вытягивая конец бечевки из первой петли.
Но узел оказался самый обыкновенный морской, и веревка распутывалась
весело и послушно. Наконец горловина мешка раскрылась. Сережа зачерпнул
горсть мелкой и нежной пудры и понюхал ее. Она ничем не пахла. Тогда он
растер ее в руках и лизнул палец.
- Не может быть! - прошептал он.
В мешке была мука. Обыкновенная мука, из которой делают блины и
пельмени, пирожки и оладьи, пончики и вареники. Наконец просто пекут
хлеб. Свежий, душистый хлеб! Тот самый хлеб, который Сережа не ел уже
столько дней!
Сережа начал торопливо ссыпать муку в свои карманы. Она текла из руки
тонкой струйкой, перемешиваясь в кармане с обрывками проволоки и шарико-
подшипниками.
"Спасен от голода!"
Но тут железные щупальца рванули Сережу в воздух, отнесли в сторону и
поставили на землю. Перед Сережей стоял туготрон-ракета. Трава под его
плавниками дымилась. Маленькая головка с горящими глазами быстро враща-
лась.
- Я засек. Я засек. Я засек! - кричал туготрон-ракета.
"Это он кувыркался в воздухе и видел, как я взял муку", - сообразил
Сережа.
- Я сейчас положу муку обратно, - сказал он туготрону.
- Не в этом дело! - коротко ответил туготрон-ракета. - Это ерунда!
- Тогда что же вы засекли? - спросил Сережа.
- Узел! - крикнул туготрон-ракета. - Я засек узел!
- Узел? - Сережа посмотрел на экран туготронаракеты, но увидел только
светящиеся цифры, которые ничего ему не говорили. - Я ничего не понимаю,
- сказал он.
Тогда туготрон встал на свои стальные плавники, как балерина на нос-
ки, и, поднявшись в воздух над развязанным мешком, произнес медленно и
торжественно:
- Две минуты и шестнадцать микросекунд назад я засек с высоты трехсот
метров над уровнем озера, как ты подошел к мешкам, которые надо выбро-
сить.
- Почему "выбросить"? - ужаснулся Сережа.
- Я увидел, - продолжал туготрон-ракета, выпуская дым внутрь мешка, -
что ненамагниченный туготрон сделал то, чего не делал никто и никогда на
нашем Острове! Он развязал узел! Я засек это и передал сверхсильный и
сверхсрочный ябедный сигнал Хамиану-14.
Воздушный доносчик поднялся еще на несколько метров выше и повернул
головку с красными глазками в ту сторону, куда ушли туготроны.
- Идут! - заорал он истошным голосом.
Из облака пыли, клубившейся на дороге, донеслась песня:
Эх, шайбы, винтики,
Магнитны шолинтики...
Туготроны приближались. Впереди шел Хамиан-14 с болтавшимся за спиной
велосипедом. Туготрон-ракета сделал над ним несколько кругов, выпуская
из глаз красные лучи и подавая на экран какие-то цифровые донесения. Ха-
миан-14 приказал ему приземлиться. Туготроны подошли к развязанному меш-
ку и окружили его.
- Это сделал Ненамагниченный шесть минут сорок две секунды назад, -
рявкнул туготрон-ракета.
- Подать сюда Ненамагниченного! - приказал Хамиан-14.
Туготроны расступились, и Сережа оказался перед Хамианом-14.
- Кто тебе составил начинку для головы? - спросил Хамиан-14 Сережу.
- Никто, - гордо ответил Сережа. "Пусть знают, что такое человек", -
решил он.
- Приведи этого минитака Никто и скажи ему, что я тоже хочу развязы-
вать узлы, - неожиданно заявил Хамиан.
Сережа онемел от изумления. Конечно, туготроны не помнят человека.
Они не знают многих простых вещей, ведь им делают одинаковую начинку для
головы маленькие простодушные минитаки. Но возможно ли, что всемогущие
туготроны не умеют развязывать обыкновенные узлы, которые сами же завя-
зывают? Тогда зачем же они их завязывают, если после этого мешки все
равно выбрасывают в озеро? Неужели они так давно не видели людей, что
перепутали все, чему их когда-то научили люди?
- Я вам сам покажу, как развязывают узлы, - предложил Сережа.
- А что толку? - спросил Хамиан-14. - Мне нужна твоя программа. Без
нее у меня ничего не получится. Не дашь программу - отвинчу тебе голову.
- Хорошо... Завтра я вам дам... программу, - еле слышно проговорил
Сережа.
