меня то, чего не захотела сделать для Грозного бога: думай об Эрлис,
девочка! Думай о ней так, как будто от нее зависит твоя и моя жизнь! Да
так оно и есть...
Вита прислонилась к дереву и, чтобы сосредоточиться, закрыла глаза.
Она попыталась представить себе Эрлис такой, какой видела ее в последний
раз. Синее покрывало и печальные глаза... Сутар спросил: как она тебя
называла? Называла по имени, а еще - сестрою... Эрлис, сестра, откликнись!
Помоги! В лесах ли, среди серых скал, в пустыне или в многолюдном городе,
услышь меня, родная, отзовись, Меченая молнией!
И вдруг, словно при вспышке небесного огня, Вита четко увидела скалы,
и темное небо над ними, и пламя костра, и голос Эрлис, знакомый голос
позвал ее - так, словно она сама в мыслях произнесла эти слова, хоть она и
знала, что не ей они принадлежат: "Что, сестра?"
- Ратас, она ответила, - прошептала Вита, не решаясь открыть глаза -
а вдруг все исчезнет?
- Передай, пусть собирает наших и немедленно идет к тому месту в
горах, где она жила с Крейоном. Встретимся там. Их задача - снять охрану.
Она невелика, восемь человек.
И лишь только Вита подумала об этом, голос Эрлис все так же беззвучно
ответил ей:
"Хорошо, сестра. Мы придем".
Она подняла глаза на Ратаса.
- Что это было? Я с ней вправду говорила?
- Да.
- Но как?.. Сутар объяснял, что между нами существует какая-то особая
связь...
- Такая связь на самом деле есть. Скоро ты все поймешь сама. Потерпи
еще немного. Вита. Я мог бы раскрыть тебе и эту тайну, но лучше, чтобы ты
увидела собственными глазами...
Вита надула губы, как ребенок, не получивший обещанного подарка.
- Ладно! Пусть будет по-твоему.
- А теперь - в путь. Дорога нелегкая, но ничего, одолеем. Сутар,
может, ты сбросишь свои побрякушки? Легче будет идти.
Правитель Грестора послушно снял с себя и положил на землю корону и
верхнюю одежду, расшитую массивными золотистыми бляхами.
Они спустились в глубокое ущелье, а потом долго карабкались вверх по
склону, цепляясь за кусты и траву. Мягкая почва уходила из-под ног, они
падали, скользили, поддерживали друг друга. Наконец выбрались из ущелья и
пошли узкой тропкой между скал - Ратас впереди, за ним Вита, а позади
Сутар.
- Ратас, - украдкой шепнула Вита, когда Сутар немного отстал, -
может, лучше было бы оставить его там, возле поломанной ладьи? Быстрее
дошли бы...
- Нельзя. Он мне нужен.
- Тебе виднее, - пожала плечами. Присутствие Сутара - нового Сутара,
уже не исполненного недоброй, разрушительной силы, а самого похожего на
развалину, угнетало девушку. Она не могла разговаривать при нем так,
словно его нет, а ей еще столько хотелось расспросить!
- Скажи мне, ведь Эритея, как ты говорил, это один из вариантов
нашего будущего. Как же у вас мог появиться такой вот Сутар? Я всегда
думала, что вы должны быть лучше нас...
