и решили они объявить конкурс на рассказ из пятисот слов на военную тему.
Первое место у них занял рассказ некоего Киселева: "Сержант Иванов
приказал построить себе индивидуальный сортир, которым потихоньку
пользовались солдаты. Однажды он застукал в туалете одного, влетело всему
взводу. Солдаты обиделись и подпилили стойки. Здесь двадцать пять или
шесть, не помню, слов, остальные четыреста семьдесят пять, недостающих до
пятисот по условию конкурса, произнес сержант Иванов, вылезая из выгребной
ямы.
Валягин захохотал.
Улыбнулся и Мстислав Калинович, хотя советника председателя РВС Пашу
Ицковича не любил и его истории не слушал. Из парилки Джехангир выбрался
первым, организм уже не выносил таких перегрузок.
ЖУКОВСКИЙ РАЙОН. ВОРОБЬЕВ
Ночевал Панкрат в Жуковке, в гостинице "Услада", предприняв конечно
все меры предосторожности. Ночь прошла нормально, никто приезжими
"коммерсантами из Тулы", как они себя представили, не интересовался, и все
же Панкрат чувствовал какой-то внутренний дискомфорт, который в принципе
можно было передать всего двумя словами: идет гроза. Интуиция
подсказывала, что впереди "мстителей" ждут нелегкие времена.
В семь утра, после зарядки и водных процедур, Панкрат разбудил Мишу
Ларина, бывшего десантникаафганца, и связался с Барковым, который за сутки
дважды выходил на связь с командиром, но ничего существенного рассказать
не мог. Зона за колючей проволокой выглядела мертвой, безлюдной, если не
считать бдительно вышагивающих по периметру часовых, да выехавшего из
ворот одинокого мотоциклиста.
- Ждите, - приказал Воробьев, - не высовывайтесь, обнюхайте там
каждое дерево, каждую кочку. В зону идти пока рано.
- О,кей, - коротко отозвался Барков, на что Панкрат с усмешкой,
больше ради психологической поддержки полковника, нежели ради шутки,
произнес:
- Ты своим "океем" напоминаешь одного мужика-пивохлеба, который
заказал пиво бармену: пиво энд омары... это ничего, что я по-английски?..
Барков понял, засмеялся и отключил рацию.
Связь с другой группой разведчиков - Родионом и Толиком Зеленовым
также не принесла особо важной информации. Ребята проверили воинскую часть
недалеко от Фошни, определили, что она настоящая - радиобатальон со
стационарным базированием, и Панкрат послал их в Ковали, чтобы понаблюдать
за домом Крутова и выяснить обстановку в деревне после нападения бандитов.
Сам же Воробьев начал прикидывать план освобождения полковника из
Жуковского СИЗО.
- Пошли, погуляем по центру, - сказал он Ларину, сухонькому,
низкорослому, невзрачному на вид, но великолепному самбисту.
Они переоделись по местной моде: брюки местной фабрики "Выгода",
ковбойки, кроссовки, - и направились из гостиницы мимо школы к вокзалу,
ничем не отличаясь от редких пешеходов. Обошли здание милиции, двор, где
стоял серый барак СИЗО, осмотрели подходы и подъезды к нему, прикинули
высоту забора и его прочность. Потом Панкрат проглодался, и они завернули
в кафе возле рынка, почти пустое по причине летней жары и раннего времени.
Ларин был неразговорчив по натуре, поэтому Панкрат обращался к нему
редко, но видел, что парня гложет какая-то мысль и настроение у него
далеко не радужное.
- Ты не заболел? - спросил он Михаила, допивая кофе. Тот, почти не
притронувшись к завтраку, который можно было охарактеризовать словами: я
вас умоляю! - отрицательно качнул головой.
- Тогда в чем дело? Хочешь уехать?
Еще один отрицательный жест.
- Тогда почему такой смурной?
- У меня мама заболела... - пробормотал Ларин. - Позвонить бы...
- Что тебе мешает? - удивился Панкрат. - Пошли вместе, мне тоже надо
позвонить коекому. Потом поедем в Фошню, проведаем родственников нашего
бравого полковника и заберем ребят из Ковалей.
