- Добро...
Левин вернулся к Костюковичу.
- Слышал? - спросил он.
- Да, но ничего не понял, - ответил Костюкович.
- Некоторое время назад на таможне была конфискована картонная
коробка с упаковками этих анаболиков, - указал он на зеленый туб. -
Поскольку именно это лекарство не значится в разрешительном перечне и
реализации через аптечную сеть не подлежало, но должно было быть
актировано, т.е. уничтожено в присутствии представителей объединения
"Фармации", налоговых органов и таможни. Но за день или за два, не помню,
коробка была похищена с одного из складов "Фармации"... Может, поужинаешь
с нами? Выпьем по сто граммов. У меня есть спирт, настоянный на облепихе,
еще с прошлого года.
- С удовольствием.
- Виталик, - позвал Левин сына. - Скажи маме, пусть поставит
картошечку в мундирах, сварит сосиски, ты открой банку сайры и банку
баклажан по-армянски. Хлеб в доме есть? Может, Иру позовем? - спросил он у
Костюковича. Она давно у нас не была.
- У нее настроение плохое, не пойдет...
Минут через двадцать позвонил Михальченко:
- Ефим Захарович? Борового я поймал еще на работе. Он как раз
собирался уходить. Немножко кочевряжился, мол, поздно уже, устал, жрать
хочет. Но когда я ему сказал, что дело важное для них, а не для нас, да
еще связано с Ягнышем, согласился. В общем коробка с лекарствами была
задержана до выяснения у врача команды пловцов Туровского Олега
Константиновича.
- Ясно, - сказал Левин. - Завтра утром я поеду к Боровому с
подробностями насчет Ягныша. Пусть добивают его. Он и в этом деле был
наводчиком. А шоферюга с "Фармации", который развозил в тот день лекарства
с этого склада по аптекам, наверное, за хорошую взятку согласился упереть
ящик для господ спортсменов... Теперь все в порядке. Будь здоров, прости,
у меня гость...
- Коробку из-за границы вез Туровский, - сказал Левин Костюковичу. -
Остальное, надеюсь, ты понял...
Через полчаса они сели ужинать, все еще обсуждая происшедшее.
- Бардак, - сказал Костюкович, очищая кожуру от картофелины и дуя на
пальцы.
- Бардак, - согласился Левин. - Причем плохой бардак. Но, к
сожалению, это тот случай, когда бандершу не уволишь... Что ж, поехали! -
он поднес свою рюмку с разбавленным спиртом к рюмке Костюковича, чокнулся,
выпил, крякнул. - Хорошо!..
1993 г.
