Сей венценосец привлек ее к участию в "черных мессах". Бедняжке стало так
противно, что она сбежала от мужа к его врагам в Каноссу, где ее приняла
графиня Матильда. В 1094 и 1095 гг. императрица выступала на церковных
Соборах с разоблачениями своего мужа. Папа Урбан II отпустил ей невольный
грех участия в "черной мессе" и с конвоем отправил на родину, где она
кончила дни в монастыре в 1109 г.
А Генрих IV?.. Он остался на троне до 1105 г. и лишился власти отнюдь не за
сатанизм, а за предательские убийства своих вассалов. Но и тогда его
продолжали поддерживать горожане Льежа, Кельна, Бонна и еврейская община.
Оказалось, что сатанизм шокировал очень немногих.
"Черные мессы" служились в Париже еще в XIX в. Допускались к участию в них,
кроме членов секты, только приглашенные, но получить приглашение было
легко. Подробности можно прочесть в книге Гюисманса "Бездна", где автор
колеблется между признанием серьезности наблюдавшейся им оргии и желанием
оказаться обманутым. Для скептика-позитивиста персонификация любого
принципа неприемлема; она ему просто претит.
Если же отказаться от персонификации, которая уже в XIII в. стала излишней,
то останется теория Абсолюта, нравственного закона внутри себя. Молиться
такому закону невозможно, равно как, например, закону Бойля - Мариотта. Это
становится очевидным в XIX в., а при последовательном развитии концепции
возникает экзистенциализм - философская религия К. Ясперса. Последний был
прав только в одном: такие системы возникали и до нашей эры, но он упускает
из виду то, что они всегда гибли, унося с собой тысячи жизней людей,
доверившихся философам.
И, наконец, последнее важное следствие теории строгого монизма - отношение
к биосфере в целом, так же как к индивидуальным существам и их творениям,
становится негативным. Для того чтобы уберечь беззащитную природу от
бессовестных людей, нужно объяснить им пользу от биоценологии, а это
сверхсложно. Учение о полезных и вредных животных и растениях гораздо ближе
рассудку обывателя, нежели понятие о гармоничности жизни на планете Земля.
Обыватель предпочитает ощущать себя царем природы, а не ее составной
частью. Поэтому строгий монизм на практике смыкается с восточным дуализмом
- манихейством, с той лишь разницей, что злом считается все неприятное,
мешающее данному человеку, а не объективная стихия "Мрака". Это значит, что
руководящим принципом для различия добра и зла, света и мрака, прогресса и
регресса становится произвол. Различие хотя и несущественное, но с точки
зрения логики - не в пользу монизма.
Но почему же монистические и дуалистические учения не смогли вытеснить
христианства, особенно в Средние века, когда папы воевали с императорами, а
схоласты тратили силы на бесплодные споры друг с другом? Пожалуй, потому,
что монизму и манихейству противостояло неосознанное мировоззрение, суть
которого можно сформулировать следующим образом: Бог сотворил Землю, но
дьявол - князь мира сего; на Земле дьявол сильнее Бога, но именно поэтому
благородный рыцарь и монах-подвижник должны встать на защиту слабого и
бороться с сильным врагом до последней капли крови. Ведь не в силе Бог, а в
правде; и творение его - Земля - прекрасна; а Зло приходит извне, от врат
Ада, и самое простое и достойное - загнать его обратно. А что Бог не
сотворил дьявола-ясно и без доказательств; предполагать такое-просто
кощунство.
Эта концепция была непротиворечива, проста для восприятия и соответствовала
если не нравам того времени, то его идеалам. А поскольку идеал - это
далекий прогноз, воспринимаемый интуитивно, то он и оправдался. Биосфера
продолжает существовать.
