- Куда?! - застонал Джага. - Сгорит ведь!
Обернувшись и не отрывая глаз от своего полыхающего дома, он
очумело ухватился за ручку двери, словно хотел выскочить на
полном ходу.
- Так и так сгорит, - жестко осадил его я. - А те сволочи, вон
они, впереди.
Машины поджигателей мчались шагах в трехстах от нас, оторваться
они не могли, сокращать дистанцию пока не имело смысла.
Переварив услышанное, Джага уставился сквозь лобовое стекло на
их габаритные огни. Моментально его глаза превратились в
жутковато поблескивающие щелочки.
- Янта, у тебя под сиденьем "Брен", - сипло выговорил он. -
Достань.
- И заодно метательную бомбочку, - добавил я.
Светофоры на перекрестках полутемных улиц были отключены,
встречных машин почти не попадалось, полицейские посты в столь
поздний час уже сняли за полной ненадобностью. Автомобили
бандитов повернули на проспект Неувядаемой Славы, устремляясь к
северной окраине. Чуть сбавив скорость, я увеличил дистанцию до
них раза в полтора, чтобы не преследовать их слишком явно и не
обеспокоить прежде времени. Вскоре по встречной полосе проехали
вереницей три полицейские машины, как видно, они несли вахту на
выезде из столицы и лишь теперь получили команду сняться.
Янта сзади подала Джаге "Брен", я не глядя подставил ладонь и
сжал рифленую оболочку БОМ-5.
- Приготовься, Янта, - сказал я, положив бомбочку между сидений.
- Когда заторможу, мигом вылезай и жди нас на том же месте.
Управимся, вернемся за тобой.
- Ничего подобного, - возразила она.
- Будет стрельба, - настаивал я. - Пожалуйста, делай, как я
сказал.
- Нет.
- Бесполезно, она уперлась, - со вздохом объяснил Джага. - Не
уступит нипочем, уж я-то знаю.
И тут у меня в кармане зазвонил радиотелефон. Странно, я не
ожидал ни от кого звонков, даже не знал, под каким абонентным
номером числится эта трофейная игрушка. Звонить могли только
люди из клана Барладага или какие-нибудь приятели Фенка, еще не
ведавшие, что тот переселился в лучший мир. Пока я доставал
радиотелефон, меня посетила маловероятная догадка, будто
поджигатели заметили следующий неотступно за ними "Дром",
сообразили, кто в нем находится, и решили для форса созвониться
со мной, обложить бранью. Впрочем, я отмел это предположение
сразу, нажал большим пальцем тангенту, поднес трубку к уху.
- Слушаю, - произнес я.
- Это ты, шпырь вонючий? - послышался голос Барладага.
Невозможно. Ведь я убил его. Я видел, как ампула вонзилась в шею
под ухом, как мой кровник рухнул на тротуар. Невозможно. Разве
что на встречу с Фахти отправился его двойник.
- Чего примолк, а, говнюк? Ведь это ты стрелял из окна
"Сурмона". Не отпирайся, я знаю.
- С чего ты взял, что я буду отпираться?
Выходит, злосчастный трусишка Синк нарушил мой запрет и
предупредил главаря о возможном покушении. Или я уже совсем
ничего не понимаю.
- Что за гадость была в том шприце, которым ты стрельнул? -
полюбопытствовал Барладаг.
Он выжил после моего попадания. Я почувствовал себя круглым
идиотом с никчемными шустрыми мозгами. Ведь я ничуть не
сомневался, что хитроумный пистолет Чажнура предназначен для
убийства. Даже не удосужился испробовать его на каком-нибудь
бродячем кренке. Оказывается, ампулы содержали не яд, а просто
мощный парализующий состав.
- Неважно, - огрызнулся я.
- Ох, как ты просчитался, шпырь. Думал столкнуть лбами кланы,
что ли? Не вышло. Фахти мертв, а у меня все схвачено. Я теперь
полный хозяин, от севера до юга. При встрече я тебя отблагодарю.
И знаешь, как? Ты умрешь хорошо, быстро.
- После тебя, кровник, с удовольствием.
Мне пришло на ум, до чего странный разговор ведется между нами в
пределах прямой видимости. Из его машины на абонентный
радиоузел, оттуда ко мне, зигзагом через пространство и уйму
электронных преобразований путешествовали наши голоса. Я не стал
отвлекаться и загасил этот неуместный выверт скоростных
мыслительных процессов, концентрируясь на Барладаге. А он
продолжал заслуженно глумиться надо мной.
