шагу попадались родники и повсюду виднелись деревни и хутора, и наконец
вышел к распаханным полям, простиравшимся до самого Каррая - города, резко
отличающегося от Аглабата. Вместо мрачных коричневых стен здесь пролегали
широкие проспекты и мраморные колоннады, вдоль которых располагались в
тени высоких деревьев особняки и даже настоящие дворцы в глубине тщательно
распланированных парков, великолепием ничуть не уступающие любым из
дворцов на Земле. Если и были здесь трущобы или лачуги, то располагались
как можно дальше от центральных улиц.
У самого входа в город огромную мраморную арку венчал шар из горного
хрусталя. Здесь же размещался наряд стражников в мундирах, преобладающими
цветами которых были пурпурный и зеленый. При приближении форта командир
наряда истошно прокричал приказания. Стражники строем выдвинулись вперед,
бледные, но непоколебимые в своей решительности, выставили копья и стали
ждать гибели.
Герсен остановил форт в пятидесяти метрах от ворот, открыл люк и
спрыгнул на землю. Стражники так и обмерли в изумлении. Затем из форта
вышла Алюз Ифигения. Командир, похоже узнал ее, несмотря на далеко не
лучший внешний вид.
- Неужели из нутра дназда вышла сама принцесса Ифигения Драззанская.
- Пусть вас не обманывает внешность зверя, - сказала Алюз Ифигения. -
Это механическая игрушка Кокора Хеккуса, которую мы отобрали у него. Где
Лорд Сион Трамбле? В своей резиденции?
- Нет, принцесса. Он отбыл на север, зато только что в Каррай прибыл
его канцлер и находится поблизости отсюда. Сейчас я пошлю за ним.
Вскоре появился высокий седобородый аристократ в камзоле из черного
бархата с пурпурным отливом. Он торжественно вышел вперед и учтиво склонил
голову. У Алюз Ифигении отлегло от сердца, когда она поздоровалась с ним -
наконец-то рядом с ней был кто-то, на кого можно было всецело положиться.
Она представила аристократа Герсену:
- Барон Эндель Тобальт.
Затем она справилась о местонахождении Сиона Трамбле, на что Барон не
без иронии в голосе ответил, что Сион Трамбле выступил в поход против
гроднедзов, пиратов Северного Моря. Его возвращение ожидается в не столь
уж отдаленном будущем. А пока что принцесса может располагаться в городе,
как у себя дома. Таково желание Сиона Трамбле.
Алюз Ифигения повернулась к Герсену с дотоле неведомым ему изяществом
и сияющим от счастья лицом:
- Я не в состоянии должным образом вознаградить вас за все то, что вы
для меня сделали, да и не попытаюсь этого сделать - ведь, насколько я
полагаю, вы все это не расцениваете в качестве каких-либо заслуг передо
мной. Тем не менее, я предлагаю вам все то гостеприимство, которым сейчас
располагаю. Каким бы ни было ваше желание, вам нужно только упомянуть о
нем.
Герсен ответил, что служить ей для него было одно удовольствие. Любые
обязательства с ее стороны она уже более, чем выполнила, указав ему дорогу
на Фамбер.
- И все же я позволю себе воспользоваться преимуществами вашего
предложения. Я хочу, чтобы Падербуш был заточен в таком месте, откуда он
гарантированно не смог бы сбежать до тех пор, пока я не решу, как с ним
поступить.
- Мы разместимся в Парадном Дворце. В его потайных подвалах найдется
вполне подходящая для этой цели темница.
Она сказала несколько слов начальнику стражи, и несчастного Падербуша
тотчас же увели.
Вернувшись в форт, Герсен отсоединил часть кабелей и блоков
управления, приведя тем самым механизм форта в состояние, непригодное для
каких-либо манипуляций. Тем временем появился экипаж, богато украшенное
высокое сооружение на золотых колесах. Герсен присоединился к Алюз
Ифигении и барону Тобальту, уже разместившимся в переднем отделении. С
ощущением вины за свою перепачканную одежду сел он на мягкий красный
бархат и белый мех.