ВЫХОД ИЗ БЕЗЫСХОДНОСТИ
Мы, люди XX века, знаем, что черта нет. И все же, когда окинешь взглядом
историю антисистем - становится жутко. Есть концепции-вампиры, обладающие
свойствами оборотней и целеустремленностью поистине дьявольской. Ни могучий
интеллект, ни железная воля, ни чистая совесть людей не могут противостоять
этим фантомам. Там, где слагается этническая химера - наложение этнических
полей разного ритма, появляются антисистемы. А так как за время
существования человека на Земле все этносы давным-давно вступили между
собою в контакты, то, казалось бы, антисистемы должны были вытеснить
этносы, заменить их собой, уничтожить все живое в своих ареалах и
превратить свои реальные импульсы в виртуальные, дабы они могли взаимно
аннигилироваться. А ведь ничего подобного почему-то не произошло.
Значит, в мире есть какой-то могучий импульс, противодействующий
распространению антисистем и, возможно, очищающий от них лик Земли. Однако,
как мы видели, антисистемы появляются снова и снова, так что этот импульс
должен действовать если не постоянно, то достаточно часто. И он не должен
находиться в сфере сознания людей, потому что эта сфера открыта для обмана
или для неполноты понимания предмета, т.е. для заблуждений. И он не
заповедан нам свыше, потому что антисистемы бывают теистичны, а идеалы
этнических культур - атеистичны. И он не складывается в процессе эволюции,
ибо за нужное для сложения время он бы погиб. Знаем ли мы импульс с такими
свойствами? Да, знаем! Это пассионарный толчок.
Нет, не героизм отдельных пассионарных особей, личностей, жертвующих собой,
а именно толчок, мутация, порождающая признак пассионарности и сообщающая
заново возникающим этносам оригинальный ритм биополя - вот что губит химеры
и гнездящиеся в них антисистемы. Пассионарный импульс дает как бы высокий
накал, в котором химеры "плавятся" (да простится автору метафора) и
превращаются в этносы, гармонически сочетающиеся с ландшафтами, как звено
геобиоценозов. При столь высоких накалах антисистсмы существовать не могут.
Но дальше идет уже описанный процесс этногенеза, при котором иногда,
вследствие создавшихся условий, появляются импульсы с отрицательными
значениями.
Итак, пассионарные толчки - не только помехи в эволюции человечества, но и
очистительная сила, без которой эволюция вообще не могла бы продолжаться.
Этой силой природа поддерживает баланс биосферы, в том числе и тел тех
самых людей, которые полагают, что их мысли, сколь бы ни были они
фантастичны, представляют наибольшую ценность для планеты Земля. Теперь-то
мы знаем, что все философские учения и пророческие речения - только
биосферные импульсы, отраженные какой-либо гранью великого вакуума,
подстерегающего
Жизнь на каждом шагу. И ради этого из Бездны в Мир пробиты черные дыры,
каждая из которых называется "личным сознанием". Хорошо бы поставить на них
заслонки, именуемые "совестью".
А сам пассионарный толчок, который был описан как эмпирическое обобщение,
объясняющее колебания этносферы, явно неземного происхождения. Уже то, что
оси зон толчков располагаются на поверхности планеты как линии, концы
которых ограничены кривизной планеты, а перпендикуляры к ним проходят через
центр Земли, указывает на зависимость оси толчка от магнитного поля
планеты. Предположение, что эти энергетические удары по Земле идут не от
Солнца, а из рассеянной энергии Галактики, нашло уточнение. Американский
астроном Джон Эдди обнаружил, что деятельность Солнца варьирует настолько,
что даже 11-летний цикл активности солнечных пятен не прослеживается. На
основе этих выводов Джон Эдди составил график солнечной активности за 5
тыс. лет[15]. И оказалось, что все датированные пассионарные толчки
хронологически совпадают с минимумами солнечной активности либо с периодами
ее спада. Это уже закономерность, позволяющая интерпретировать явление. При
уменьшении солнечной активности защитные свойства ионосферы снижаются, и
отдельные кванты или пучки излучения могут достигать земной поверхности. А
жесткое излучение, как известно, вызывает мутации.
