- А как же труп? - задала вопрос дочка.
- Оставь труп в покое! - одернул ее пасечник и сплюнул в улей.
- Какой труп? - спросил Алекс.
- Труп щенка собаки соседки,- попытался выкрутиться пасечник.
- Молчи, дурак,- беззлобно сказал Алекс и достал из кармана пистолет.
- Эй, ты! - обратился он к трупу.- Чего разлегся?
Труп под дулом автоматического пистолета проявил удивительное
хладнокровие.
- Не слышишь, что ли? - раздраженно спросил Алекс и взвел курок.
На вокзале Алекс поджидал комиссара Фухе с отчетом о раскрытом
преступлении.
- Знаешь,- сказал Алекс комиссару,- а это дело об убийстве в провинции
Профанс легко удалось распутать.
- Да ну? - удивился Фухе, закуривая "Синюю птицу".
- Ну да! - заверил его Алекс.- Во всем виноваты пчелы и один не очень
разговорчивый парень, который все время валялся посреди лужайки.
- Когда будет суд? - полюбопытствовал Фухе.
- Уже был,- ухмыльнулся Габриэль.- А чего там церемониться? Всех пчел я
поставил к стенке, а того парня вздернул.
- За пчелок! - Фухе поднял кружку и посмотрел сквозь нее на Алекса.
- За быстрорастворимых! - ухмыльнулся Габриэль и с удовольствием сдул
пену.
Алексей Бугай
ГРАФОМАН
С некоторых пор Фердинанд Фухе стал чувствовать на себе пристальный
немигающий взгляд со спины. Это был не тот взгляд, который бывает в
солнечный день у пивного ларька, когда ты без очереди подходишь к стойке и
спиной чувствуешь дружественные участливые взгляды менее наглых и проворных
граждан. Нет, тут было другое. Это был взгляд бесстрастный, изучающий и
вместе с тем колючий. Комиссар стал резко оглядываться, охать, ощущать себя
не в своем бокале, одним словом - нервничать. Было время, когда Фухе
подумывал бросить проклятую полицейскую работу и удалиться на покой.
- Все дурацкие нервы,- жаловался он однажды Алексу.- Представляешь, вот
я сейчас с тобой разговариваю, а чудится мне, будто за спиной кто-то стоит
- даже мурашки по коже! И что самое обидное, знаю ведь прекрасно, что
никого там нет - сто раз проверял...
- А давайте-ка еще раз посмотрим,- предложил Габриэль. Комиссар круто
повернулся на каблуках и увидел, что у него за спиной стоит незнакомый
человечек и что-то старательно записывает. Фухе в сердцах схватился за
пресс-папье, но Алекс жестом остановил его.
- Кто вы такой?
- Я ваш летописец,- заявил писака, обращаясь к Фухе.
- Куда ты писец? - переспросил комиссар.
- Летописец - это значит биограф, то есть человек, который записывает
истории из жизни другого человека.
Понятно?
Алекс неизвестно почему решил прикинуться идиотом и отрицательно помотал
головой. Комиссару не нужно было прикидываться: он действительно ничего не
понял.
- Нет! - сказали они хором.- Непонятно!
Незнакомец не растерялся перед лицом невесть откуда свалившейся на него
беспробудной тупости.
- Ну, хорошо,- примирился он.- Давайте подробно...
- Не дам! - заартачился Фухе.
- Вы влипаете в истории, а я их записываю на бумаге,- продолжал
человечек.- Вам знакомо такое понятие?
- Мы без понятия,- выразил общую мысль Алекс.
- Бумага - продукт переделки древесины... Ну, осина там, сосна, дуб. Вам
известно, что это такое? - поинтересовался писака.
- Гы-гы-гы! Конг - это дуб! - обрадовался комиссар.- Знаю, конечно,
знаю!
- Ну, вот и ладно, вот мы и выяснили суть!
- А теперь,- потребовал Алекс,- теперь почитайте нам что-нибудь.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
Человечек набрал в грудь побольше воздуха и начал: "Дверь кабинета
открылась. На пороге стояла Мадлен. Комиссара обдало запахом чего-то в
чесночном соусе.
Фухе скривился.