- И мне! И мне! - затрещали другие туготроны.
- Молчать! Ишь чего захотели! Вот сейчас включу глушитель мыслей! -
напустился на них Хамиан-14.
Автоматы притихли.
- А они тоже не умеют развязывать узлы? - спросил Сережа.
- Факт! - ответил Хамиан-14, развеселившись. - У нас на Острове никто
не знает, как это делается. Мы умеем только их завязывать.
- Пора выбрасывать мешки, - напомнил Автошлеп. - Мы с Автоскоком до-
молотили пшеницу. Готовы еще два мешка.
- Куда выбрасывать? Зачем? - удивился Сережа.
- А он еще глупее Дуракона-45, - сказал Автошлеп. - Не знает простых
программ.
- На этих полях всегда растет пшеница, - объяснил Хамиан-14. - Кто-то
выдал ей такую программу - вот она и растет, хотя мы каждую весну пере-
сыпаем всю землю ее же зерном.
- А ей все нипочем! - добавил Автошлеп.
- Вот так и повелось на нашем Острове. Каждую осень мы собираем ко-
лосья, молотим их, чтобы не было на Острове мусора, засыпаем муку в меш-
ки, перевязываем веревкой, а потом, когда их набирается ровно тысяча,
бросаем в воду.
- Дайте мне хоть немного муки, - сказал Сережа с решимостью отчаяния.
Он устал от голода и не мог больше терпеть.
- Что? - спросил Хамиан.
- Что? - прожужжал туготрон-ракета.
- Что? - прошипел туготрон с медной заплатой на животе.
- Трах! - раздался страшный удар, и над Сережиной головой сверкнуло
сразу несколько молний.
Это туготроны метнули в воздух электронные лучи. Одна из молний попа-
ла в мешок с мукой, и он вспыхнул.
- Горим! - закричал Автоскок и завыл пожарной сиреной.
Автошлеп отвинтил свою левую руку и, переделав ее в пожарный шланг,
побежал к озеру. Мощная струя воды повалила мешок на землю и забила
огонь. Накалившиеся от возбуждения туготроны замкнули Сережу в свое
кольцо.
- Он просит муки! - воскликнул Автошлеп и ударил себя щупальцем по
медной заплате на животе.
- Он хочет того, чего никто не хочет! - зашипел Автоскок.
- Этакое нахальство! - тявкнул туготрон-ракета.
- А зачем тебе мука? - спросил Хамиан-14 Сережу ласковым голосом, ко-
торым обычно выведывал у туготронов их мысли.
- Я хочу есть, - ответил Сережа, готовый повторять это тысячу раз.
- Есть? - спросили туготроны и замолчали.
Они искали в своей памяти это слово.
И вдруг Сережа услышал, как железные чудовища сказали совсем тихо,
будто вздохнули.
- Есть?.. Этого не бывает!
- Позвать сюда Стихошлепа, - скомандовал Хамиан-14. - Прекратить все
занятия на Острове! Всем собраться здесь через сорок две секунды!
Стихошлеп жил суетливой и беспокойной жизнью. Он сочинял стихи. Ежед-
невно ровно в две микросекунды десятого он уже хлопал переключателем и
выбрасывал из уха карточки с первыми рифмами. Иногда он садился на свою
правую ногу-раскладушку и создавал песню.
Собирайтесь, туготроны, троны, роны, оны, ны!
Поэту не хватало слов, и он их резал на кусочки. Но Стихошлеп не уны-
вал и продолжал с бешеной скоростью фабриковать рифмы. В голову первого
Стихошлепа когдато была заложена лекция с дневником настоящего и знаме-
нитого поэта. С течением времени одичавшие туготроны перепутали все, что
было вложено им в голову. Последний Стихошлеп забыл и имя и стихи поэта,
но старался подражать всему, о чем говорилось в его дневнике.
"Началось со скуки и тоски..." - писал поэт - и Стихошлеп устраивал
себе в начале дня пятиминутку тоски и скуки. "Гулял к вечеру. На небе
крупные звезды", - записал поэт в дневнике - и Стихошлеп покидал свой
ангар и топал под крупными звездами. Потом он смазывал гусеницы и подби-
рал рифмы к каким-нибудь словам, оканчивающимся, например, на "ква",
"щи" и "ук". Однажды ранним утром он неожиданно составил строчку: "Вечер
был. Сияли звезды".
Эта строка ему почему-то так понравилась, что он выпустил ее из уха в
виде ста картонных карточек:
"11 0000 1111 0. 111 0000111 000".
