места хватит.
Пауза.
Майкл. Ну хорошо. А что будем делать с самочкой?
Плэкетт. С которой?
Майкл. С той, которую переведем сегодня. Завтра сделаем имплантацию?
Плэкетт. Да... да.
Майкл. А что вы... э-э (Пауза.) У вас что-нибудь... Вы что-то
собирались сказать, да?
Плэкетт. Как, по-твоему, ты хорошо знаешь Сильвию?
Майкл. Значит, с леди Мери все в порядке?
Плэкетт. Что? А, да. Ничего.
Майкл. Ей лучше?
Плэкетт. Нет... нет. Но дело не в этом. Я спрашивал про Сильвию.
Майкл. Она... У нее... Надеюсь, она не заболела?
Плэкетт. Что? Думаю, что нет. Хотя не знаю. Надо надеяться, не заболела.
Пауза.
Майкл. Но... вы спросили, хорошо ли я ее знаю.
Плэкетт. Да. Видишь ли... К черту, расскажу! Боюсь, правда, все это
тебя не обрадует. Хорошего мало. Хуже всего, если она решила, что нам
вообще все равно. Или что мы от нее отказались. А вдруг она этого и хотела?
Майкл. Но...
Плэкетт (перебивает его). Что мы можем знать? Мери я ничего не
рассказывал, этот удар был бы для нее смертельным.
Майкл. Но, сэр Арч...
Плэкетт (снова перебивает). В конце концов, она уже не маленькая, пусть
сама решает, что ей больше нравится. Но столько времени оставлять нас в
неведении!
Майкл. Сэр Арчибальд!
Плэкетт. Мм.
Майкл. Объясните все-таки, что произошло.
Плэкетт. Что? Ах да. Понимаешь, все это проклятое письмо. Только что
получил.
Майкл. Письмо от Сильвии?
Плэкетт. Да.
Майкл. И что она пишет?
Плэкетт. Много чего. Одни неприятности. Понимаешь, она написала его
полтора месяца назад. Почему оно пришло только сейчас - не понимаю. Обычно
почта работает очень исправно. А тут вдруг...
Майкл (перебивает). Сэр Арчибальд! О чем письмо?
Плэкетт. О чем? Она пишет, что решила оставить биологию, что
понастоящему эта наука ей никогда не нравилась, что все мои исследования
кажутся ей оторванными от жизни и совершенно бесполезными, что она хочет
изучать социологию и политику и, самое неприятное, что она уехала из
колледжа и живет с каким-то Дейвом в частном доме.
Пауза.
Майкл (потрясенный только последним, действительно важным для него
известием). С Дейвом?..
Плэкетт. Полтора месяца прошло, а мы ничего не знали...
Майкл (он почти зримо представляет себе все эти дни и ночи, проведенные
Сильвией с каким-то Дейвом). Живет с ним... Это значит, что они...
Плэкетт. Господи, ведь она должна думать, что нам все это безразлично.
Майкл. Вы думаете, она правда?..
Плэкетт. Может, она даже рада этому. Может быть, ей и не нужно наше
участие...
Майкл (то ли разделяя ужас Плэкетта, то ли страдая от ревности).
Полтора месяца...
Плэкетт. Как я мог рассказать Мери?
Майкл. Как вы думаете, она любит этого... Дейва?
Плэкетт. Что? Любит ли? Понятия не имею.
Майкл. Но ведь это... ведь это... ужасно!
Плэкетт. У нее были такие прекрасные возможности...
Майкл. А нельзя ее как-нибудь... ведь ее могут за это наказать -
например, лишить стипендии.
Плэкетт. Она ее и так не получает.
Майкл. Да, забыл.
Официант приносит еду. Они благодарят, но, в отличие от прошлых
посещений, с ним не заговаривают.
Плэкетт. Что теперь делать? Как в таких случаях поступают? И что вообще
можно сделать? Не знаю. Что бы ты сделал? (Он не притрагивался к еде.
Майкл ест.) Начинаешь сомневаться, правильно ли ты жил. Мы отдали ей все,
а оказывается, ей от нас ничего не нужно. А Мери? Лежит и думает о близкой
смерти. Сильвии я ничего не писал - боялся ее расстроить. Теперь о ней
самой не могу рассказать Мери.
