ступали по брусчатке; гнетущую тишину время от времени нарушало тонкое
ржание.
Внезапно Крокки вздрогнул и прежде чем скакавший рядом Лазго успел
насторожиться, привстал на стременах и с силой метнул кинжал куда-то в
темноту. Тотчас из тени под полуразрушенной стеной донесся чей-то стон.
Тут только Лазго разглядел бьющегося в агонии человека из Рода Гиены.
Кинжал по самую рукоятку вошел ему в грудь. Его напарник, глодавший вместе
с ним труп, застыл от ужаса и во все глаза глядел на всадников. Конь под
Крокки гневно заржал и поднялся на дыбы, стремясь копытами забить трупоеда,
но король удержал его.
- Слушай, ты, падаль! - крикнул Крокки, обращаясь к Гиене.- Ты сохранишь
свою вонючую шкуру, если скажешь, провозили ли здесь змеиного бога.
- Не видел, чтоб здесь кого-нибудь провозили, господин, - запинаясь,
произнес мародер. - Мы с товарищем задержались тут с вечера, и не то что
змеиного бога, но вообще никого не видели на дороге, ни единой живой
души...
- Лазго, - сказал король, - отправь дозорных вдоль дороги в обоих
направлениях. Если заметят длинную повозку, запряженную мулами, пусть во
весь опор скачут сюда.
Несколько всадников, прячась в придорожных зарослях, поскакали исполнять
приказ короля. Крокки выехал на середину дороги и остановился, нетерпеливо
вглядываясь вдаль. Ему показалось, что там, где дорога петляла среди
холмов, зависло какое-то пыльное облачко. Ночные сумерки и мглистая дымка
скрадывали очертания, рассмотреть что-либо было невозможно, оставалось
дожидаться возвращения разведчиков.
Через полчаса те вернулись на взмыленных конях и доложили, что по дороге
в направлении столицы движется многоколесная повозка, запряженная
несколькими десятками мулов, и сопровождает ее целый полк воинов Рода Змеи.
Что именно находится в повозке, они разглядеть не могли, сказали только,
что она длинная и сверху накрыта рогожей. По неторопливости ее хода можно
было сделать вывод, что внутри находится что-то очень тяжелое.
- Это Сеапсун, проклятый бог Змеиного Рода!- крикнул Крокки, взмахивая
мечом. - Его везут в Бронзовый Замок, чтобы принести ему в жертву тысячи
граэррев! Уничтожим чудовище, и с ним кончится могущество Змей!
- Уничтожим! - раздались ответные крики. - Смерть Сеапсуну!
Отряд поворотил коней и, прячась в буйной поросли, окаймлявшей дорогу,
поскакал к холмам. Граэррские всадники умели соблюдать тишину, а кони -
скакать почти совершенно бесшумно. Слышался лишь глухой стук копыт, да
иногда - бряцанье меча.
Наконец впереди показалась процессия, состоящая из множества пар
запряженных цугом мулов, длинной повозки и нескольких сотен пеших змеиных
воинов. Основная часть зеленолицых находилась позади повозки - колонна их
длинной лентой растянулась на дороге. Крокки тотчас стало ясно, что
платформа с Сеапсуном защищена плохо и решительный фланговый удар сметет ее
немногочисленную охрану за считанные минуты. А те воины, что бредут за
повозкой вдоль дороги, вряд ли успеют быстро прийти ей на помощь. Он
обменялся с Лазго взглядами. Тот без слов понял короля, согласно кивнул и,
обернувшись к всадникам, отдал им несколько коротких приказаний. Затем он
поднес к губам рог и протрубил сигнал к атаке.
Внезапное появление конного отряда было полной неожиданностью для плохо
видевших в потемках Змей. В их стане начался переполох. Однако сияние звезд
давало все-таки достаточного света, чтобы они могли рассмотреть нападавших,
и к тому же Змеи были не из тех, кто так просто сдается. Зазвучали
отрывистые команды зеленолицых начальников, призывавших воинов строиться в
боевой порядок. Тишину ночи прорезал шум схватки.
Крокки и несколько его приближенных в первые же минуты боя прорубились к
повозке. Ударом меча Крокки распорол рогожу, отбросил ее и все увидели
ужасное чудовище, покоящееся на досчатом настиле. Это был змей двадцати
метров в длину и около двух метров в толщину, выдыхавший густой черный дым.