В такой цифровой форме это краткое сочинение Стихошлепа распространи-
лось по Острову. Иногда дневник казался ему сбивчивым, и туготрон сер-
дился на поэта.
"Первое время я терялся в груде материала", - писал в дневнике поэт.
- А ты не теряйся! - бормотал Стихошлеп. - Не теряйся! Чего тебе те-
ряться? И в каком материале ты потерялся? Ну в каком? - вопрошал он. - В
железе? Асбесте? В пенопласте?
Но барабан в голове тихо поскрипывал, передвигая загадочные строки:
"Читал историю философии".
- Тьфу, ты! - сердился Стихошлеп и с досадой захлопывал крышку своей
головы.
"...Мне кажется, что я ничего не успею", - жаловался поэт - и это
особенно смешило туготрона.
- Скажет тоже! - говорил он. - У нас быстродействие. Сто тысяч рифм в
секунду! А он говорит "не успею".
Иногда Стихошлеп выключал проигрыватель с дневником и переходил на
самообслуживание. Целыми днями он отстукивал длинные стихи со складными
рифмами и громко смеялся.
На Острове появлялись сотни картонных листовок со стихами Стихошлепа.
Он бегал на аэродром и совал пачки туготронам, поднимающимся к летающим
платформам.
- На, брось со своей тарелки! Жалко тебе, что ли? - попросил он од-
нажды Дуракона-45.
- Давай, - сказал Дуракон-45 и бухнул на Остров сразу сорок килограм-
мов стихов.
За это ему был большой нагоняй.
В тот момент, как Хамиан-14 приказал вызвать Стихошлепа, он плавно
опускался на дно озера, после того как утром прочитал строчку из дневни-
ка поэта: "Жарко. Пошел купаться на озеро. Писал стихи". Выпустив облако
дыма, Стихошлеп опустился на дно и медленно прошелся по нему, натыкаясь
на затвердевшие мешки с мукой. Это был урожай прошлого года.
"Теперь пора писать стихи", - подумал туготронный поэт и начал с
бульканьем подниматься к голубой глади озера.
- Эй, на озере! - окликнул его кто-то с берега.
Поэт увидел на берегу Автоскока, который выпустил черное облако дыма
и пару синих лучей.
- Эгей! - отозвался Стихошлеп.
"Где он берет столько горючего? - позавидовал Стихошлеп. - Дыму-то,
дыму-то от него сколько!"
- Лети на поляну в квадрат сорок два! - крикнул Автоскок и, поправив
на себе хвост ракеты, поднялся в воздух.
- Винта с два полечу! - пробормотал Стихошлеп. Его походная ракета
давно валялась без употребления в куче хлама.
Он вышел из воды и, выпустив из уха несколько карточек с новыми риф-
мами, пошел пешком по живописной тропинке, вьющейся по направлению к
квадрату сорок два. Через минуту и пятьдесят две секунды он пришел на
поляну, где уже собралась толпа туготронов. Хамиан-14 так перегрелся,
что из-под крышки его головы валил пар, как из кипящего чайника.
- Наконец-то, дорогой мой! - обрадовался он, увидев Стихошлепа, и
усыпал свой экран изображениями незабудок. - Найди мне, пожалуйста, в
твоем словарике слово "есть".
- Есть - это глагол, - безмятежно ответил Стихошлеп и перевел свой
ответ на язык цифр: " 100000 11 000".
На розовом экране Стихошлепа это выглядело очень красиво.
Хамиан-14 повернулся к Сереже.
- Ясно? - спросил он.
Сережа сжимал в руке горсточку муки и молчал.
- И не развязывай больше узлов, пока я сам не научусь, - добавил ту-
готрон.
Сережа молчал.
- Включи экран и подготовь мне к завтрашнему дню программу развязыва-
ния узлов.
Сережа хотел вынуть фонарик из кармана, но рука его не послушалась.
- Смотрите, до чего же побелел экран у Ненамагниченного! - заметил
какой-то туготрон.
Наступила тишина. Сережа услышал, как где-то зашелестели листьями де-
ревья, и закрыл глаза.
"Испортился", - подумал Хамиан.
- Эй! - крикнул он. - Посыпьте его мукой, если она ему так нужна!
Туготроны бросились к открытому мешку и, отталкивая друг друга, стали
бросать в Сережу мукой. Сережа открыл глаза. Вокруг него бушевала мучная
метель.
- Отведите его в Ангар высокого напряжения. Пусть зарядит свои акку-