Экипаж выехал на проспект. Мужчины в роскошных одеждах и высоких
остроконечных шляпах и женщины в белых длинных платьях со множеством
оборок поворачивали в его сторону головы, чтобы лишний раз насладиться
зрелищем выезда своего сюзерена.
Впереди показался Парадный Дворец Сиона Трамбле, квадратное здание в
глубине огромного парка, архитектура которого, подобно архитектуре других
дворцов Каррая, была одновременно вычурной и подкупающе бесхитростной: по
периметру дворца возвышались шесть стройных башен, вокруг которых вились
спиральные лестницы, центральный купол состоял из стеклянных
пятиугольников в ячейках бронзовой паутины, балюстрады террас вокруг
дворца представляли из себя ровные ряды нимф. Экипаж остановился у
мраморной рампы. Здесь его поджидал необычайно высокий и столь же
необычайно худой старик в черных и серых одеждах. В руках он держал жезл с
эллипсоидальным изумрудом на конце - по-видимому, отличительным знаком той
государственной службы, которую он возглавлял. Алюз Ифигению он
поприветствовал со сдержанной почтительностью. Барон Тобальт представил
его Герсену.
- Атер Кэймон, мажордом Парадного Дворца.
Мажордом поклонился, в то же самое время скользя критическим взглядом
по замызганным одеждам Герсена, затем чуть взмахнул жезлом. Возникшие как
из-под земли ливрейные лакеи повели Алюз Ифигению и Герсена во дворец. Они
пересекли вытянутый приемный зал, вдоль всей длины которого с потолка
свешивались хрустальные люстры, а пол был устлан ковром с бледно-лиловыми,
красными и светло-салатными узорами. В круглом вестибюле они разлучились,
пройдя каждый в свой боковой коридор. Герсена завели в апартаменты,
состоящие из целого ряда комнат и выходящие в огороженный сад, в центре
которого деревья в цвету окружали фонтан. После трудностей и невзгод
путешествия такая неожиданная роскошь казалась нереальной.
Герсен вымылся в бассейне с теплой водой, после чего появился
цирюльник, чтобы побрить его. Камердинер извлек из гардероба свежую
одежду: свободные темно-зеленые штаны, зауженные у лодыжек, темно-синюю
рубаху с белой вышивкой, зеленые кожаные чувяки с причудливо изогнутыми
носками, головной убор, очень напоминающий островерхий шутовской колпак,
который здесь, казалось, был весьма существенной частью наряда мужчин.
На столе в саду его уже дожидались фрукты, пирожные и вина. Герсен
поел, отведал вина и тут же задумался - с чего бы это Сиону Трамбле
расставаться с таким окружением для участия в операциях против пиратов и
вообще менять роскошь столицы на тяготы и опасности, с которыми сопряжены
многочисленные военные авантюры, которым он, по словам Алюз Ифигении,
счастлив предаваться?
Герсен покинул отведенные ему апартаменты и стал бродить по дворцу,
повсюду обнаруживая обстановку, ковры, портьеры и обои изысканнейшей
выделки. Предметы самых различных стилей доставляются сюда, очевидно, со
всех концов Фамбера.
В гостиной он застал барона Тобальта, который поприветствовал его с
холодной учтивостью. После некоторого размышления он справился у Герсена о
характере мира за пределами Фамбера, "...откуда, насколько я полагаю, вы
прибыли".
Герсен не стал этого отрицать. Рассказал об Ойкумене, о различных
планетах, входящих в ее состав, и существующих на них порядках, о Глуши и
творящихся в ней безобразиях, о планете Земля, откуда расселилось по всей
Галактике человечество. Заговорил о Фамбере и о той легенде, которою он
стал, на что барон ответил, что остальное человечество - не более, чем миф
для жителей Фамбера.
- Наверное, можно не сомневаться в том, что вы намерены вернуться в
привычную для вас среду? - не без грусти в голосе спросил он.
- Всему свое время, - осторожно ответил Герсен.
- И тогда вы всем объясните, что Фамбер вовсе никакой не миф?
- Я еще не задумывался над этим, - сказал Герсен. - А как вы сами
настроены? Наверное, предпочитаете изоляцию.