- Фред,- прошамкала Мадлен.- Тебя вызывает шеф. Он сказал, что очень
срочно.
Фухе посмотрел на уборщицу. Ведро с тряпкой, которое она держала, было
полно крови."
- Я знаю эту историю,- заметил комиссар.- Давай другую!
- Извольте,- человечек продолжил: "Лаборатория поразила комиссара
обилием блестящих предметов. Сверкали какие-то никелированные трубочки,
полированные бока приборов, стеклянные стаканы, заварная чайница на
цифровом миллиамперметре, чайные ложечки в пузатых колбах с остатками
чего-то липкого на дне, стрелочные индикаторы с указателями "больше-меньше"
и графики биоритмов на глянцевой бумаге, развешанной по стене и стулу..."
- Это когда в этой истории сперли паритет,- ухмыльнулся Фухе.- Дальше,
дальше!
Летописец перелистал несколько страниц и стал читать с выражением:
"Утром же, проснувшись на час раньше обычного, Фухе думает, что на улице
так тихо, потому что все уже на работе, а он, комиссар, проспал. Проклиная
это дурацкое время, Фухе срывается с койки, на лету ловит в воздухе брюки,
влезает в носки, зашнуровывает рубаху - и вот через семь минут он уже в
управлении. Розовый, свежий, еле дышит, сердце колотится где-то между
печенью и затылком, брюки отлично выглажены, хотя одеты почему-то
наизнанку. Штиблеты одного цвета, но разного размера, и вообще весь его вид
говорит стороннему наблюдателю, что у этого парня не все еще вернулись
домой..."
- Это история давняя и малоинтересная,- перебил Алекс рассказчика.- А
что есть новенького и захватывающего?
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
- Новенького? - переспросил писака и снова перелистал страницы.-
Захватывающего, говорите? - он заговорщически подмигнул и начал читать: "С
некоторых пор Фердинанд Фухе стал чувствовать на себе пристальный
немигающий взгляд со спины. Это был не тот взгляд, который бывает в
солнечный день у пивного ларька, когда ты без очереди подходишь к стойке и
спиной чувствуешь дружественные участливые взгляды менее наглых и проворных
граждан. Нет, тут было другое..." Алекс удовлетворенно показал зубы и
сказал другу и соратнику:
- Вот это действительно что-то свежее и захватывающее!
- Угу! - одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
"Потом летописец стал читать друзьям уже известные им истории из жизни
комиссара поголовной полиции,"
- вещал писака.
- Так-так,- подтвердил Габриэль Алекс,- было дело.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
"И тут биограф стал читать коллегам такую историю, от которой им не
поздоровилось. Из нее было явственно видно, что Фухе - выживший из ума
идиот с амбициями, а Алекс хотя и предан комиссару душой и печенью, но за
пару кружек пива готов продать не только соратника, но даже родную мать."
- Но-но! - сказал Габриэль и нахмурился.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
"А потом, потом из этой истории стало известно, что комиссара Фухе в
этот день хватила кондрашка," - продолжал писака,- "а что до Габриэля
Алекса, то он на поминках друга и соратника так нагрузился, что его
посетила белая горячка."
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар, и его хватила кондрашка...
- Пойдем выпьем за упокой души комиссарской,- предложил Алекс писаке и
насторожился.- А деньги у тебя, к примеру, есть?
- Не пью я,- ответил человечек и посмотрел на Алекса.- Хотите, я прочту
последний рассказ?
- Валяй,- милостиво позволил Габриэль, заняв очередь за пивом.
Писака набрал в грудь побольше воздуха и стал декламировать. Когда он
дошел до слов "человечество, наконец, вздохнуло свободно: околел этот
монстр, это страшилище рода человеческого комиссаришка Фухе", околевший
Фердинанд Фухе зашевелился схватил пресс-папье и, еще не открывая глаз,
прервал монолог, а заодно и жизнь летописца.
- Старина! - заскрипел он, обращаясь к Алексу.- Твоя очередь подошла!
Совсем нюх потерял? Без пива останемся!..
- Так вы живы! - поразился Алекс, перебирая мелочь.
- Угу,- одобрительно хмыкнул комиссар и осклабился.
3 мая 1986 г.