Слегка вспотев от выпитого кофе, называемого здесь "фирменным
напитком "Голливуд", "мстители" вышли из кафе в жаркое летнее утро и, не
спеша, побрели к главпочтамту, где находился центральный переговорный
пункт. Михаил скрылся в одной кабинке междугородного телефона, Воробьев в
другой, набрал номер МУРа и через минуту услышал голос заместителя
начальника оперативно-розыскной бригады:
- Губарев.
- Привет, Михаил Сергеевич, - сказал Панкрат. - Рад слышать. Не чаял
застать на работе, ты же собирался ложиться на обследование.
- Некогда, дел невпроворот. Откуда звонишь?
- Из Брянской области, городок Жуковка. Слушай, Сергеич, у меня к
тебе просьба: проверь-ка по своим каналам...
- Остынь, Воробьев, - перебил Панкрата подполковник, - на тебя
началась настоящая охота! Очевидно, ты кого-то тронул там, на Брянщине,
раз вопрос о ликвидации "преступной группы" "Час" стоял даже на повестке
дня совещания у министра. Что ты натворил?
- Да ничего особенного, - озадаченно дернул себя за ухо Панкрат. -
Нашел базу мотобанды, троих достал... но никого не замочил, один из них
пришил своего же. Я поэтому и звоню. Эти бандиты сидят на территории
какой-то секретной воинской части...
- Брось это дело и немедленно сматывайся оттуда! Ты в разработке
нашего управления, я ничем не смогу тебе помочь.
- Сможешь, если захочешь. Мне и надо всего-то выяснить, что за база
здесь дислоцируется, в шести километрах от села Фошня.
- Откуда ты, говоришь, звонишь?
- Из Жуковки, с переговорного пункта...
- Совсем ошалел! Звони с какой-нибудь квартиры, завтра.
- Ты узнаешь?
- Попробую. - Тихий щелчок в трубке - отбой скремблера и гудки.
Панкрат посмотрел на трубку, внезапно осознавая, что линия может
прослушиваться, и обозвал себя идиотом. Он расслабился, чего не имел права
делать. Телефон Губарева имел кодирующезащитное устройство и определить
его номер и владельца было невозможно, но если линия действительно
прослушивалась, слухачам станет известно, что некто из Жуковки звонил в
Московский уголовный розыск, и руководитель местных крутых ребят сделает
надлежащие выводы.
Ларин говорил дольше и когда вышел из кабины, вид у него был уже не
такой хмурый.
- Пока все нормально, готовят к операции...
- Что с ней?
- Камни в почках.
- Ну, это легкая операция, лазером чик - и готово!
- Ультразвуком.
- Ну, ультразвуком. Теперь можно и ехать, хотя вести тревожные. Над
нами, кажется, начинают сгущаться тучи.
Они вернулись к гостинице, чтобы забрать вещи в номере, и тут у
Панкрата сработала интуиция. У здания стояла белая "волга" с двумя
пассажирами, разглядывающими вход, а по тротуару напротив прогуливалась
тройка крепких ребят, делая вид, что интересуются проходящими мимо
девушками.
- Стоп! - негромко сказал Панкрат, нагибаясь, чтобы завязать шнурок
на кроссовке. - Мне идти туда не хочется.
- Мне тоже, - отозвался Михаил, закуривая. - Здесь пахнет
"дипломатическим" приемом. Те трое не похожи на гуляющих мальчиков.
- Я тоже так думаю. Хорошо, что у нас здесь только куртки остались да
предметы туалета, хотя, конечно, все равно жалко. Пошли потихоньку.
Они миновали гостиницу и у Дома культуры напротив парка присели на
скамеечку в окружении кустов черемухи.
- По наши души? - вопросительно глянул на командира Ларин.
- Не знаю, - буркнул Панкрат, - но свободу нашу начинают
ограничивать. - Он достал из карман брюк рацию, вызвал Баркова. - Что у
вас, Витя?
- Порядок, - донесся тихий голос полковника. - Во-первых, в зону
заехал рефрижератор. Знаешь, такие громадные фуры величиной с вагон, с
синей полосой и огромными цифрами "200" по борту.
- "Груз 200"*, что ли? - хмыкнул Панкрат.