Граэррцы были достаточно наслышаны об этой страшной твари, пожиравшей людей
тысячами, и при виде ее воинов Крокки охватил суеверный ужас. С воплями
многие из них отпрянули, но Крокки прямо из седла прыгнул в повозку и
бесстрашно взобрался на отвратительно скользкое и холодное змеиное
туловище.
- Этой твари не стоит опасаться! - крикнул он оробевшим граэррцам. -
Смотрите, она настолько тяжела, что не в силах даже приподнять собственную
голову! Я иду по ее туловищу, а она только выдыхает дым и злобно шипит...
Она не может дотянуться до меня своей пастью!..
Змей, зажатый с двух сторон бортами повозки, и впрямь только шипел и
выпускал дым, не в состоянии что-либо поделать с нахалом, вскочившим ему на
загривок. Граэррцы осмелели. Сеапсун оказался не таким страшным, как они
ожидали, тем более пример отваги им подавал сам король. Крокки двинулся по
чешуйчатому телу к голове твари.
К этому времени змеиные воины окончательно пришли в себя. Они выставили
копья и, прикрываясь щитами, бросились на Лазго и его бойцов. Возле повозки
закипела отчаянная битва. Лошади граэррцев обернулись в людей, схватили
топоры и мечи, которые были приторочены к их седлам, и вступили в схватку,
сражаясь бок о бок с воинами других граэррских Родов. Пока к месту боя не
успели подтянуться зеленолицые, следовавшие в арьергарде конвоя, граэррцы
успешно сдерживали натиск. Они распрягли мулов, тащивших повозку, и те,
обернувшись в людей, присоединились к отряду Крокки. Это была существенная
подмога, потому что люди из Рода Мула славились богатырской силой и
выносливостью, а те, которых освободили граэррцы, испытали к тому же кнуты
и зверское обращение захватчиков, превративших их в рабов. Они дрались со
своими притеснителями с небывалой яростью.
Тем временем Крокки беспрепятственно достиг головы чудовищной твари.
Голова по своим размерам была несколько крупнее остального туловища. Помимо
разинутой пасти, извергавшей дым, на ней выделялись два больших, каждый
размером с тарелку, глаза, горящих как уголья. Крокки знал, что убить
Сеапсуна невозможно, однако, проходя по громадному туловищу, он все же
несколько раз попытался вонзить в него меч. Все его попытки были
безуспешны. Меч лишь скользил по твердой, как панцырь, чешуе.
По мере того, как Крокки приближался к голове, тело Сеапсуна вибрировало
все сильней, удерживать равновесие на нем становилось все труднее; возле
головы Крокки вынужден был передвигаться ползком, каждую минуту рискуя
свалиться со скользкого туловища, после чего змей, лишь слегка шевельнув
своим мощным телом, мог раздавить его в лепешку.
Держа меч в зубах, Крокки подполз к правому глазу Сеапсуна. Демон
говорил, что до чудодейственного талисмана можно достать рукой, если
просунуть ее в глазное отверстие змеиного божества. Но прежде чем просунуть
руку, надо было выбить Сеапсуну глаз, а это оказалось далеко не простой
задачей. В этом Крокки убедился спустя четверть часа изнурительной долбежки
по глазному яблоку чудовища. Он бил по глазу сначала лезвием, затем тяжелой
рукоятной меча; крикнув одному из своих воинов, чтобы тот бросил ему сюда
топор, он принялся с размаху бить по глазу топором, на холодной полусфере
Сеапсуна глаза не появилось даже царапины.
Между тем битва возле повозки постепенно принимала неблагоприятный для
граэррцев оборот. Основные силы конвоя наконец подтянулись к месту схватки,
зеленолицые воины ожесточенно атаковали граэррцев и, пользуясь своим
численным перевесом, начали оттеснять их от телеги со своим богом.
Крокки отчаялся выдолбить глаз. Послав бессильное проклятие по адресу
Швазгаа, он спрыгнул с повозки и, сжав меч обеими руками, ринулся в самую
гущу битвы. Меч его работал без устали, разрубая шлемы зеленолицых, дроби
их челюсти и погружаясь в их горла. Рядом с ним пал, пронзенный сразу двумя
копьями, Лазго. Теперь лишь редеющий отряд Мулов, вооруженных оглоблями и
топорами, сдерживал натиск Змей, не давая окончательно сокрушить и
опрокинуть граэррцев в придорожный ров.