Алексей Бугай
ПРЕСТОЛОНАСЛЕДНИК
- Царь я или не царь? - завопили где-то в углу.
Послышался звон разбитого стекла, перевернулся стол, полилось пиво. Фухе
медленно поднял голову.
- Царь, царь! - послышалось отовсюду, и буяна с трудом усадили.
За окном продефилировал Габриэль Алекс. Он глупо ухмылялся и подавал
Фухе таинственные, только ему понятные знаки. Пункс торжественно возвышался
напротив Фухе за столиком и вытирал рот тыльной стороной ладони.
- Ну и?..- продолжал мысль комиссар Фухе, прерванный самозваным
монархом.
- Ну и никаких следов,- в тон ему сообщил Пункс.- Бьемся уже неделю...
В ту же секунду угомонившийся было самодержец открыл террор. Было
казнено несколько дюжин стульев, бокалы порхали над головой, как бабочки,
скончался стол на шесть посадочных мест.
- Царь я или не царь? - то и дело доносилось справа, слева и сверху.
Пункс пригнул голову. Мимо окна, как темная неумытая туча, проплыл
Габриэль Алекс, неистово гримасничая. На царя навалились сразу четверо.
- Ну и?..- поощрительно продолжал Фухе. Возле него на полированной
поверхности стола небольшим стадом толпились пустые пивные кружки.
- Корона с бриллиантом в шестнадцать каратов - раз,- стал загибать
пальцы Пункс,- портсигар чистого золота с изумрудами, подарок королевы
Елизаветы, шестнадцатый век - два... Мамочки мои!..
Распоясавшийся государь последовал в изгнание, а вдогонку за ним
устремились пустые кружки, одна из которых угодила Пунксу в спину.
- И никаких следов...- начальник поголовной полиции печально развел
руками и поморщился.- Буквально ни одного...
На противоположной стороне улицы из-за мусорного бака выглянул Габриэль
Алекс и прошествовал к дверям бара. За ним кривой цепочкой тянулись серые
пыльные следы. Внезапно двери распахнулись, и прямо на Алекса высыпалась
целая орава царских сотрапезников, что-то бессвязно выкрикивая и топая
ногами.
- Царь я? - кричали они все хором. Алекс выпучил глаза и стал по стойке
смирно.
- Может, поможете по старой дружбе? - убивался Пункс и горестно
прихлебывал из кружки.- Сроку два дня осталось - и никакой версии!..
- К черту версии,- зашевелился Фухе.- Тебе что нужно- найти преступника
или вернуть ценности?
- И то, и другое,- оживился Пункс.- Желательно, конечно.
- Сто тысяч,- тусклым голосом сказал комиссар.
- Сто тысяч чего? - не понял Пункс.
- Денег, разумеется.
- Вам?
- Мне, кому же еще?
- Пятьдесят тысяч за преступника и еще пятьдесят за ценности - двойная
цена.
- А когда будут результаты? - поинтересовался Пункс.
За окном раздался грохот. Все посетители бара разом повернули головы.
Толпа приближенных к монарху лиц почему-то качала Алекса, причем качала
как-то странно: его подбрасывали вверх, задирали головы и глазели, как
Алекс шлепался на асфальт плашмя, как жаба, и норовил отползти. Но его
снова хватали, снова подбрасывали и расступались. Последний раз он нырнул в
мусорный бак, который с грохотом опрокинулся, и из него вывалился Габриэль
с криво надетой на голову короной и золотым портсигаром в зубах.
У Пункса отнялась речь.
- Вот тебе и результаты,- невозмутимо констатировал комиссар.
- Царь я или не царь? - раздалось совсем рядом. Пункс от неожиданности
подпрыгнул.
- Да царь ты, царь,- успокоил наместника божьего Фухе и защелкнул
монарха в наручники.- Вот, пожалуйста!
Маниакально-депрессивный синдром, сумрачное состояние души - спер
драгоценности и спрятал в бак.
В бар на шум забрели двое патрульных полицейских.
- Уведите негодяя! - скомандовал Фухе.
- Царь я или не царь?! - заверещал злоумышленник.
- Царь, конечно,- ухмыльнулся полицейский и ткнул его дубинкой.- А ну,
