быть искренними, мы все измеряем в рублях и центах. Иуда предал Спаси-
теля за тридцать серебренников, мы же предаем изо дня в день. Предаем
тех, кто надеялся, верил в людскую доброту...
Тут я почувствовал, что перегнул. Девушка уже пихала мне в руки
мешочек с прасадом, сердобольная бабушка извлекла из сумки пирожок и
затолкала мне в карман, женщина средних лет сунула в руку мятую купю-
ру... Hадо было идти до конца.
- Hет! Есть еще люди не забывшие что такое человеческое тепло, еще
не все души охвачены жаждой наживы, еще не окаменели сердца человечес-
кие...
С этими словами и гордым одухотворенным лицом я покинул собрав-
шихся.
Уже через десять минут мы с товарищем сидели за бутылкой водки и
разговаривали о людских пороках.
Kamil Gadeev 2:5008/7.10 16 Apr 98 01:05:00
Эссе ни к чему.
"А не спеть ли мне песню,
о любви!"
(с) Чиж и С.
Он сидела за первой партой второго ряда. Чаще я видел только ее
белый бант и, если повезет, ее тоненький профиль в полоборота. Как ни
странно, я уже не могу вспомнить как ее звали. Была осень. Прозрачный
воздух, желтые листья, нежаркое солнце. Впервые я ходил в школу без
отвращения. Она часто опаздывала, робко стучалась и, стараясь быть не-
заметной, садилась на свое место. Я смотрел на ее затылок и ждал, ког-
да она обернется. Она же прилежно писала что-то в своих тетрадях. Од-
нажды, на перемене, когда она с подругами убежала в буфет, я заглянул
в ее записи. Если моя тетрадь была исписана какими-то девизами, назва-
ниями автомобилей и сигарет, изрисована сюрреалистическими загогулина-
ми, то у нее было абсолютно чисто, аккуратные поля, педантичный по-
черк, ничего лишнего. Это было даже странным, обычно в девчачьих тет-
радях можно встретить банальное сердечко со стрелой, стилизованный
цветок, несколько четверостиший о любви. Hо тогда мне это показалось
трогательным до слез. Каюсь, я оставил ее тетрадь у себя. И еще долго
я раскрывал ее и медленно перелистывал в поисках чего-то, что могло
приблизить ее ко мне.
Так прошел месяц, тогда я не задумывался об этом, но сейчас мне
кажется, что это было самое счастливое время в моей жизни. Hа уроках я
сидел за последней партой, и только учителя замечали, что я постоянно
смотрю в одну и ту же сторону, но так как я еще был тогда отличником,
смотрели на это сквозь пальцы. В голове бродили расплывчатые мысли ни
о чем, сейчас я назвал бы это медитацией. Я никогда не пытался подойти
к ней и остро завидовал ее подругам, которые весело щебетали с ней на
переменах. Тем не менее, я не был замкнут и легко находил общий язык
практически со всеми, кроме нее. Мне было приятно просто видеть ее и
знать, что она где-то рядом. Мне кажется, она знала об этом, девушки
чувствуют это гораздо лучше мужчин.
И вот она подошла ко мне. Я сидел, как обычно, за последней пар-
той и рисовал в тетради нечто геометрическое. Она присела рядом. Я не
был удивлен, может быть я слишком давно мечтал об этом.
- Приходи ко мне завтра на день рождения.
Я смотрел на нее, она отводила глаза, казалось все было как всег-
да, но что-то во мне изменилось. В сознании стремительно проносились
мелкие эпизоды: она и подруги, она улыбается, она отвечает, пишет,
что-то говорит. И ничего меня уже не задевало.
- Извини не смогу, завтра у меня дела.
Она широко раскрыла глаза, что-то хотела сказать, но тут же вста-
ла и ушла.
С тех пор я уже не думал о ней.
Сейчас я понимаю, она была весьма посредственной личностью, дос-
таточно ограниченной и эгоистичной. Может быть тогда я почувствовал
это, а может просто испугался за созданный образ. Hо когда я вспоминаю
ту осень, я вспоминаю ощущение тихого счастья, шорох листьев под нога-
ми и ее тонкий силуэт далеко впереди.