Тем временем зеленолицые начали окружать сражающихся; три сотни их
перебежало в ров и, поднимаясь оттуда, теснило граэррцев к повозке,
преграждая путь к отступлению. Крокки велел нескольким своим воинам отбить
у повозки правые колеса. Змеи поначалу в суете битвы не разгадали его
замысел, а когда увидели, что вся повозка заваливается на правый бок, то
было уже поздно. Тяжелая махина Сеапсуна, опрокинувшись на правый борт,
проломила его, вывалилась из повозки и покатилась в овраг. Крокки и все
воины, прежде чем телега завалилась, успели подлезть под нее и оказаться по
другую ее сторону.
Сеапсун, катясь, сравнивал с землей все на своем пути. Зеленолицые в
страхе бросились врассыпную, но многопудовая туша, набирая скорость, давила
их десятками. Вопли и крики убегающих Змей огласили окрестность. Уничтожив
добрую половину конвоя, Змей рухнул на дно оврага и остался лежать там,
злобно поводя головой. Из его страшной пасти вместе с дымом выбивалось
пламя, опаляя близлежащие кустарники.
Но несмотря на этот успех, граэррцев все же было гораздо меньше, чем их
противников. Крокки был в отчаянии от того, что не удалось овладеть
браслетом.
- Проклятая Швазгаа! - шептал он, в бессильной ярости нанося удары
направо и налево. - Она знала, куда запрятать талисман! Из черепа это
гадины его не сможет извлечь сам сатана!..
Бойцы, сражавшиеся рядом с ним, падали один за другим. Крокки и его
немногочисленные соратники, отбивая яростный натиск зеленолицых, отходили к
лесу. На востоке занималась заря; звезды бледнели в вышине. На дороге со
стороны столицы показалось облачко пыли. И Змеи, и граэррцы всматривались в
него с тревогой и надеждой. Но когда фигуры приближающихся воинов сделались
различимы в рассветных сумерках, то оказалось, что это навстречу Сеапсуну
движется отряд зеленолицых. Змеи встретили его восторженными воплями, а
граэррцы - проклятиями. Воин из Рода Лошади, бившийся плечо к плечу с
королем, неожиданно повернулся к Крокки и прохрипел, смахивая рукой пот со
лба:
- Король, надо уходить! Я сейчас перекинусь в коня. Садись на меня и мы
умчимся в лес, где осталось немало наших людей. Змеи не решатся
преследовать нас.
- Спасайся, король! - раздалось несколько голосов вокруг Крокки. - Еще
есть время, пока нас не окружили!..
Крокки в замешательстве опустил меч. Ясно, что битва проиграна. Браслетом
овладеть не удалось. Единственным достижением можно было считать сброс
Сеапсуна в овраг - по-крайней мере, это задержит движение чудовищного змея
к столицеи отдалит гибель тысяч предназначенных ему в жертву пленников.
Слабое утешение! Крокки яростно скрежетал зубами. Его воины были правы -
оставаться здесь было чистейшим безумием. К тому же быстро светало, и глаза
Змей обретали зоркость.
Крокки кивнул, и вдруг увидел невдалеке от себя граэррского юношу, из
последних сил отбивающего натиск пяти окруживших его змеиных воинов.
- Превращайся в коня, - велел Крокки своему соратнику, - и подожди меня
здесь. Я сейчас!
В несколько прыжков он оказался возле юноши. Первым же ударом он насмерть
поразил одного из зеленолицых; вытащив дымящийся от крови меч из груди
врага, Крокки обрушил его на шлем второго воина, шлем треснул, не выдержав
страшного ударами голова Змея раскололась как тыква; третьим ударом он
отбил сразу два меча, направленные против него, и протянул руку упавшему
юноше.
Но тут несколько арканов взвилось в воздух, два из них захлестнули грудь
и шею короля. Крокки зашатался, силясь удержать равновесие; ударом меча он
перерубил одну веревку, но вторая, натянувшись, свалила его с ног. С
криками: "Король! Король!" оставшиеся в живых граэррцы бросились к нему, но
Змеи оказались проворнее, к ним подоспела подмога и в завязавшейся битве
они имели успех.
Услышав, что в их руки попал король, они не стали убивать Крокки, лишь
крепче связали его по рукам и ногам. Крокки превращался в барса, выл, рычал
и пробовал кусаться, вновь превращался в человека и изрыгал проклятия на
головы своих врагов, но к тому времени возле него уже не было никого из