- Все не так просто, Вита. Мне кажется, мы слишком уж тешились своим
могуществом, своей властью над природой. Сделали все для того, чтобы
человеку было удобно и спокойно жить. Но за удобством и покоем начали
забывать о самом человеке... Самым главным для нас было то, как он делает
свое дело, а добрый он или злой, веселый или грустный, жестокий или
ласковый - значило очень мало. Недаром Сутар решил, что принес гресторцам
счастье, когда накормил и одел их, а потом еще и думать за них стал. Урок
Грестора - суровый урок. А Сутар - Сутар всегда был тщеславным и
самоуверенным, хотя способности у него посредственные. Именно его серость,
заурядность и породили эту уродливую жажду власти, стремление принизить,
нивелировать других. Иначе откуда у него убеждение, что лучше всего для
человека - быть, как все, не выделяться среди других ничем - ни покроем
одежды, ни выражением лица, не мыслями? Я и представить себе не мог, как
далеко он зайдет... А когда понял, было уже поздно. Он окружил себя
надежной охраной и надел на головы своих воинов шлемы из особого сплава -
не для того лишь, чтобы выделить их среди других и защитить во время боя -
нет, он таким образом хотел уберечь их от меня. Боялся, что я смогу
подавить их волю и заставлю повиноваться мне, а не ему. А мне приходилось
действовать больше мечом... Я неплохо умею им владеть. Меня учили старые
бойцы. В молодости я увлекался фехтованием - вот уж не думал, что это мне
так пригодится... Как мне хочется сбросить наконец с себя эту вечную
осторожность, необходимость постоянно оглядываться. До чего же здорово -
дышать полной грудью и не думать, что враг ожидает тебя в засаде! Лишь
теперь, когда до цели осталось так мало, я могу сознаться, потому что
раньше не позволял себе даже думать об этом, - я очень устал...
Вновь начался крутой подъем, и Ратас замолчал. Стояла предрассветная
тишина, слышно лишь было, как осыпаются из-под ног камешки и тяжело сопит
Сутар.
На вершине остановились передохнуть. Под ясным утренним небом глаза
Ратаса расцвели такой нестерпимой голубизной, что у Виты защемило сердце.
"Если бы я могла... я взяла бы себе твою боль и твою усталость. Хотя
бы малую их часть... Я знаю, что выдержала бы все, только б тебе хоть на
мгновение стало бы легче".
Он протянул ей руку.
- Надо идти, девочка. Уже близко.
И вот впереди забелел дом. Но внизу, среди скал, Вита заметила желтые
плащи.
- Погляди-ка туда! Они скоро будут здесь...
- Мои ребята их опередили. Смотри, вон они выходят из дома. Но боя
теперь не избежать. Эх, не успели они после вчерашнего как следует
отдохнуть - после того как захватили золотую ладью... Быстрее в дом! Мы
должны управиться с атероном раньше, чем подойдет отряд Турса. А вот и
Эрлис.
Пока Ратас отдавал краткие и четкие команды своим воинам, Эрлис
утянула Виту за собой.
- Идем, сестра! Скоро мы расстанемся, и ты должна ее увидеть.
Они вошли в комнату, где в простенке между окнами была нарисована
картина, известная Вите по рассказу Эрлис. Резкие, контрастные тона от
глубокого синего до огненно-красного спорили между собой. Меченая
молнией... Ошеломленная Вита всматривалась в знакомые, тысячу раз виденные
в зеркале черты. Так же, как и Эрлис когда-то, она подошла поближе и
коснулась стены. Вот только отпечатка краски не осталось на пальцах - она
давно уже высохла.
И сразу связалось воедино все то, что было непонятным вчера. Да, в
полумраке их убежища, под спадающим на лицо покрывалом она не могла
заметить сходства. Но ведь Эрлис - Эрлис видела ее и должна была узнать!
Так вот почему она говорила ей "сестра"... Вот что связывало их обеих.
- Ты и я - одно и то же, только мы разделены пространством и
временем. Так мне сказал Ратас. Все равно как если бы у меня была
настоящая сестра, к тому же близнец, но я никогда ее не видела и ничего о
ней не знала. От рождения у нас совпадало все, вот только росли мы в
разных мирах...
Эрлис отбросила покрывало.
- Ратас просил, чтобы я ничего не говорила тебе - тогда, вначале,
мол, слишком уж много для тебя потрясений сразу. А мне так странно было
видеть себя - только без шрама и с этими короткими волосами... И так
хотелось расспросить, как же ты жила в том своем мире. Жаль, что времени
было мало...