Мы не одиноки в мире! Близкий Космос принимает участие в охране природы, а
наше дело - не портить ее. Она не только наш дом, она - мы сами.
Ради этого тезиса и был написан трактат, который теперь закончен. Посвящаю
его великому делу охраны природной среды от антисистем.
Послесловие
ОПЫТ ПОСТРОЕНИЯ СХЕМЫ
Изучение биосферы как системной целостности наталкивается на большие
трудности. Традиционные методы естествознания, позволяющие не только
описывать процессы, но и устанавливать их генезис, оказываются не
исчерпывающими из-за отсутствия датировок, пусть даже не очень строгих.
Легко было заметить, например, что вследствие переноса путей циклонов в
таком-то районе наступила длительная вековая засуха, отчего изменился
характер растительности, а следовательно, и фауны, но установить даты
начала и конца этого феномена невозможно без абсолютной хронологии. А
последняя - дело истории, но, увы, историки от выполнения своей задачи
уклоняются.
Последнее не случайно. История, в смысле - наука о событиях в их связи и
последовательности, закончила свой накопительный период к концу XVIII в., и
тогда же появилась потребность в ее интерпретации, нашедшая завершение в
историческом материализме.
Однако раскрытие социальной закономерности - прогрессивного развития
производительных сил и производственных отношений - осветило только одну
сторону многогранного феномена, а соотношение человечества с биосферой
осталось в компетенции диалектического материализма. К такому разделению
историки не были подготовлены и предались уточнению деталей в сообщениях
источников. Однако при этом неизбежно терялись контуры главного объекта
этнической истории - дискретного многовекового процесса этногенеза, его
начал и концов.
А теперь попытаемся ответить на вопрос, который автору приходилось слышать
очень часто: "Если закономерности этногенеза лежат в природе и мы не можем
их изменять, то нужна ли такая наука? Стоит ли на нее тратить время и
силы?" Да, действительно, процессы этногенеза по сравнению с возможностями
человека, даже вооруженного могучей техникой, столь грандиозны, что
пытаться их корректировать непосредственно - бессмысленно. Но это не
значит, что учет оказываемого ими влияния не имеет практического значения,
а изучение этнологии - занятие бесперспективное. Ведь никто не считает
бесполезной метеорологию - науку о погоде или физику атмосферы на том
основании, что человек бессилен прямо воздействовать на такие атмосферные
явления, как циклоны или антициклоны! Напротив, эти науки считаются крайне
полезными, поскольку влияние глобальных атмосферных процессов на людей и их
деятельность чрезвычайно велико. Гораздо важнее в данном случае и то
обстоятельство, что влияние погоды для всех очевидно: оно учитывается не
только при выборе подходящего времени для пикников, но и при составлении
хозяйственных прогнозов.
Все сказанное выше о метеорологии и физике атмосферы может быть с полным
основанием отнесено и к сейсмографии, и к геоморфологии, и к целому ряду
других наук о Земле, предмет которых является внечеловеческим, а
практическое значение - никем не подвергается сомнению.
Польза этнологии, ее прикладное значение не столь очевидны. И вот почему.
Хотя этногенез - тоже статистический природный процесс и последствия его
имеют не меньший масштаб, нежели ураган или выброс пепла из вулкана, идет
он медленно: от момента пассионарного толчка до полного затухания его
инерции проходит свыше тысячи лет. Современников, занятых делами,
обманывает аберрация близости, и им кажется, что за время их жизни ничего
существенного с этнической системой не произошло. Но это еще полбеды. Хуже
то, что научные сотрудники на этой основе принимают этнос за некую
постоянную величину, влиянием которой можно пренебречь без последствий.
Живучесть подобного взгляда легко объяснима: исторические науки, к
сожалению, остановились на установлении последовательности событий и, в
лучшем случае - на классификации их по географическим регионам, подходе,
позволяющем строить синхронистические таблицы.
Это повело к подмене подлинного исторического анализа многочисленными
описаниями "броуновского движения" в истории как ее реального развития. Но