________________________
* "Груз 200" - трупы, перевозка мертвецов.
________________________
- Ну, рентгена у нас с собой нет, просветить рефрижератор нечем,
может, и "двести". Хотя с какой стати воинской части нужны трупы? Это же
не кладбище.
- Вспомни курган.
- Да, о курганах. Мы тут неподалеку обнаружили еще один и тоже со
свежим раскопом. Если не возражаешь, мы там покопаемся слегка.
- Только осторожно, с подстраховкой.
- Командир, что с тобой? Мы не дети, как говорится, не первый раз
замужем.
- Эдик и Тагир тоже не дети, но их все-таки взяли! И не бандиты, а
профессионалы.
- Хорошо, - после некоторой паузы сказал Барков. - Будем работать по
полному профилю.
- У тебя все?
- Да, в общем-то... комбинезончик у шофера рефрижератора мы
разглядели интересный, когда он вылезал, черно-желтый, с необычной
эмблемой в виде шестилучевой звезды.
- Пентакль?
- Что?
- Эту звезду называют пентаклем, печатью Соломона.
- А-а... может быть. А между зубчиков шесть букв: Ф, У, М, Б, Э и П.
- ФУМБЭП?
- Да их можно прочитать и так, и сяк, но если предположить, что буквы
Ф и У означают Федеральное управление... ты не знаешь организации с такой
аббревиатурой? Управление чего? Малых и больших электрических приводов?
- Их. Полковник, из тебя вышел бы отличный дешифровальщик. Я свяжусь
с вами через пару часов. - Воробьев спрятал рацию. - Поехали, Михайла,
пора работать.
Машину они еще вечером оставили не на платной стоянке у гостиницы, а
на окраине Жуковки, возле лесочка, рядом с добротным кирпичным домом, и
теперь весьма порадовались своей предусмотрительности. Джип стоял на
прежнем месте, будто принадлежал хозяину дома, и никто возле него не
слонялся.
Из Жуковки выехали без каких-либо происшествий. Либо местная ГАИ не
получала еще приказа проверять машины с чужими номерами, либо не спешила
его выполнять, либо не имела сил и средств.
В Фошню приехали в половине одиннадцатого утра.
У здания больницы, построенного по английскому проекту из стекла,
бетона и стали, на которое после сдачи его в эксплуатацию приезжали
посмотреть чуть ли не со всей области, Панкрат машину ставить не стал,
загнал в тупичок переулка с обыкновенными сельскими домами и полчаса
наблюдал за входом и автостоянкой напротив, где вместе с двумя десятками
запыленных мотоциклов, стареньких "запорожцев", "жигулей", "нив" и
"газонов", парковались красавцы "форды", "БМВ", "ауди" и даже один
"мерседес". Больница принимала всех - и старых, и новых русских.
Интуиция голоса не подавала, поэтому Панкрат приказал Михаилу ждать
его возле больницы и направился к приемному покою. Узнав, где лежит
раненый дед Осип из деревни Ковали, он взял в раздевалке халат и
прошествовал на третий этаж в первое хирургическое отделение, где
располагалась палата Осипа.
Дядя Егора Крутова выглядел почти здоровым. Панкрата он не узнал и на
"привет от племянника" сначала прореагировал, как на шутку, и лишь потом,
после короткого рассказа о происшествии с племянником, заговорил с
Панкратом серьезно.
- За что же его забрали, сукины дети? Он же сам военный человек,
ничего дурного не замышлял.
- Поэтому я и пришел к вам, - сказал Воробьев. - Хочу понять, что
случилось. Егор действительно хороший человек, в тюрьме ему не место, надо
выручать.
- А ты адвокат али еще кто?
- Еще кто, - усмехнулся Панкрат. - Друзья мы и делаем одно дело.
- Ясно, - усмехнулся и Осип. - Лихой ты человек, я гляжу, пролаз*. Но
верить можно. Егор с каждым дружить не стал бы. Лишь бы твои планы хинью**
не пошли. Чего знать-то хочешь?
В палате находились еще трое больных, посматривающих на гостя с
любопытством, и Панкрат понизил голос:
- До того, как Егор приехал, у вас в округе ничего странного не