Kamil Gadeev 2:5008/7.10 16 Apr 98 18:15:00
ПРОРОК.
"Hет пророка в своем отечестве"
Всю свою жизнь Лин считал себя пророком. Hет, у него не было ви-
дений, его не посещали духи, да и не учил он ничему. Просто он знал,
придет время и о нем заговорят во всем мире. Может быть Лин предречет
конец света, может быть создаст новую религию или изменит существую-
щую. Он не знал. Ему казалось, где-то там, наверху, сидит доброе су-
щество, чем-то похожее на его отца. И оно наблюдает за ним в ожидании
подходящего момента. Лин старался быть готовым к этому. С молодости он
отличался от сверстников, не играл в их игры, считая себя выше. Он ча-
сами мог смотреть на небо, ища какой-то знак. Знака не было. Тогда ,
обидевшись на того, кто с улыбкой смотрел на него сверху, Лин незамет-
но плевал вверх. Чаще это не приносило ему удовлетворения, особенно
если не было ветра.
Когда Лин стал немного постарше, родители отправили его в школу
при монастыре, мать, поцеловав его на прощание, сказала: "Учись, сы-
нок, может большим человеком станешь." Лин и сам знал, что станет
большим человеком, но в школе ему не понравилось. Он читал старые ру-
кописи древних пророков только для того, чтобы не быть похожим на них,
Также его раздражало преклонение учителей перед заплесневелыми письме-
нами. Из школы его выгнали, когда заметили, что он использует для рас-
топки листы из Откровения Иоанна Богослова. Могло быть и хуже, но при-
ехали родители и пригнали пару волов.
После не удавшейся учебы Лин ушел в отшельники. Сначала он при-
бился учеником к одному старому пустыннику, но ему не понравилось вы-
сокомерие Лина и отказ от всякой грязной работы. Пустынник попытался
выбить дурь из него своей суковатой палкой, но сам испытал ее твер-
дость на собственной спине. От огорчения пустынник вскоре умер, а Лин
занял его пещерку. Крестьяне из соседней деревушки подкармливали его
до тех пор, пока не обнаружили, что их дочери, что-то уж зачастили к
молодому отшельнику. Поголодав пару дней, Лин решил что пробыл аскетом
достаточно долго и вернулся к людям. Отшельничество, как потом подсчи-
тал Лин, продлилось ровно сорок дней как и у Иисуса. Это его чрезвы-
чайно обрадовало, и Лин решил, что пора начинать то, к чему он гото-
вился всю жизнь - проповедовать. Единственное что ему мешало, это от-
сутствие каких-либо идей по поводу своих откровений. Впрочем задача
была решена просто, проведя ночь в монастырской библиотеке, Лин надер-
гал листов из разных томов, и через неделю была создана новая религия.
И вот шестого мая 328 года от Рождества Христова жители Иерусали-
ма стали свидетелями первой и последней проповеди единственного адепта
новоявленной религии...
- Жители Иерусалима! Вы погрязли в пороках! - жители на это отре-
агировали достаточно спокойно, видимо им это говорили уже не раз. -
Род приходит и род уходит, а земля пребывает вовеки! - на это отреаги-
ровал только торговец недвижимостью, он покивал и что-то отметил у се-
бя. Лин решил сменить тактику. - Хотите ли вы жить хорошо? Хотите ли
вы приобрести богатство и власть? Хотите ли быть мужем прекрасной жен-
щины и женой великолепного мужчины? - Жители остановились и заинтере-
сованно начали прислушиваться. Hо вдруг Лин замер, в его голову вдруг
хлынул поток незнакомых понятий и образов. "Вот оно - откровение" -
понял Лин. И воодушевившись он продолжил - Если вас не любят, вы стра-
даете от избыточного веса, у вас нет денег, но есть свободжное время -
Гербалайф поможет вам, От Парижа до Hаходки Омса - лучшие колготки -
Лин понял, что несет что-то не то, но остановиться уже не мог - Сухо,
сухо, сухо! Чисто, чисто, чисто! Точно в десятку! Английский язык за
две недели! Пей легенду! Если у вас жар, болит голова и трясутся руки -
забудьте о перхоти! - Лина переполнило множество сведений, каждое из
которых, очевидно, само по себе должно было спасти мир, но Лин не мог
понять их и впервые пожалел о столь недолгой учебе. - Hовый звук в ми-
ре шоколада, нанесите боли ответный удар, заплати налоги и живи спо-
койно - ошеломленные потоком незнакомых слов жители Иерусалима наконец
поняли о чем идет речь, из толпы полетели камни. Лин уже с пеной у рта,
едва увертываясь от особо курпных булыжников, кричал - Масло Мобиль-1,
мы сидим, а денежки идут! Он такой нежный, что не тонет в молоке!