- Знаешь, когда ты рассказывала о себе, я ловила себя на мысли, что
сама поступила бы так же на твоем месте. А потом начинала сомневаться,
хватило бы у меня на это смелости или нет?
- Зато я не сомневалась в тебе ни минуты. Видишь, я все-таки
оказалась права: есть у меня сестра, да еще какая!
В комнату стремительно вошел Ратас, следом за ним - Сутар.
- Надо спешить! Золотые шлемы наседают. Сутара они уже не боятся -
видят, он не тот, что прежде. У меня еще была надежда, что он сможет их
остановить... Бой будет трудным. Сутар, так где же атерон?
Из-под тряпок и досок, наваленных в углу комнаты, Сутар вытащил нечто
похожее на черный чемодан средних размеров. Вита, наслышанная об этом
чудо-приборе, была порядком разочарована.
Эрлис обняла ее, набросила покрывало и быстро вышла из комнаты.
- Стань вот здесь, под картиной, - сказал Вите Ратас.
- Сутар, у тебя все готово?
- Все, - ответил тот заискивающим тоном. - Атерон ведь был в
последний раз настроен на Землю...
- Ратас! А может, сперва ты? На Эритею? Ты должен привести помощь...
- не выдержала Вита.
- Нет. Сперва я отправлю тебя, а затем пошлю Сутара в Эритею.
- Почему его? Почему не сам?
- Он прекрасно сделает все, что нужно. Ты же видишь, Грозный бог у
нас теперь очень послушный. Вот Он и расскажет, что случилось и какая
нужна помощь...
- Сам о себе будет рассказывать? О том, что натворил?
- Конечно. Кто же лучше него это сделает? А я должен остаться.
Бросить своих ребят в разгар боя я не могу, Вита.
- Все я понимаю! Только... вот что... ты береги себя! Слышишь?
В окно ударили чем-то тяжелым.
- Я хочу, чтоб ты жил!
- Прощай, Вита!
Мощная струя горячего воздуха подхватила девушку, и ей показалось,
что она падает в глубокий узкий колодец, а потом ее увлек гигантский
водоворот, она словно растворилась в нем, стремительное течение несло и
несло ее...
И вдруг все оборвалось. Вита вновь стояла перед знакомым зданием
вокзала. Людской поток обтекал ее со всех сторон. Кто-то налетел на нее и,
недовольно ворча, пошел дальше.
Девушка машинально оглянулась, и взгляд ее упал на табло. Девять
сорок девять, двадцать шестое июля, вторник... Здесь прошла всего одна
минута! И теперь все вернулось на свои места. Словно и не было боя в
подземелье, золотой ладьи с Грозным богом, исступленной толпы на улицах,
зловещего замка с четырьмя башнями, недоброй усмешки Турса, вкрадчивого
голоса Сутара... Не было полета сквозь ночь, долгой дороги в горах, не
было отчаяния и надежды... И Меченая молнией не смотрела на нее своими
скорбными прозрачными глазами. Может, тот бой в горах давно уже
завершился, но для Виты он будет длиться вечно, ведь ей никогда не узнать,
чем он кончится и кто выйдет из него живым!
Девушка упрямо тряхнула головой. Ратас будет жить! Он не погибнет в
последнем бою. Нет, он вновь победит, как побеждал не раз, он спасет
других и спасется сам, он еще вернет жизнь в Грестор, и Эрлис - ее сестра
из этого мрачного мира - найдет в себе силы возродить свою опаленную
душу... Кончится время ненависти...
А пока продолжается бой - пусть не даст промаха верный меч, не
дрогнет рука, не одолеет усталость тех, кто защищает свою честь и свободу!
Она стиснула руки, словно хотела всю свою силу передать тем далеким
воинам...
- Девушка, простите!..
Знакомый голос резанул ее. До боли родное лицо, тревога и сочувствие
в серых стальных глазах, вот только морщины не успели еще прочертить лоб и
седые нити не вплелись в черные как смоль волосы.
- Мне показалось, у вас какая-то беда. Не могу ли я вам помочь?