Тобальт покачал головой.
- Я очень благодарен судьбе за то, что не мне принимать подобное
решение. До самого сегодняшнего дня только один-единственный человек
утверждал, что он побывал в звездных мирах - Кокор Хеккус, однако он
повсюду разоблачен как хормагаунт - человек без души, которому никак
нельзя доверять.
- Вы когда-нибудь встречались с Кокором Хеккусом?
- Только на поле битвы.
Герсен воздержался от того, чтобы спросить у барона, не замечал ли он
сходства между ним и Падербушем. Думая о Падербуше, ныне заточенном в
подземелье, он испытывал угрызения совести: если он не Кокор Хеккус, то
единственным предосудительным поступком с его стороны было только участие
в контратаке против тадоскоев.
Герсен дал знак одному из лакеев.
- Отведите меня в темницу, где содержится узник.
- Одну секундочку, сэр Рыцарь, я поставлю в известность об этом
мажордома. Только у него хранятся ключи от темницы.
Вскоре появился мажордом, задумался над просьбой Герсена, а затем с
очень недовольным видом - так, во всяком случае, показалось Герсену -
провел Герсена к массивной резной деревянной двери, отпер ее, затем отпер
и открывшуюся вслед за первой другую дверь, железную, которая вела к
лестнице с каменными ступенями. Единственный ее пролет спускался далеко
вглубь и заканчивался в подвале, вымощенном гранитными плитами, свет в
который проникал только через узкие щели, каким-то образом сообщавшиеся с
наружным миром. Вдоль одной из стен выстроился целый ряд дверей со
стальными решетками, за которыми располагались камеры для заключенных. Все
они были пусты, кроме одной.
- Вот здесь ваш узник, - произнес мажордом, показывая на единственную
запертую дверь. - Если вам угодно убить его, то проделайте это,
пожалуйста, в камере, расположенной вслед за первой - там имеется все
необходимое для этого.
- Это не входит в мои намерения. Я хотел только удостовериться в том,
что он не испытывает излишних страданий.
- Здесь вам не Аглабат. Здесь даже речи быть не может ни о чем
подобном.
Герсен подошел к двери и заглянул через решетку. Падербуш,
откинувшись к спинке стула, удостоил его презрительно насмешливым
взглядом. Камера была сухой и хорошо проветриваемой. На столе виднелись
остатки, по всей вероятности, вполне пристойной пищи.
- Вы удовлетворены? - спросил мажордом.
Герсен повернулся к нему и утвердительно кивнул.
- Неделя-другая, проведенная в размышлениях, нисколько ему не
повредят. Проследите за тем, чтобы, кроме меня, он ни с кем не виделся.
- Как вам угодно.
Мажордом провел Герсена назад в гостиную, где к этому времени к
барону присоединилась Алюз Ифигения. Присутствовали здесь также и другие
придворные дамы и кавалеры. Алюз Ифигения глядела на Герсена с некоторым
удивлением.
- Вы мне привычны только в облике некоего космического странника, -
сказала она Герсену. - И меня удивило, когда я увидела вас как одного из
джентльменов Вадруса.
Герсен ухмыльнулся.
- Я нисколько не изменился, несмотря на пышный наряд. А вот вы... -
Он не смог найти слова, чтобы выразить то, что ему захотелось сказать.
- Мне сообщили, что возвращается Сион Трамбле, - поспешила объяснить
Алюз Ифигения. - Он будет среди нас на сегодняшнем вечернем пиршестве.
Герсен сразу же почувствовал, как снова что-то уходит из его жизни. И
всеми силами старался подавить в себе подобное ощущение. Несмотря на свой
нынешний наряд никаким джентльменом он не был - ни Вадруса, ни какого-либо
иного места во всей Ойкумене. Он был Киртом Герсеном, чудом спасшимся от
гибели во время резни в Маунт-Плезанте и обреченным до конца дней своих
заниматься только тем, что должно оставаться недоступным взорам всех
остальных.
- Так вот что делает вас такой счастливой, - беспечно произнес он. -