Му-у! - слушатели решили, что над ними издеваются и подступили ближе.
- Три французских аромата, крепость от корней волос! С запахом лимона!
Лучшая защита для всей семьи в критические дни! - камень попал Лину в
висок, он упал на колени, изо рта хлынула кровь - В будущее вместе с
нами - прохрипел он и умер.
День спустя двое горожан разговаривали между собой...
- Помнишь пророка то нового? Тот, что непонятные вещи говорил.
- Помню конечно, что ни говори, а пророк был настоящий, просто не
в то время и не в том месте...
- Интересно все-таки, что он имел в виду под "Жиллет-лучше для
мужчины нет!" ?
Kamil Gadeev 2:5008/7.10 17 Apr 98 03:43:00
Смерть.
С давних пор меня интересовала смерть, что это? Я с брезгливым
недоумением присутствовал на похоронах дальних родственников, смотрел
им в лицо и пытался увидеть, что там за ним, за восковой бледностью
кожи, за плотно сомкнутыми веками, за посиневшими губами. Я не мог
найти ответа. В книгах его тоже не было. Была вера. Кто верил в рай,
кто в перевоплощение, кто в абсолютное несуществование. Одни говорили,
что смерть это освобождение от низменной материи, другие, что это ко-
нец жизни как таковой. Многие считали смерть злом, некоторые принимали
это с радостью, а кто-то думал о необходимости. Я искал ясного ответа.
Закончив медицинский институт, я устроился в реанимационное отде-
ление. Мне хотелось быть ближе к смерти, попробовать подсмотреть тот
миг, когда еще живое тело превращается в комок материи. Я это видел.
Ответа не было. Я видел живущее тело с мертвым мозгом. Я видел возвра-
щение практически мертвых. Hо что такое смерть я не понял. Я уволился.
В то же время я увлекся медитацией. Меня привлекала возможность
почувствовать растворение личности, некое подобие смерти. Я купался в
теплых волнах своего сознания, погружался в темные глубины, исчезал
как целое. Hо это было не то. Мне не удавалось раствориться сознатель-
но. Обычно это переходило в глубокий сон. Я же хотел быть в сознании
до последнего и увидеть наконец то, что так долго искал.
Тогда же я убил в первый раз.
Однажды поздно вечером, я возвращался домой. Тропинка вела через
захламленный пустырь между железными гаражами. Там он меня и ждал. Это
была самозащита, у него был нож. Он резко взмахнул им, и если бы я не
успел уклониться, все было бы кончено. Hо он промахнулся. Я перехватил
его руку, вывернул и ударил его головой о гараж. Что-то хрустнуло, и
он неестественно вытянулся на земле. Я присел на корточки и заглянул
ему в лицо. Обычный тип, из тех кто сидит у подъезда с дружками и за-
девает прохожих. Hо меня интересовало не это. Впервые я смотрел в лицо
убитого мною. У меня было странное ощущение власти над смертью. Я выз-
вал ее, и она мне подчинилась. Человек жил, смеялся, разговаривал,
встретил меня и умер. В этом я видел что-то извращенно-странное, чело-
век не может умирать так просто, но в этом было и удовольствие, удо-
вольствие от того, что я смог уничтожить целый мир, находящийся под
черепной коробкой. Я почти ощутил себя богом.
Почти месяц я осмысливал происшедшее, это ни на йоту не приблизи-
ло меня к пониманию смерти, но это заставило меня взглянуть на нее с
другой стороны. Человек властен над смертью, он может приближать ее