- Твой дружочек Синк долго рыдал и просил пощады. Я же сразу
понял, что к чему, и послал за ним. Он умер плохо.
Слышимость была отвратительная: треск атмосферных разрядов, да
еще шум двигателей. Впрочем, я ловил каждое слово и ежесекундно
просчитывал бездну вариантов. Хотя ситуация яснее некуда.
- Жаль, я не застал тебя в той задрипанной харчевне, как бишь
ее, неважно, - добавил главарь. - Она уже небось дотла сгорела.
Но я тебя еще найду. Ты понял?
Забавно, нас разделяло всего с четверть стиры, и скоро, очень
скоро мы окажемся лицом к лицу. Барладаг и не догадывался об
этом. Неужто и впрямь не догадывался? Мне уже поднадоело
перемалывать целые горы мыслей, а в итоге неукоснительно
попадать впросак.
- Ну что ж, до встречи, - сказал я и подождал, мало ли, вдруг
Барладаг что-то скажет насчет преследующей его машины. Однако он
отключил связь.
- Это звонил Барладаг, - сообщил я, положив радиотелефон на
приборный щиток. - Он жив. Он там, вон в том лимузине.
- Я же видел, как вы его завалили, - поразился Джага.
- Моя ошибка. Вышло совершенно по-дурацки. Те ампулы бьют не
насмерть. В них снотворное.
- Вот бзец. Ну ничего, сейчас поправим ошибку...
Под колесами уже шелестела загородная скоростная магистраль,
мимо проносились поля и перелески, озаренные зыбким лунным
светом. Я не знал, далеко ли еще осталось до виллы Барладага,
куда направлялись, по всей видимости, он и его головорезы. Но,
так или иначе, пора было ставить точку. Тем более, что на пустой
ночной дороге нам уже ничто не могло помешать.
Дав полный газ, я пошел на сближение. Старенький "Дром" с мощным
новым мотором вел себя в этой гонке превосходно.
Когда дистанция сократилась наполовину, белый "Рарон" сместился
на осевую линию, немного сбавил скорость, тем самым пропустив
лимузин главаря вперед, чтобы прикрыть его с тыла. Джага щелкнул
предохранителем пистолет-пулемета и опустил стекло правой
дверцы, по салону загулял упругий сквозняк.
Водитель "Рарона" маневрировал, подавая автомобиль то вправо, то
влево, и упорно не давал себя обогнать.
- Врезать? - спросил у меня Джага.
- Конечно.
- Только не виляйте, ладно? А ты, Янта, пригнись. Там два
субчика уже изготовились палить.
С неожиданной проворностью Джага вывесился в окошко чуть ли не
до пояса, придерживаясь левой лапищей за крепление
солнцезащитного щитка, а в правой сжимая рукоять "Брена". Двумя
короткими очередями он прицельно полоснул по заднему стеклу
неприятельской машины. Вокруг пулевых отверстий разбрызгалась
густая сеть белесых трещинок. Третья очередь прошила покрышку
заднего правого колеса.
Я чуть притормозил педалью акселератора, чтобы не врезаться в
обреченную машину, если ее занесет поперек дороги. При такой
бешеной скорости автомобиль с простреленной покрышкой может
выкинуть любое коленце. Однако потерявший управление "Рарон"
повел себя наиболее вероятным образом: заюзил и резко ушел
вправо, где тут же напоролся на бетонный столбик ограждения.
Вздернувшись торчком, вражеская машина зависла в воздухе и затем
перекувырнулась колесами кверху в кювет. А я подался левее и,
дав газу до упора, промчался мимо.
Когда мы уже почти настигли тяжеловесный черный лимузин
Барладага, снова зазвонил радиотелефон, и я не отказал себе в
удовольствии откликнуться, взяв лежавшую у лобового стекла
трубку.
- Шпырь, неужто это твоя задрипанная тачка у меня на хвосте? -
яростно заорал Барладаг сквозь треск помех.
- А ты думал, чья?
- Ах, ты...
Он принялся взахлеб сквернословить. Словарный запас и обороты у
него страдали топорной скудостью, ни тебе сочности, ни ритма.
Решив не отвлекаться от вождения, я перебросил трубку Джаге. Тот
ухватил ее на лету, немножко послушал, односложно спросил у
меня:
- Барладаг?
Я кивнул. Черный лимузин в точности повторял недавний маневр
"Рарона", мотаясь от бровки к бровке, чтобы не дать мне пройти
на обгон.