Какой во всем этом смысл? Есть ли свыше кто-нибудь, кто всем этим
управляет? Ты знаешь, я никогда не отличался религиозностью, но сейчас у
меня такое чувство, будто кто-то задумал лишить меня всего, что мне
дорого. Что это? Испытание? Я тебе никогда не говорил - ни к чему было, -
у нас была еще одна дочь, давно, до Сильвии, мы с Мери были тогда совсем
молодые. Она умерла в младенчестве. Мери даже думать не хотела о том, что
у нас могут быть другие дети. А потом появилась Сильвия. Мы в ней души не
чаяли. Баловали ее. Нам казалось, что она нас тоже любит. А теперь... вот
что. Может оказаться, что у Мери рак, а Сильвия... Ради чего, Майкл, ради
чего тогда? Или я стар стал для нашей работы, для нашей бессмысленной
работы? Сильвия права. В ней мало смысла. Ни на один из насущных вопросов
она ответить не может.
Вероятно, надо постараться взглянуть на это с ее точки зрения... Вдруг
у нее действительно талант, вдруг она станет крупным политическим
деятелем...
Майкл. По-моему, то, что она написала про социологию и политику, просто
отговорки.
Плэкетт. Кто знает, Майкл, кто знает. А этот Дэвид...
Майкл (перебивает). Дейв.
Плэкетт. Да, Дейв. Он может оказаться вполне здравомыслящим человеком.
Майкл. Сомневаюсь.
Плэкетт (неохотно соглашаясь). Хотя да, вряд ли... (Пауза.) Что-то мне
не до еды сейчас, извини.
Майкл. Очень вкусно.
Плэкетт (рассеянно). Угу... Прости, ничего, если я пойду домой? Я
думаю, мне лучше побыть с Мери.
Майкл. Конечно, идите, сэр Арчибальд. Разумеется, идите.
Плэкетт. А ты не торопись, поешь.
Майкл. Да, конечно.
Плэкетт. Встретимся в лаборатории.
Майкл. Вы не приходили бы, если вам не по себе.
Плэкетт. Да нет, лучше приду. Работа мне на пользу. Просто...
гммм.
Майкл. Понимаю.
Пауза.
Плэкетт. Еду пусть запишут на мой счет.
Майкл. Э-э... спасибо.
Плэкетт. Тогда всего хорошего.
Майкл. Э-э... всего хорошего, сэр Арчибальд. (Плэкетт уходит.
Майкл снова садится. Сам с собой.) Дейв... хм... Дейв какой-то. Да. Хм.
Полтора месяца!.. У-у-у-у...
Ресторанный шум затихает.
Приглушенная музыка. Это опять Пятая симфония Малера. Звучит первая
часть, вторая тема. - примерно минута с начала симфонии. В течение
нескольких секунд слышна только музыка.
Анджела. Не знаю, может быть, это оттого, что мы одни.
Генри. Что "это", милая?
Анджела. Какое-то ощущение необычности.
Генри. В каком смысле?
Анджела. Трудно объяснить. Как будто мы чего-то ждем. Как будто... как
будто... Генри, мне страшно.
Генри. Тшш, ну что ты. Нечего бояться.
Анджела. Но мы совсем одни.
Генри. Тшш.
Анджела. А что если...
Генри (перебивает). Нет, ничего не случится, никаких "если".
Короткая пауза.
Анджела. А что если ОНИ не придут? Что если ОНИ не возьмут нас туда - к
Сильвии, к Энтони, к Себастьяну?
Генри. Успокойся, милая, возьмут. Обязательно возьмут. Не оставят же
нас здесь. Какой смысл?
Анджела. Но...
Генри (перебивает). Мы не можем знать намерений ТЕХ, кому мы поручены,
но верить ИМ мы должны, вера необходима.
Пауза. Повторяется та же музыкальная тема, что в начале. Ктото
подходит. Открывается крышка камеры, музыка становится чуть громче.
Анджела. Генри...
Генри. Тшш. Помнишь, что мы обещали друг другу? Не бояться.
Только не дергайся, когда ОН тебя возьмет. Конечно, это трудно, но
постарайся: не будет страха, не будет и вреда.
Анджела. Генри, но вдруг ОН возьмет только одного?
Генри. Милая, надо просто верить. Вот видишь? ОН берет нас обоих.
Пока их проносят в другое помещение, где тараканы находятся в условиях
постоянной освещенности, музыка звучит громче. Когда их вносят в камеру,
музыка становится тише.
Видишь, милая, благодаря вере мы остались вместе. Скоро мы будем у НИХ.
Анджела. Ой, Генри... Ой, а вдруг ОН по ошибке отнесет нас к Кену и
Дорин, Джеки, Трейси и Дэррену? Вдруг ОН не знает, чьи мы? Ой, Генри, я
так боюсь, что ОН перепутает.
Генри. Тшш. Успокойся. Чтобы столько времени следить за нами и ничего
не узнать! Это невозможно. Где твоя вера? Будь смелее.
Первая часть симфонии кончилась. Похоронно вступает вторая.
Анджела тихо, дрожащим голосом повторяет: "Генри, Генри..."
Крышка камеры закрывается, музыки уже не слышно.