- Ты, гад! - веско промолвил в трубку Джага. - Ты мое заведение
спалил, бзец. Ну и гад же ты после этого. Что?
Насупленно выслушав краткий ответ, он отложил трубку и взялся за
лежавший на коленях "Брен".
- Вот сейчас мы увидим, кто говнюк.
- Стрелять бесполезно, - предупредил я, всячески пытаясь обойти
лимузин. - Машина пуленепробиваемая.
Тут шофер Барладага выкинул обычный в таких случаях финт - резко
затормозил, чтобы "Дром" расквасил передок об его багажник. Но я
всегда отличался отличной реакцией, а теперь, при многократно
усиленной работе мозга, тем более. Едва вспыхнули тормозные
огни, я бросил свою машину в рисковый, но, казалось, точно
выверенный вираж. Все же, когда начался сильный крен и правая
пара колес стала зависать в воздухе, мне стало не по себе. Доля
мучительного мгновения ушла на то, чтобы уточнить поправку на
центробежную силу, рассчитать необходимый чуточный поворот руля,
а затем я четко выровнял готовую перевернуться машину.
В результате "Дром" и тяжелый лимузин с диким скрежетом
притерлись боками на полном ходу. Все решилось моментально,
барладаговский шофер никак не мог тягаться со мной в быстроте и
расчете. Я подловил его в точности, как на борцовском ковре, где
для броска надо использовать не только свои мышцы, но и усилия
рефлекторно сопротивляющегося противника. Сначала налег, будто
бы пытаясь столкнуть на обочину, а едва тот вывернул руль в мою
сторону, резко дал по тормозам. Когда нас обоих занесло,
вдобавок я сумел сделать нечто вроде подсечки, сдав на
полкорпуса назад и тюкнув передним бампером по его заднему
крылу.
Все же лимузин каким-то чудом не перевернулся, не слетел в
кювет. Только описал тяжеловесный пируэт и встал поперек дороги
с заглохшим мотором, а "Дром", истошно визгнув шинами, пронесся,
увлекаемый силой инерции, немного дальше, развернувшись задом по
ходу движения. Настал черед карманной артиллерии, более удобного
момента представиться не могло: обе машины замерли как
вкопанные, их разделяло около двадцати шагов. Я вырвал зубами
чеку БОМ-5.
- Пригнуться, живо! - гаркнул я через плечо Джаге и Янте,
просовываясь в окошко наружу.
Задержка срабатывания запала семь секунд. Две из них бомбочка
провела на моей раскрытой ладони, а потом я швырнул ее с таким
расчетом, чтобы она закатилась под брюхо лимузина и взорвалась
там. Шофер Барладага успел завести мотор, но не стронуть машину
с места. А я поспешно скрючился на сиденье в три погибели,
опасаясь шального осколка.
Тупо ухнул взрыв, визгнули осколки, несколько из них шмякнулось
в передок "Дрома". Ветровое стекло, по счастью, уцелело. Конечно
же, от одной метательной бомбочки лимузин Барладага на воздух не
взлетел, но теперь его трансмиссия нуждалась в серьезном
ремонте.
Немедля распахнув дверцу, я выскочил наружу, то же самое
проделал Джага. Сидевшие в лимузине предпочли не затевать
перестрелку, они остались на своих местах.
- Держать на мушке! - скомандовал я Джаге.
- Есть! - откликнулся он и остановился шагах в десяти от
подбитого лимузина с "Бреном" наперевес.
Уцелевшая левая фара нашей машины, как по заказу, ослепляла
противника. Несомненно, после гибели белого "Рарона" Барладаг
позвонил к себе на виллу и вызвал подкрепление, оно могло
подоспеть с минуты на минуту. Вот почему никто не выскочил из
обездвиженного лимузина. Чтобы добраться до пассажиров
бронированного салона, требовался как минимум гранатомет. Или
чуток солдатской смекалки.
Полсекунды ушло на размышление, затем я опрометью метнулся к
"Дрому" и раскрыл багажник. Долг платежом красен, а дурные
примеры заразительны. Пока я бежал с увесистой канистрой к
лимузину, его обитатели словно пребывали в столбняке, а может,
благодаря слепящей фаре "Дрома" толком не разглядели, какая
участь им уготована. Но когда я снял крышку с горловины и
взгромоздил канистру боком на капот, распахнулись сразу три
двери, обе передние и правая задняя.
Без проволочек заработал "Брен", тут же скосив шофера, очертя
